Вокруг на километры была только чаща. Даже в зимнем анабиозе она ощущалась огромной силой, первобытной, почти изначальной. Не было еще городов и дорог, может, и людей еще не существовало, а Великий Лес уже стоял.
В ночном подлеске копошились животные, а в ветвях — птицы, но ни одно существо не осмеливалось приблизиться к человеку в кожаном пальто и шляпе. Может какой оборзевший хищник, оголодавший по зиме, и рискнул бы напасть на Макса, но Охотника боялись все. Чаща замирала, затихала при его приближении, и лишь далеко позади снова начинала слышаться возня.
— Лес у вас внушительный, — сухо заметил Макс. Не то чтобы ему мешало молчание, но чем больше удастся узнать — тем лучше. Нет ничего хуже, чем не иметь информации о месте, где находишься, и не знать, к чему готовиться.
— Он огромный и всеобъемлющий. Каждое дерево в Аркании — лишь его часть. Как в капле отражается море, так в любом растении — Великий лес, — тихим, чуть хриплым голосом отозвалась черная фигура впереди. Он говорил, не оборачиваясь и не замедляясь, даже не удостаивая взглядом Макса, плетущегося позади. — Все связано в Аркании, но в Лесу… все связано еще крепче. Каждое дерево, каждая травинка лишь часть единого целого.
— Как мицелий у грибов?
Охотник чуть обернулся, смерил Макса тяжелым взглядом и ответил:
— Не физически. Не так примитивно.
Было сразу ясно, что примитивным он считает прежде всего собеседника. Они снова пошли вперед по звериной тропе, а Макс пытался не думать о том, насколько тяжелый у него рюкзак и едва работающее уставшее тело, которому не дали поспать.
— Я тебе не нравлюсь, — заметил он.
— Если бы ты вышел к моему огню, если бы сел у костра… Твоя жизнь закончилась бы навсегда. Ты знаешь, что недостоин быть в Аркании. И я это знаю.
— И чтобы это было? Нечто вроде Страшного суда?
— Это мой суд. И да, для тебя он был бы страшен.
Дальше шли в молчании. Вот и прояснили все, отлично. Макс поправил лямку рюкзака и разгрузочный жилет, а снег с каждой минутой казался все более вязким и глубоким. Нет уж, он не станет просить об отдыхе.
Ничего нового, но все равно неприятно. Макс знал свои грехи, знал, в чем виноват, что делал плохого. Нельзя провоевать столько лет и не испачкать душу. Какой бы священной ни была война, какие бы благие цели не преследовались. Хотелось бы жить иначе, но в Старом мире невозможно оставаться в стороне.
Должен встать и защищать то, что любишь, от угроз, от смерти, от войны. Испачкаться самому, чтобы другим не пришлось. Даже если после всего тебя не пустят в новый мир с таким грузом прошлого.
Макс позволил себе мысленно улыбнуться. И все-таки он тут! А значит, еще не все потеряно.
Через час они вышли к кромке огромного озера, покрытого льдом. Кое-где у берега виднелись прорехи, где белый покров успел немного подтаять. Близилась весна и даже в таком далеком от городов месте лед уже был ненадежен.
Небо понемногу светлело, предвещая скорый восход солнца.
— Тебе на другой берег. Видишь, на той стороне есть каменный валун? От него иди на север, найдешь полянку и там будешь ждать.
— А как же вывести из Леса? — чуть хрипло спросил Макс.
— Меня просили не об этом, — Охотник протянул руку. — Дай сюда зверя.
Макс невольно отшатнулся, рефлекторно прикрывая ладонью то место, где в кармане на груди спало рыжее существо. Но Охотник только едва заметно улыбнулся уголком губ.
— Я не причиняю вреда животным.
— Но ты же охотник все-таки, — тоже ехидно улыбнулся Макс.
— Только охочусь я на таких, как ты.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга, затем Макс вздохнул и достал из кармана Кота. Он был теплым, рыжим и сонным, подтянулся, растопырив когтистые лапки, и зевнул, показав всю розовую пасть разом.
Охотник сделал шаг вперед и легонько коснулся пальцем рыжей головки. Котенок тут же обмяк.
Макс сжал зубы от ярости и некоторое время гладил кота, пока с облегчением не заметил, что существо просто спит — дышит и даже тихо мурчит.
— Зачем⁈
Охотник уже улыбнулся шире и покачал головой, словно до сих пор не мог принять, в какую безумную и абсурдную авантюру его втянули.
— Я же его провожал. Он не должен меня помнить.
— Ты стер память котенку? — ехидно нахмурившись уточнил Макс. — Зачем?
— Чтобы не пришлось стирать тебе, — сухо заметил Охотник и просто исчез, растворившись в морозном воздухе.
Макс поцеловал в рыжий лоб спящее существо и бережно спрятал его обратно в теплый карман. Оставалось надеяться, что вмешательство этого персонажа в плаще не повредит мелкому. Там и так-то мозга почти нет, в такой-то крошечной башке.
Затем Конь скинул рюкзак на снег и просто рухнул на ближайшее поваленное бревно. Главное, не отключаться, главное,не отключаться…
Макс очнулся от того, что рядом кто-то был. Резко открыл глаза и скатился с бревна, группируясь и вытаскивая нож.
Уже рассвело, и солнце ярко освещало лесное озеро и песчаный берег. Рядом сидел пожилой мужчина и ласково гладил котенка, а тот лежал в его ладони кверху пузом и мурчал, как трактор.
Мужчина был одет в какую-то не совсем привычную одежду: меховой плащ, высокие сапоги, вязанный кафтан и шерстяные штаны. При этом на носу — очки-хамелеоны, а не голове — кепка со знаком Нью-Йорка.
— Ой простите, разбудил вас! Вижу, вы сильно устали, так что не хотел, — лучезарно улыбнулся мужчина, а Макс нахмурился.
Не старый вроде бы, может, лет шестьдесят, а то и меньше. Крепкий, хоть и худосочный, без оружия, только какая-то вязанка хвороста лежит рядом с плетенной корзинкой на прибрежном песке.
— Максим, — он убрал нож и протянул руку для пожатия. Но мужчина только улыбнулся и вложил ему в раскрытую ладонь котенка.
— Меня зовут Шаманом.
— Кажется, в Аркании проблема с именами, — тихо заметил Макс, пряча Кота в карман куртки. — То Садовник, то Охотник, то Егерь, то Шаман… Одни позывные.
Мужчина весело расхохотался, искренне и от души. Затем вытер кулаком выступившие на глазах слезы и тепло улыбнулся Максу:
— Так это о вас многое говорит, молодой человек, что вы ходок, а уже успели перезнакомиться со множеством одиозных личностей Аркании. Обычные люди приходят в обычные города Пограничья, селятся в домах, работу работают. А вы с котом по Великому лесу бродите и вечера в компании Садовника и Охотника проводите.
— То есть это со мной что-то не так? — хмыкнул Макс, вдруг осознав, что ему нравится этот мужичок в кепке. Светлый он какой-то, беззлобный.
— Почему же сразу не так? — улыбнулся старик. — Все как надо! Вот скажите, вы разве до этого момента нормальную жизнь жили? Банальную, скучную, рутинную? По форме вижу, что нет. Тогда почему же на этой стороне все должно быть иначе? Кесарю кесарево, богу богово. А вам — все в вашем же духе.
— Логично, — кивнул Макс. Затем нехотя прервал интересную беседу, меняя тему на более нужную. — Вижу вы тут свободно ходите. Может, вы знаете, как мне переправиться на другой берег озера?
— Ну по льду уже опасно, если провалитесь — не вылезете. А там не очень комфортно находиться.
— И снова — не поспоришь, мы с Котом не ихтиандры арктические.
Старик некоторое время думал, потирая затылок и внимательно осматривал озеро.
— О! Если пойдете вдоль берега, вон туда, направо, там будет старый рыбацкий домик. Ночевать в нем не советую, сами понимаете, как это опасно. А вот в сарае поблизости может быть лодка. Прошлой весной я ее тут видел, если не сгнила — то вот вам и переправа.
— А если сгнила?
— Тогда только обходить по берегу. Или вы куда-то торопитесь? — с удивлением спросил Шаман.
— Тороплюсь, — лаконично ответил Макс. Старик ему нравился, но не настолько, чтобы распространяться о задании Садовника. Не в его правилах раскрывать другим секретные данные об операции и о перемещениях.
Некоторое время Шаман смеялся. А Макс только ждал и тихо вздыхал. Хотелось бы, конечно, чтобы побыстрее наступил тот заветный момент, когда он начнет понимать, над чем все так потешаются. Против воли Макс начинал злиться. Нет, окружающие явно не издевались, но вот факт полного неведения и непонимания ситуации бесил до нельзя.
