Пытавшихся давать советы армейских лекарей вежливо попросили молчать либо покинуть палатки. Тех, кто настаивал на кровопускании пациентам, жёстко выпроваживали беловодские охранники. Поэтому за манипуляциями приезжих лекарей следили самые адекватные из местных врачей. Особое отношение у приезжих беловодцких лекарей было к сохранности своих препаратов. Антибиотики строго закрывались на несколько замков в металлическом шкафу и выдавались лично главным врачом. Остальная аппаратура тоже запиралась на ночь, кроме той, что может экстренно потребоваться. Наш оперуполномоченный, известный дамский угодник, естественно, не смог пройти мимо такого явления. Собственно, вокруг группы медиков и без того крутились десятки офицеров. Их не смущала ни охрана беловодцев, ни строгий приказ фельдмаршала о бережном отношении к женщинам-медикам.
Но в этот раз Русанов, направляясь к медикам из Беловодья, преследовал исключительно личные интересы. Он влюбился, но не очередной влюблённостью, когда взаимный интерес к девушке постепенно вырастает в страсть, как правило, недолгую. За свои тридцать лет Никита пережил несколько страстных романов с девушками, с гуляньем под луной, подарками, поездками на курорты и в Париж, но так и не смог ни с кем соединить свою жизнь. Всякий раз, собираясь сделать предложение, он представлял свою подругу, как в известном кинофильме — снующей по квартире туда-сюда каждый день. После чего пропадало не только стремление жениться, но и само влечение к девушке. К счастью, расставался с подругами без скандалов и неприязни — «оставаясь друзьями», почти как в старых книгах.
В этот раз, когда начальник беловодского военного госпиталя представлял императору и генералитету личный состав своих подчинённых, снимавший всё на кинокамеру Русанов, оказался на этой встрече по долгу службы. После официальной части, на небольшом фуршете, уже без кинокамеры он обходил собравшихся кучкой медиков и запоминал их лица. Без хорошей зрительной памяти сыщику трудно работать, тем более, с весьма редкими в действующей русской армии людьми. Там порядочных женщин не было, в основном асоциальные прачки, поварихи и откровенные проститутки, называющие себя маркитантками. Как правило, они привлекали солдат и унтеров, офицеры искали себе развлечение, при возможности, среди местной знати или купеческих дочек.
Впрочем, в Европе практически не осталось здоровых мужчин призывного возраста, а европейские женщины, в отличие от русских, вели себя весьма раскованно. Почти как в любимой оперетте «Табачный капитан», где на вопрос: «Понравились ли тебе голландские женщины?», главный герой отвечает: «Нет». «Почему?» — удивляется царь Пётр. «Много знают, государь», — отвечает главный герой. Так и здесь, европейские женщины из зажиточных сословий оказались довольно лёгкой социальной ответственности, выражаясь современным языком. Чего, естественно, оперативник избегал всеми силами, зная о венерических заболеваниях столько, что смотреть не мог на аборигенок Европы, к тому же весьма проигрывающих русским девушкам не только лицом, но и фигурой.
Здороваясь и представляясь медикам, как их земляк — официально сыщик числился беловодцем, капитан подошёл к группе девушек, о чём-то щебетавших между собой. Он привычно представился и поклонился всей группе, не выделяя никого, как раз для него женщины медики были совершенно привычны. После поклона, не делая попыток познакомиться, капитан повернулся, чтобы перейти к группе парней студенческого вида. Но, чуть не столкнулся с подошедшей девушкой, резко остановился, поймав её взгляд, и эти гляделки затянулись на несколько секунд. Только вопросы подруг прервали гипнотическое созерцание:
— Аня, что случилось? Он тебя толкнул?
— Нет, всё нормально, — отвела взгляд девушка.
Никита тут же воспользовался этим и представился:
— Меня зовут Никита Русанов, я тоже из Беловодья, работаю киношником. Как Вас зовут, Анна, я уже знаю.
Поклонившись, он отошёл в сторону и понял, что влюбился в девушку с первого взгляда. И он увидел в её взгляде такую же нагрянувшую любовь, неожиданную для самой девушки. Спустя пару минут сыщик пришёл в себя, обошёл всех медиков и собрался уходить. Это не его круг общения, несмотря на дворянское происхождение. Он даже не камер-юнкер, а киношник, коего в табели о рангах просто нет, как нет лакеев, конюхов и подобной обслуги. Пусть Русанов числится дворянином, но таких при дворе, как говорится, пучок за пятачок.
Уже выходя из помещения, он обратил внимание, что медики тоже покидают высокое собрание и непроизвольно свернул в сторону идущей Анны, чтобы ещё раз, мельком, встретиться с ней взглядом и договориться о своём посещении госпиталя на следующий день. Теперь Никита шёл в госпиталь, выполняя обещание, данное девушке. Пробираясь к палатке, где работала девушка, оперативник поздоровался с беловодской охраной, с которой тоже успел познакомиться, обошёл небольшие группы офицеров, не допущенных на территорию госпиталя. На взгляды озабоченных офицеров, недовольных беспрепятственным проходом киношника к медицинским палаткам, он не обратил внимания.
Спустя пару минут Русанов вышел из палатки под руку с Аней, согласившейся прогуляться за пределами расположения, благо госпиталь разместили на окраине русского лагеря. До симпатичной рощицы, не истоптанной сапогами, сохранилась даже относительно чистая тропинка. Расспрашивая девушку о жизни, о её учёбе и планах, капитан старался понять Аню, одновременно рассказывая о себе, в официальных рамках, конечно. Основное, что беспокоило обоих, они уже выяснили — у Никиты не было жены и подруги, а Аня ещё не встречалась с парнями. Для студентки выпускного курса мединститута было несколько странновато, по мнению оперативника, но поведение девушки показало её увлечённость учёбой и будущей профессией, некоторую закрытость от случайных знакомств, которых Аня избегала до вчерашнего дня.
А тут буквально растаяла во взгляде незнакомого молодого мужчины, оказавшегося к тому же беловодцем. То есть девушка поняла, что можно не опасаться дворянского хамства и бесцеремонности в отношении девушек-медиков, о чём неоднократно предупреждали ещё на острове Белом. Они шли под руку, болтали ни о чём, узнавая друг о друге разные мелочи. А глаза говорили большее, оба без слов поняли, что любят и уже не расстанутся ни при каких обстоятельствах. Русанов едва не сделал предложение девушке сразу, но побоялся напугать и решил классически поухаживать: с цветами, тортами, прогулками, стихами и прочими атрибутами влюблённого.
— Разрешите представиться, поручик Белослудский! — буквально втиснулся между Никитой и Анной кавалерийский офицер. При этом поручик сделал попытку оттолкнуть киношника локтем, но, естественно, промахнулся и едва не свалился в грязь возле тропинки. Отшагнув для равновесия в сторону, поручик матерно выругался и замахнулся на Русанова кулаком. Тот, несмотря на свою влюблённость, давно заметил группу офицеров, направлявшуюся к ним наперерез. Сейчас эта группа поддержки стояла в десяти шагах, собравшаяся полюбоваться на расправу офицера со штатским штафиркой. Кавалеристы, даже среди офицеров, вплоть до двадцатого века отличались своим хамством, бесцеремонностью и применением грубой силы в любых обстоятельствах.
Вот и здесь, поручик, не стесняясь девушки, грязно выругался и попытался ударить кулаком соперника, несмотря на его молчание. Сыщик воспользовался классическим приёмом, перехватив кулак противника и продолжив его движение по несколько изменённой траектории. В результате чего, Белослудский вместо удара провалился вперёд, упав лицом в весеннюю грязь возле тропинки. Сыщик же, чтобы окончательно вывести офицеров-зрителей из себя, довольно громко обратился к девушке:
— Придётся от прогулки отказаться. Какие-то свиньи всю дорогу запачкали! Лучше вернёмся в госпиталь.
При этом он успокаивающе улыбнулся девушке и негромко добавил:
— Приглашаю Вас посмотреть звуковое кино сегодня вечером. Я зайду за Вами в половине седьмого?
— Давайте попробуем, если свиньи вновь не вырвутся из свинарника, — спокойно ответила девушка, подыгрывая Никите и улыбаясь. Такая уверенность в своей безопасности лишь добавила понимания оперативнику в более чем хорошем отношении к нему Анны. Провожая девушку до госпиталя, сыщик всё больше осознавал, что встретил своё счастье, то самое, что не мог найти за годы общения с красивыми и умными девушками, но не ставшими такими близкими, как эта беловодская студентка. Расставшись у палатки, капитан быстрым шагом направился в своё расположение, не упуская из виду группу товарищей с оттирающимся от грязи Белослудским. «Интересно, что они придумают против меня?» — улыбнулся сыщик, неторопливо направляясь прямо на группу разъярённых кавалеристов.
