— Кстати, та новость о твоем отце, Паркс, не могу в это поверить, — в конце концов говорит Гас.

— Правда? — она смотрит на него с недоумением. — Не можешь поверить? — она бросает на него взгляд. — А как же в тот раз, когда мы с тобой обедали, а он остался в студии на «встрече», и когда возвращались, то пересеклись с ужасной актрисой, выходившей из здания с размазанной помадой?

— Да нет, — качает головой. — Я не о том. Не могу поверить, что он настолько не скрывался, что его поймали публично с твоей няней...

Я качаю головой в разные стороны, взвешивая его слова.

— Поймали? Или, может, какая-нибудь мстительная дочь подсказала? Как знать, как знать...

Паркс бросает мне раздражающий взгляд.

Том смотрит на Паркс.

— А зачем тебе няня?

Она смотрит на него озадаченно.

— Хмм?

Он пожимает плечами.

— Просто тебе... двадцать три.

Справедливо, Том. Довольно дельный вопрос.

Я сам много раз задавал его за эти годы. Зачем, черт возьми, Паркс нужна няня, когда мы большую часть времени были в школе-интернате? Зачем Паркс нужна была няня, когда она закончила среднюю школу, а Бриджит отправили в интернат? Зачем Паркс нужна была няня, если няня никогда не готовила, не убирала и не выполняла никаких домашних задач… кроме той, о которой мы недавно узнали. В ретроспективе можно заключить, что на самом деле ряд задач… выполнялся, но их ценность в домашнем хозяйстве, возможно, сейчас под вопросом.

— Ну, во-первых, мне двадцать два, — поправляет его она, и на секунду мне становится легче, потому что он не может любить её так сильно, если даже не знает, сколько ей лет. — Но да, это дельный вопрос, Томми. Зачем мне надо няня?

— Ну, думаю, что мы теперь знаем ответ на это, — Генри корчит гримасу. — И он запутан, как минимум.

— Ой, отстань, — Перри закатывает глаза. — Она выглядит как Кейт Уинслет. Это вряд ли шокирует — я имею в виду, женщина совершенно не умеет одеваться, но Джо на нее годами дрочил.

Челюсть Паркс буквально отвисает, и Джона сейчас был бы так рад, что не поехал, ведь то, что Лоркс сказал, — абсолютная правда, и тот бы сейчас умер от стыда.

Пэйли складывает руки на груди и наклоняется: — Помнишь, как где-то год назад мы были на каком-то мероприятии твоей мамы, и мы улизнули в туалет, а Марсайли вышла из инвалидной кабинки вся раскрасневшаяся...

— О боже! — Паркс отклоняется с отвращением.

А та продолжает: — И ты сказала, что она выглядит так, будто у нее только что был оргазм, а твоя мама порхала по комнате в поисках отца. Держу пари, они трахались в туалете.

Я подавляю смех.

Генри бросает на меня взгляд: — Ты-то сам не лучше — сколько раз у тебя это было в туалете для людей с инвалидностью?

— Не только в туалетах для людей с инвалидностью, а во всех туалетах.

Том усмехается, а я пытаюсь поймать взгляд Паркс, чтобы убедиться, что она не восприняла это слишком болезненно, но она избегает моего взгляда.

Перри поднимает бокал: — Никогда не испытывал оргазма в публичном месте.

И тогда каждый парень за столом пьет: я, Том, Генри, Кристиан, Лоркс и Гас.

Кристиан смеется и кивает мне.

— А тебе вообще надо весь бокал выпить, старина.

Я игнорирую его и пытаюсь вернуть внимание Паркс.

— А ты, — говорит Кристиан, пристально глядя на Паркс с другого конца стола, — ты тоже должна была сделать глоток.

Она моргает и удивленно отклоняется.

— Прошу прощения?

У меня в затылке начинает жечь. Том тоже напрягся.

— Мы все знаем, что один оргазм в общественном месте у тебя был, — говорит он, обращаясь ко всем за столом, и я хмурюсь.

Действительно ли мы все знаем?

— Вы все знаете? — переспрашивает она, широко раскрыв глаза, глядя на него.

Кристиан кивает.

— Ага.

— Замолчи, — мягко шепчет ему Пэйли.

— Ну, у меня не было оргазма на людях, — она задирает нос кверху, а значит, был.

Он равнодушно пожимает плечами.

— Только вот у тебя он был.

— Да я бы никогда, — её щеки горят. — Это так неприлично.

— Ага, — фыркает Кристиан. — Тогда ты действительно беспокоилась о нормах социального поведения.

Он бросает на неё взгляд, и я понимаю, что он немного пьян. Ему нравится её поддразнивать, когда он пьян, но это никогда хорошо не заканчивается.

Он не отводит от неё глаз.

— В подпольном баре в Париже. Ты и он, — Кристиан кивает подбородком в мою сторону, и я бы с удовольствием его за это врезал. — В дальнем углу. Его рука. Под столом.

Чёрт. Он не врет, такое действительно было. И для неё это довольно нехарактерно — позволить мне это. Но тогда была особенная ночь.

Чувствую, как Паркс напрягается рядом со мной, надеюсь, больше никто этого не замечает, потому что такое дерьмо только мы можем подмечать друг у друга.

— Кристиан, — пытается разрядить обстановку Пэйли, закатив глаза. — Откуда тебе вообще знать?

А потом он отвечает, глядя прямо в глаза Магнолии.

— Потому что я знаю, какой вид у Магнолии, когда она кончает.

Генри широко разевает рот.

— Какого черта, чувак?

Я качаю головой, сжимая челюсть: — Ненавижу это...

Том потупил глаза на стол.

— Я тоже не в восторге...

Пэйли не может в это поверить, у Перри глаза вот-вот вывалятся из орбит, а Гас наблюдает с любопытством. Мне, наверное, следовало бы врезать Кристиану за это. Я знаю, что должен. Если бы это был кто-то другой, я бы так и сделал. Но я сам зол на неё. Хотя понимаю, что это не её вина. Но с другой стороны, это она получила оргазм с моим лучшим другом...

Магнолия замерла, уставившись в стол, и между нами повисло это чертово напряжение. Я не хочу, чтобы она чувствовала себя так, как Кристиан заставил её сейчас чувствовать — уязвлённой, смущённой и прочее, но, с другой стороны, мне неприятно вспоминать то, что было между ней и Кристианом. И когда меня заставляют вспоминать, я теряю контроль, и, может быть, это делает меня мудаком, но в этот момент я не хочу её защищать.

Отталкиваюсь от стола.

— Пойду выпью...

Том смерил глазами Кристиана.

— Ага, я с тобой.

Ингленд и я идем в бар. Я выдыхаю и заказываю два шота текилы Casamigos Repasado, пододвигаю один ему. Мы безмолвно выпиваем.

Том пристально смотрит на меня секунду.

— Что, чёрт возьми, это было?

Я оглядываюсь через плечо, избегая взгляда Магнолии, взволнованно наблюдает за нами с Томом.

— Они встречались.

Том удивлённо поднимает брови.

— Серьёзно? Когда?

Я склоняю голову, вспоминая.

— Вскоре после того, как мы разошлись.

— Ух ты, — он часто моргает.

— Ага, — смотрю на Кристиана, стиснув зубы. — Ух ты.

Через несколько минут Паркс осторожно подходит к нам.

Том натягивает слабую улыбку: — Ты в порядке?

Чёрт, ну и пусть он лучше меня, раз спросил её об этом. Я сам должен был её об этом спросить, но я всё ещё злюсь на неё за всё это. И вообще, он не любит её так, как я.

Она кивает, но выглядит неубедительно.

— Хочешь, я ему врежу? — предлагаю я, пытаясь быть таким же хорошим парнем, как Том.

Она тихо смеётся, чуть всхлипнув.

— Да, — но потом хмурится. — Нет. Это была шутка... пожалуйста, не надо.

Бросаю ей серьезный взгляд.

— Он бы заслужил.

Она пожимает плечами.

— Кристиан просто пьян. Ты же знаешь, каким он становится.

— Каким? — фыркает Том. — Невыносимее и агрессивнее?

— Засранцем, — отвечает Магнолия.

У Паркс вид как у выжатого лимона, и я киваю ей подбородком.

— Тебе надо пойти отдохнуть. Завтра большой день...

— В самом деле? — улыбается она мне.

Киваю, тогда смотрю на Тома и говорю, стараясь не сморщиться от отвращения.

— Спасибо, что позволил одолжить свою девушку на день.

Он смеется и глотает.

— Конечно, дружище, просто верни ее обратно целой и невредимой.

Потом он обнимает её за шею так, как это обычно делаю я, и ведет в комнату. Паркс оборачивается и смотрит на меня. Я ей легонько ободряюще подмигиваю.