— Неплохой.

Он улыбнулся мне, прищурив глаза. Его губы не говорили ничего, но в то же время должны были многое сказать.

Я села в кресло второго пилота. Мы продолжили флиртовать. Том показал мне, какие кнопки нажимать, рассказал, что делать при взлёте, и, когда мы были в воздухе, спросил, хочу ли я попробовать пилотировать.

— Может быть? — перевела на него неуверенный взгляд. Он похлопал себя по коленям. — А-а... вон оно как, — я закатила глаза, а Том засмеялся.

— Ну, давай, — сказал он.

Я осторожно подошла к нему, с любопытством наблюдая за ним, с лёгкой улыбкой. Он притянул меня к себе и усадил так, чтобы я могла «управлять» самолётом, обняв меня и положив мои руки на штурвал. Он опёрся подбородком мне на плечо, ведя самолёт через мои руки — я не делала ничего, я это понимала. Но я и не двигалась, потому что мне нравилось ощущение Тома Ингленда рядом со мной.

Казалось, что я затерялась в море, а он был той спасительной доской, за которую могла уцепиться.

Его дыхание коснулось моей шеи, и я повернулась, мои глаза скользнули от его губ обратно к его взгляду.

Том Ингленд делает одну вещь своим ртом — и это невероятно сексуально — он почти улыбается, без зубов, нечто вроде ухмылки, но без самодовольства. Он делает ее либо когда чего-то хочет, либо когда говорит что-то умное, и тогда я поняла, что Том откровенно чего-то хочет. И этим «что-то» была я.

Он тяжело сглотнул слюну.

Тогда я поцеловала его. Быстро и нежно, застенчивее, чем хотелось.

Не знаю, почему я это сделала. Это не похоже на меня. Я просто захотела.

Том улыбнулся, возможно, удивлённый, но точно довольный, а затем снова наклонился, его губы зависли над моими, так близко, что можно было почувствовать прикосновение до того, как оно произошло, и моё дыхание стало слабым, как будто колени подкашивались, а затем наши губы соприкоснулись — сначала медленно, а потом всё ускорилось, время словно мчалось мимо и сквозь нас.

Он развернул меня так, чтобы я была лицом к нему, и мы просто начали целоваться. Мы целовались до тех пор, пока самолёт не попал в зону турбулентности, и его резко не тряхнуло вниз на несколько метров, и я чуть не улетела в потолок, но он поймал меня, смеясь, а потом извинился перед всеми по громкой связи, сказав, что его второй пилот слегка отвлекается и не слишком внимательно относится к авиаполётам.

Не знаю, сказал ли он это для меня или для себя, но надеялась, что в любом случае Би Джея это задело.

Хотя после того мы перестали целоваться, и Том сел в свое кресло, а я — в свое, но время от времени он поглядывал на меня краем глаза, и его ноздри раздувались, пока тот пытался сдержать улыбку, и тогда я начинала хохотать, и он начинал хохотать, — полагаю, Ингленд стал одним из моих лучших друзей.

Подъезжаю к своему дому и вижу перед ним грузовик. Озадаченно оглядываюсь на Тома. Мы заходим внутрь, и где-то через пять секунд сестра бросается в мои объятия.

— Слава богу, — восклицает она, — это был просто дурдом.

— Что? — моргаю я. — Что случилось?

Бриджит отстраняется, держась за виски. На ней кардиган в бордово-жёлтую горизонтальную полоску с логотипом Miu Miu, который я оставила в её шкафу. Поставив руки на бёдра, она смотрит на меня и на Тома.

— Все случилось, — качает головой. — Все!

Я нетерпеливо машу руками, ожидая подробностей. Би Джей дал бы мне щелбан за такое поведение с сестрой.

— Ну, мама съезжает, — начинает она, и я закатываю глаза.

Bay.

— Окей.

— Они разводятся.

Господи. Я киваю.

— Окей.

— Марс переезжает к нам.

Я хмурюсь.

— Она уже здесь живет.

Бридж бросает на меня взгляд.

— В его комнату.

Я морщу лицо, издавая звук «фу».

Том окидывает меня взглядом, в котором ему хорошо удается скрыть улыбку, но Би Джей бы сейчас руками заслонил мне рот.

— Я все слышу, — говорит Марсайли, когда выходит. — Магнолия.

Она подходит, чтобы поцеловать меня, но я уклоняюсь. Не только потому, что я раздражена, но и потому что мы не целуемся. Мы не целовались до того, как она завела роман с моим отцом, не будем и сейчас.

— Прекрасно, — она прочищает горло. — Вижу, ты до сих пор ведешь себя как ребенок, — затем кивает ему. — Привет, Том.

Он сдержанно улыбается ей в ответ.

— Марсайли.

Моя мать выходит из гостиной с Каролингский мечом двенадцатого века в руках.

— Он принадлежит мне! — кричит отец. — Положи обратно.

— Я забираю его, — говорит ему.

— Ты ненавидела этот меч, говорила, что это расточительство.

— Да, но ведь, дорогой мой, разве ты не любишь тратить деньги? — моя мать кокетливо моргает ему. — Это третье увеличение груди было просто деньгами на ветер, разве нет? Деньги на ветер! Ты на них ни разу не взглянул.

— Мама, не говори «увеличение груди» перед Томом Инглендом, — комментирует Бридж.

Том бросает на Бридж веселый взгляд.

— Оу! — она смотрит на нас. — Том! Магнолия, какой сюрприз.

— Разве? — хмурюсь я.

— Здравствуйте, — неловко улыбается Том.

Качаю головой, размышляя над этим.

— Ну, я живу здесь...

— А я нет, — заявляет она, бестактно кивая.

Взбираюсь на несколько ступенек, потому что сейчас мне хочется быть выше остальных в этой комнате, правда, выше Тома я все равно не становлюсь.

— Это на тебе вечернее платье?

Она осматривает себя в черном платье из хлопка и кружева шантильи и с пышными рукавами от Dolce & Gabbana.

— Да.

— Почему?

— Это мое платье для выселения.

— Очень практично, — сестра одобрительно кивает.

— Ну, я собиралась надеть ее на нашу церемонию восстановления свадебных обетов, — она смеривает отца угрожающим взглядом. — Но этот план уже смыли в унитаз.

— Я тебя не просил восстанавливать эти обеты, — говорит он ей бесцеремонно.

— Харли, — Марсайли хлопает его по руке.

Бросаю на нее досадливый взгляд.

— Не очень подходящее время для тебя, чтобы вмешаться...

И на мгновение жалею, что рядом нет Би Джея. Он прекрасно справляется тогда, когда все идет не по плану, как сейчас.

Ему хорошо удается сглаживать конфликты моей семьи.

Мама складывает руки на груди.

— Она права, Харли, наши обеты, может, и обречены, но это не значит, что ты должен забывать о своих манерах.

Перевожу взгляд на сестру.

— Ненавижу это.

Она так же смотрит.

— Добро пожаловать домой.

— Ну, — морщусь, оглядывая их всех. — Пойду наверх, поищу строителя, чтобы сделал звукоизоляцию стен моей комнаты.

Марсайли закатывает глаза.

— Мы и раньше занимались здесь сексом.

Я затыкаю уши пальцами.

— Ла-ла-ла-ла.

— Марсайли, — отец бросает на нее раздражающий взгляд.

Она кажется раздраженной.

— Она не услышала нас тогда...

— И не желаю в будущем, — кричу.

— Вообще, сделай и в моей, окей? — просит Бридж, и я указываю на нее пальцем и подмигиваю.

Я поворачиваюсь и бегу вверх по лестнице, а Том идет за мной.

— На самом деле, дорогая, — отец делает шаг ко мне, — могу ли я поговорить с тобой минутку?

Я замираю и смотрю на него. Том встает передо мной.

— Нет.

Челюсть отца сжимается. Он раздражен, но и грустен.

— Нет? — удивленно переспрашивает Марсайли.

Том равнодушно качает головой.

— Hет.

— Послушай, Том, — Марсайли вздыхает. — Это очень, очень мило, что ты так защищаешь Магнолию, но она вполне может остаться наедине с отцом, и, честно говоря, это не твое дело, поэтому...

Я качаю головой.

— Не разговаривай с ним так.

— Магнолия, со всем уважением, но Том новенький здесь, а уже вмешивается в семейные дела.

— ...Ты больше не моя семья, — качаю головой, указывая на неё. — А он... — указываю на Тома, — ...он мой парень.

Том смотрит на меня и улыбается уголком рта, и на секунду кажется, что он уже не просто мой фиктивный парень.