Её короткие волосы развевались на ветру, пока она, идущая прямо ко мне, наслаждалась происходящим, с улыбкой оглядываясь на дело собственных рук.

-Миссис Шульц?

-Мисс.

Недобро ухмыльнувшись, женщина вместо продолжения выстрелила в меня на малой мощности, отправляя очередную машину в полёт. В отличие от более мощного режима, сейчас её лазеры скорее отталкивали, чем стёсывали мясо с костей, что было удачно для меня. Видимо, она не может долго пользоваться своими металлическими руками.

«Одной рукой. Вторая так и не двигается. Наверное, Герман ещё не успел сделать новую».

-Вам лучше сдаться, мисс Шульц. Ваше лицо видело слишком много людей...

-Хватит нести чушь. Здесь нет никого кроме нас. Темно и всё вокруг взрывается или горит. Ни один судья не утвердит подобную улику.

Она была не права. Будь рядом хоть один полицейский или стоит сделать её фотографию, то сразу же по всем каналам покажут эту жуткую, довольную рожу.

На руке женщины раздался щелчок и она с безумной улыбкой наставила её на меня, без предупреждения выстреливая плотным желтым лучом.

«Больная сука».

Ци забурлила в организме. Нужно было выложиться на полную и плевать на последствия. В этот раз у меня не было поддержки в виде полиции, так что придётся рассчитывать только на себя.

Кувырок в сторону совпал с выстрелом. Поток энергии спалил края пальто, распространяя мерзкий запах горелой кожи, но на фоне остальных ароматов это был сущий пустяк.

Не став стоять на месте, срываюсь прямо на мать Германа, вытаскивая из-под плаща дубинку Сорвиголовы.

-Жалкое зрелище.

Её тихие, редкие замечания выдавали в ней полное спокойствие и уверенность в своих силах. И когда я сблизился для удара, женщина гордо вышла вперёд, уверенная в своей победе...

-Что?

Заблокировав её выпад с такой силой, что у сучки затрещали кости, без затей бью в подбородок, разрывая губу и чуть ли не отправляя в нокаут мамашу Германа.

Удивление и шок были написаны большими буквами на её лице. Она явно была хороша в ближнем бою, возможно служила где-то или наёмничала, но мой хук чуть не свернул её шею и теперь женщина воспринимала меня всерьёз.

Несколько пропущенных ударов лишь подтверждали её опасения. С каждым разом я выполнял комбинации точнее, что отзывались болью для её тела.

Пропустив последний удар, она отлетела на землю, прокручиваясь в воздухе и падая на живот.

Вбитые Мёрдоком и Рэндом уроки не прошли зря. Изогнувшись, Шульц просунула руку между ног, выстреливая в меня зарядом. Скрежет машин, взрывы и новые крики тех немногих, кто прятался в домах или переулках, ожидая, когда же всё наконец закончится.

-Да сдохни уже наконец!

Сплюнув кровь на землю, Шульц перехватила сломанную руку здоровой и, проведя хитрые манипуляции, выстрелила из помятого протеза. Искрясь и злобно тарахтя, поделка Германа выдержала подобное отношение, но было понятно, что ещё нескольких выстрелов она не выдержит.

Снова срываюсь на бег. Почти прижимаясь к земле, разворачиваю дубинку в посох, готовясь метнуть её вперёд себя, но именно в этот момент Шульц нашла несколько выживших, наставляя на них здоровую руку.

Я замешкался. Встал на месте, а большего ей и не нужно.

Кости затрещали. Тело панически взвыло, пока Ци потоком устремилась на поддержание моей боеспособности. Словно выстрелом из пушки, я был отправлен в полёт, врезаясь в брошенный пикап и своим телом и силой удара разворачивая его на месте, оставаясь висеть во вмятине. Машины скрыла меня от противницы, но легче от этого не стало.

-Выходи, геройчик!

Стреляя по теням и углам, шугая гражданских и заставляя тех звать на помощь, умоляя остановиться, Шульц медленно приближалась в мою сторону, порой постреливая в пикап, что я отлично прочувствовал всем телом.

«Как больно-то...».

С трудом выкарабкавшись из машины, припадаю на землю, боясь потерять сознание в любую секунду. Большая часть моей одежды на груди исчезла, демонстрируя ожог и наливающуюся гематому.

-Сука...

Ладони трясутся. Упираясь в землю, я едва могу осознать, что происходит. Даже пулевое ранение не было таким болезненным и тяжёлым, как прямое попадание из поделки Германа.

В полуметре пролетел луч, едва задевая машину и слегка толкая её мне в спину. Рука шарит по земле, мне срочно нужно было оружие. Хоть что-то, чем можно было бы ударить по проклятой немке.

В теле совсем не осталось Ци, а тремор и смазанная картинка перед глазами говорят больше любых слов.

Пальцы вяло перебирают в поисках чего-нибудь, пока не натыкаются на металлический продолговатый предмет.

-Сойдёт.

-Вылезай, парнишка, а не то я начну убивать.

-Будто бы сейчас ты этого не делаешь.

Из-под маски потекли первые капли крови. По сравнению с грудью, боль на лице вообще не ощущалась, но, видимо, и там у меня остались следы от единственного попадания Шульц.

Присев на корточки, поджимаю ноги под себя. Шаги Шульц приближаются, она явно в паре метров от меня и хочет насладиться победой. Тупая лицемерная сука, я покажу тебе, чем заканчивается подобная беспечность.

Рука с болью снимает шляпу с головы, отправляя мой любимый и дорогой головной убор в полёт. Не досматривая до конца, выстреливаю ногами вверх, помогая себе руками перебраться через багажник пикапа.

Отвлеченная шляпой, Шульц выстреливает по резко вылетевшему перед ней объекту. Поток жёлтой энергии улетает вдаль, попадая в обломки какой-то церкви. Раздаются новые крики, настоящие вопли и завывания, от попавших под удар людей, что только укрепляло мою решимость.

Рука привычно отталкивается от крыши пикапа — под недовольный скрип автомобиля. В голове на миг мелькают воспоминания, но сейчас не до них, стоит сосредоточиться на деле.

Движения ног смазываются, я могу рухнуть в любую секунду, но натренированный организм не подводит. Крепко сжимая подобранную монтировку, выпрыгиваю в воздух, видя, как испуганно расширяются глаза Шульц, пока она поворачивает голову в мою сторону.

Победная улыбка сползает с её лица и она судорожно толкает себя в сторону, чтобы успеть выстрелить до того, как я окажусь рядом. Но чуда не происходит.

Монтировка с мерзким звуком встречается с её лицом, ломая скулу и челюсть. Этот хруст, противный запоминающийся хруст... Словно гонг для победителя, но для меня нет рефери, чтобы остановить.

Своей массой валю женщину на землю, наваливаясь сверху. Мои руки действуют сами, пока стонущая и подвывающая Шульц пытается бороться с моим весом и с агонией на лице.

Протезы ей отлично помогают. Она точно не успокоится, потому приходится бить вновь. Металлические руки порой прилетают мне по лицу или в грудь, чуть не отправляя в забытие.

Монтировка опускается вниз. Хруст.

Она прикрывается своими руками, надеясь, что игрушки Германа защитят её, но металл слаб. Он поддаётся, медленно сгибаясь и искрясь, пока наконец не опадает на землю бесполезной кучей хлама. Хрупкая техника явно не была предназначена для подобного.

Хруст и лязг.

Снова, снова и снова... Он дребезжит у меня в ушах, эхом отдаваясь в мозгах, пока я слепо колочу её вяло трепыхающееся тело. Боль в груди подгоняет меня, заставляя вкладывать последние силы в удары.

Её кости ломаются. Лицо давно заплыло одним сплошным синяком, а волосы спутались от грязи и крови.

Горстка сломанных зубов валяется рядом, выбитые самым первым ударом.

Она молчит.

Мои последние удары едва бы свалили ребёнка, от слабости и травм я скорее глажу её монтировкой, чем пытаюсь нанести ущерб.

Больше нет ни единого слова, ни одного звука, только моё тяжёлое дыхание и сиплые вздохи Шульц, отчаянно борющейся за жизнь.

Маска пропиталась кровью, я почти ничего не вижу, словно меня поглотил кровавый туман.

Мой взгляд отрывается от избитого тела. Задрав голову к небу, вдыхаю «ароматы» Нью-Йорка, чувствуя, как замедляются удары моего сердца.

Руки сильно дрожат, не отпуская зажатую монтировку.