Я хмурюсь над её губами, прежде чем отстраниться, но не выпускаю из своих рук.

Рассматриваю ее лицо: нахмуренная, бровки, как у злого зайчика из мультика. Паркс даже не надо ничего говорить. Я все понимаю еще до того, как она сформулирует предложение.

— ...Он тебе нравится.

И затем происходит самое ужасное. Она ничего не говорит. Часть меня ожидала какого-то сопротивления. Отрицания, отказа, гнева... возмущения. Но ничего этого нет, и это, наверное, хуже, чем то, что он ей действительно нравится.

Я запускаю обе руки в волосы, выдыхаю долгий, протяжный вздох.

— Чёрт.

Она тянется и касается моего запястья.

— Мне жаль...

Я кладу свою руку на её, даже не задумываясь. Качаю головой.

— Нет, я... это же Том Ингленд, — пожимаю плечами. — Я понимаю. Он тебе всегда нравился.

— Но не прям серьезно, — уточняет она, хотя это ни к чему.

— Послушай, если бы Том не пытался отобрать тебя у меня, я бы, пожалуй, сам попытался трахнуть его, — говорю, заставляя себя засмеяться, потому что не знаю, что остается делать. — Так ты выбираешь Ингленда? — спрашиваю так, будто это не конец света.

А потом ее лицо меняется.

— Нет.

— А что тогда? — слегка качаю головой, ожидая ответа, а она отступает от меня со страдальческим и печальным видом.

— Я не знаю.

Бросаю на нее возмущенный взгляд.

— Ну, не мне же выбирать...

— Я знаю, — отвечает так, будто я сделал ей больно. — Я бы никогда не заставила...

Её голова опускается. Она грустная. Блять. Ненавижу, когда она грустит. Если бы она отрубила мне руку и посмотрела вот так, то я предложил бы другую, если бы это подняло ей настроение.

— Чего ты хочешь от меня, Паркс?

Она пожимает плечами, вся безнадёжная и подавленная.

— Машину времени?

— ...из того, что я могу тебе дать, — отвечаю четко.

Она тянется к моей руке, берёт её в свою. Играет с моими пальцами, обводит их своими.

Для нас прикосновение всегда было возможностью восстановить связь.

Даже в темные времена, когда мы обижали, разрушали друг друга, всегда находили способ коснуться, найти путь обратно к нашему центру.

Кстати, я не знаю, какой он есть, центр нас.

Звучит чертовски романтично, я знаю. Но это намного глубже романтики. И хуже.

Наша с Паркс проблема в том, что, видимо, мы любим друг друга сильнее, чем самих себя.

И опять же, звучит романтично, но это не так...

Потому что если бы она любила себя больше, чем меня, она бы ушла много лет назад. Я не заслуживаю всех тех шансов, которые она пытается мне дать.

И если бы я любил себя больше, чем её, я бы порвал наши отношения, как только она начала душить меня ими. Если бы я любил себя больше, я бы позволил себе уйти в темноту, подальше от её света, но я не смог, и не могу, и не сделаю этого, потому что, когда дело касается её, у меня нет инстинкта самосохранения. Я умру у неё на руках или у её дверей, пытаясь вернуться к ней, мне плевать.

Целую ее руки.

— Паркс, в чем именно я проиграю ему?

Она держит руку у моего лица и вздыхает.

— С тобою... Не знаю. Я все пытаюсь как бы пройти сквозь гардероб, ожидая, пока это ощущение, что не могу тебе доверять, спадет с меня, но напрасно. Оно всегда на мне, — качает головой. — Я ношу это пальто постоянно.

Блять.

Я вздыхаю.

— А ему ты доверяешь?

Она кивает.

Я пожимаю плечами, как будто сдаюсь. Но нет.

Просто правда в том, что...

— Он заслуживает доверия, — отвечаю ей.

— А ты? — она моргает, и её глаза полны надежды.

— Мы созданы друг для друга...

Она качает головой.

— Это не то, что я спросила.

— И я всегда буду рядом...

В ее глазах стоят слезы.

— Все равно не то.

Я опускаю голову и выдыхаю. Она отворачивается от меня к зеркалу, и щит снова поднимается.

Заправляет волосы за ухо, припудривает свое идеальное лицо, которое не нуждается в этом.

Я поворачиваю ее обратно к себе, заглядываю в лицо, ища другую дверь... В ее глазах все что угодно, кроме двери, через которую, как она считает, я должен войти, чтобы мы снова были вместе. Знаю, Паркс думает, будто ей нужно почувствовать, что мне снова можно довериться, но она ошибается.

— Поцелуй меня, — говорю ей.

Немного хмурится, однако я замечаю, что непоколебимость Паркс становится все меньше и меньше.

— Что?

— Поцелуй меня, — пожимаю плечами. — И тебе стане лучше.

Тень улыбки появляется на ее лице.

— Правда?

Я киваю.

— Ну давай, — говорю я и тыкаю её в рёбра. — Это то, что мы делали раньше, когда ссорились перед тем, как куда-то идти.

Она качает головой.

— Нет. Не это. Мы смотрели друг на друга.

— Смотрели, целовались, — я качаю головой из стороны в сторону. — Посмотри на меня и увидишь, что всё равно это закончится поцелуем.

Она приподнимается на цыпочки и целует меня в щеку.

Я поворачиваю голову, чтобы наши губы встретились, и Паркс улыбается.

Целую ее в щеку, ниже в шею, поднимаю с пола, и она извивается и дергается у меня на руках, пока я щекочу ее поцелуями.

Все, что было раньше, — это отложенный будильник на вашем телефоне.

Скоро он выключится, но пока у нас есть время.

— Еще кое-что, — приглушенно говорю ей в шею.

Она оседает у меня на руках.

— Что?

— Предполагаю, Таура тоже сегодня будет.

Паркс отпихивает меня.

— Ты издеваешься надо мной?

Моя голова откидывается. Я измотан этими разговорами.

— Паркс, это была не она...

— Тогда кто это бы...

— Магнолия, — говорю, стиснув зубы, — мы можем не начинать?

Паркс бросает мне озлобленный взгляд, и я качаю головой.

— Дай мне неделю, — прошу я. — Просто дай мне одну неделю или, черт, не знаю, даже месяц, просто чтобы спокойно наслаждаться тем, что могу целовать тебя, когда захочу, прежде чем мы начнём разбирать всё это дерьмо.

Она сглатывает, ее маленькие плечи вздымаются.

— Окей.

— Окей? — моргаю. — Серьезно?

— Да, — скрещивает руки на груди. — Но Том мне нравится больше.

Я улыбаюсь ей, потому что она та ещё штучка, и беру её за руку, потому что она для меня всё.

— И ты сейчас пойдешь со мной?

Она размышляет.

— Это честно была не она?

Я киваю.

А потом она берет мою руку и кладет себе на сердце.

— Поклянись, — просит Паркс. — Поклянись моим сердцем, которое ты держишь, что ты не изменял мне с Таурой Сакс.

Я еще раз киваю и смотрю ей прямо в глаза.

— Я клянусь.

— Окей, — кивает.

— Окей?

— Но ты с ней спал? — уточняет она непонятно зачем.

— Да.

Она хмурится: — Я не очень этим довольна.

— Конечно, — смеюсь. — Я и не думал, что тебе это понравилось бы... — тащу ее к двери. — Пойдем. А то опоздаем.

Мы опоздали... немного, потому что я попросил Саймона отвезти нас более длинным путем, чтобы подольше целовать её на заднем сиденье. Пробираемся мы через задний вход, потому что Паркс хочет избежать тех стервятников на входе.

Я обнимаю её, ведя туда, где будет Джона, в огороженной зоне, и у меня появляется какое-то эйфорическое чувство от того, что мы вот так вместе на публике.

Замечаю своего лучшего друга, киваю ему.

— Ничего себе, чувак. Хорошая работа.

Он игнорирует меня.

— Паркс! — Джо радуется. — Помада у тебя отлично смотрится... на Би Джее, — он едва может удержаться от смеха при этом.

Магнолия закатывает глаза и идёт обниматься с друзьями, особенно избегая объятий с Таурой, которой я бросаю сочувствующую улыбку.

Таура сидит с другом Джоны, но почти уверен, что пришла она с Джо. Генри нет. Может, это странно? Не хочу спрашивать об этом, потому что думаю, что всё это может быстро выйти из-под контроля, так что заказываю для всех по шоту, чтобы снять напряжение.

Здесь несколько знаменитостей, а Кристиан придет позже с Хэйтс. Может, и Ген появится тогда?