Император едва не споткнулся, резко остановившись у ниши, в которой раньше стояла так любимая им статуя девушки, сейчас заменённая огромной китайской вазой. «Как это мне напоминает годы революции, когда из страны вывозили произведения искусства и, главное, академиков, инженеров, художников, музыкантов и просто хороших мастеров. Занимался этим русский граф, по-моему, Желкевский. Надо навести справки, чем он сейчас занимается? Не он ли приложил свои жадные ручонки к нынешнему ограблению Версаля? Или не только Версаля, но и многих банков в Париже?»
— Срочно вызовите Видока и министра внутренних дел. Пусть доложат результаты расследования нападения на Лувр, Версаль и крупные банки. — Полководец продолжил путь к своим покоям, где, наконец, сможет по-человечески отдохнуть после нескольких тысяч льё, пройденных по европейским дорогам. Да, Бонапарт не доверял чугунке, предпочитая увидеть всё своими глазами, и поэтому двигался в Париж верхом, в сопровождении гвардии, часто делая остановки для разговора с людьми. Не говоря уже об официальных встречах в городах и странах, всячески стремившихся показать своё верноподданническое отношение к императору.
Несмотря на поражение в России, которое велено было замалчивать, за плечами Наполеона всё ещё стояла огромная армия с опытными ветеранами. И ни одно европейское государство, даже в объединении с соседями не могло претендовать на то, чтобы выйти из-под контроля Франции. Они и при равных обстоятельствах проигрывали большинство сражений французам. Теперь же, после того, как в Великую армию выгребли всех здоровых мужчин Европы, подтверждать свои претензии на независимость европейцам стало просто нечем. Набранные с бору по сосенке карликовые армии в тридцать-сорок тысяч излеченных ветеранов, сильно разбавленных необученными рекрутами, не шли ни в какое сравнение даже с остатками Великой армии.
Умные люди, получив сведения о потерях Наполеона при Полоцке, сделали нужный вывод. В сражении погибли все неугодные — германцы, бельгийцы, поляки, швейцарцы, итальянцы, но не французские ветераны. Французский император сохранил свою армию и в состоянии заново покорить Европу, если она восстанет. Хотя и восставать некому, надежды европейских королей и герцогов остались на возвращение пленных и раненых из России. Потому и отсылали все европейские правители курьеров и дипломатов в Петербург, в расчёте на помощь Александра. Ни для кого в Европе не была тайной нерешительность и слабохарактерность русского императора. На что и делали ставку правители, собаку съевшие на интригах в своих и соседних королевствах.
Одновременно, эти самые правители устраивали приёмы в честь французского императора, мило улыбаясь ему, и усиленно кивая головами на приказ выставить войска с фуражом, столько-то и к такому-то сроку. Всё нормально, обычный «эуропейский политИк», почти как в наше время. За время отступления в Париж через всю Европу, Бонапарт, ставший особенно подозрительным после тяжёлого поражения, буквально возненавидел правителей королевств, герцогств и прочих баронств, через которые пришлось проезжать. Несмотря на все положенные ритуалы и обещания, полководец понимал, что эти же правители легко предадут Францию, едва Кутузов перейдёт границу России. Почему русский фельдмаршал так медлит, объяснили многочисленные агенты из России. Русский император, пожелавший лично возглавить освободительный поход на Францию, впал в отчаянье после публикации предательских писем его ближайшего окружения, вследствие чего отменил свой приказ о наступлении.
— Так тебе, мой юный брат, — с усмешкой вырвалось у французского императора при воспоминании о русском царе. Бонапарт искренне улыбнулся, как никто другой, он знал цену обстрелянным бойцам и трусливым «шпакам». — Слабоват ты в коленках, нет у тебя военной закалки, так и поход на Францию бездарно проиграешь. Да, не всё потеряно, осталось навести порядок в «белле Франс» и подготовиться к встрече «русского брата».
В рабочем кабинете императора поджидал Талейран, вернувшийся из турне по соседним, якобы нейтральным странам, признавшим захваченные азиатами территории Франции обычными колониями. Пусть это стали колонии наоборот, не французские колонии в Аннаме, например, как было ещё полвека назад, а аннамские колонии во Франции. Туда уже приплывали торговать корабли Англии, Ирландии, САСШ, даже нескольких индийских княжеств. Несмотря на эмоциональные возражения Талейрана, все европейские страны указали одно — они уже признали колонии владениями Аннама, Кореи, Камбоджи. И менять своё мнение в угоду разбитым в России французам не собираются.
Тем более что все признавшие колонии страны находились вне досягаемости французской армии, за исключением, разве что, Голландии. Но её неплохо защищала русская эскадра на военно-морской базе в Антверпене, эта флотилия после почти полной зачистки французского военного флота стала единственной силой в Северном море. Выслушав своего министра иностранных дел, император поинтересовался у него:
— Какое настроение в целом у этих русских прихвостней? Если мы завтра разгромим Голландию?
— Думаю, они просто отступят к побережью, сир. Под защиту русских кораблей, чьи пушки стреляют до двух с половиной лье. Они же торговцы, а не землепашцы. Сядут на свои корабли да отправятся торговать по всему миру, пока наша армия будет оккупировать земли Голландии. — Пожал плечами Талейран, явно продумавший такую возможность. — Чтобы изменить решение стран в отношении оккупированных территорий, надо выбить оттуда азиатов. Тогда, я уверен, смогу добиться отмены всех соглашений по колониям.
— Что по мирным предложениям России? — не мог не поинтересоваться Бонапарт результатами шести посланных писем к Александру.
— Увы, Петербург молчит. Наши агенты уверяют, что русский император находится в смятении чувств, из которых выйдет к Рождеству, не раньше.
— Получается, наступления русской армии можно ждать весной следующего года? — Наполеон радостно вскочил из кресла, принявшись ходить по кабинету в возбуждении.
— По моим сведениям, в русской армии нет зимней одежды, поэтому поход Кутузова зимой маловероятен. Мои доверенные лица при царе постоянно уговаривают его отказаться от похода за границу России, да и русскую армию не выпускать за пределы Нёмана. Вы знаете непостоянный характер Александра, ничего невозможно гарантировать. — Министр иностранных дел замер, в ожидании вопросов императора.
— Хорошо, я понял Вас. Ещё один вопрос — где можно срочно закупить зерно? Эти азиаты скупили почти весь урожай во Франции, Парижу угрожает голод, если не решить вопрос с закупкой продовольствия срочно. — Бонапарт очень внимательно относился к возможным голодным бунтам, опыта 1811 года хватило. Да и в памяти остались голодные годы первых лет Революции, продотряды и война с крестьянами. Повторять подобный опыт император не хотел, поэтому намеревался немедленно разослать эмиссаров для закупки продовольствия по всем странам Леванта и Египту.
— Я думаю, что в Египте найдётся достаточное количество зерна и фиников, а дополнительные закупки вполне можно провести в Сирии и Ливане. Возможно, Алжир. — Талейран понял, что аудиенция окончена и покинул кабинет императора.
Бонапарт несколько часов провёл в приёме своих министров, отдал необходимые распоряжения о срочной закупке продовольствия. С командиром своей гвардии обсудил необходимые силы для освобождения оккупированных азиатами территорий. Решили начать с Ла-Рошели, где анклав азиатов стоял отдельно. И при штурме другие войска азиатов из Марселя или Ниццы не могли помочь. Маршал Бертье обещал подготовить войска и артиллерию за неделю. Освобождение оккупированных земель Франции было первоочередным политическим делом. Хотя Наполеону уже доложил министр финансов, что в эти колонии, как в дыру, уходят огромные средства из Франции.
— Где Видок и министр внутренних дел? — вспомнил о финансовой дыре император и решил начать с выяснения результатов розыска грабителей, которые не только ограбили Лувр и Версаль, но и почти все крупные банки Парижа. Лишили правительство доброй половины звонкой монеты. Нехватка которой на фоне необходимых огромных затрат неизбежно приведёт не только к инфляции, но и к возможным бунтам бедняков из-за недоверия к дешевеющим ассигнациям.
