-Поточнее, доктор. Думаете, Питер сам не хочет возвращаться?

-Не знаю. Я не уверен... Для финального шага нужна с-с-сильная воля. Мне пришлос-с-сь побороть ящера в ментальной битве. И думаю, у Питера гораздо больше шансов одолеть с-с-своё чудовище, чем у меня.

-А может и нет.

Не слушая удивленного возгласа Курта, скидываю звонок, пряча мобильник в карман.

«Значит, не хочешь вылезать... Питер, дружище... Неужели воспоминания твари так сломали тебя?».

Развернувшись лицом к преследующему меня монстру, я приготовился к бою и к чему-то крайне неожиданному в моей жизни. Нужно было провести сеанс психотерапии для друга, спрятанного глубоко внутри монстра.

-Ты должен бороться с этим, старина, — мой хриплый голос облетел узкий переулок, обретая голос, который слышался как призрак из глубины души. — Ты…

-Кх-р-р-р-р, — мерзкий полухрип-полушипение вырвался из его рта.

-Ты не монстр, старина. Помни, сердце вот здесь. — Но он никак не отреагировал на мои слова, продолжая медленно приближаться. — Прости, Пит. Если ты не хочешь по-хорошему, то я сделаю это по-плохому.

Несмотря на свои собственные силы, манипуляторы и боевой опыт, я по-прежнему носил в карманах множество полезных вещей, что смогут стать неприятным фокусом для врага почти любого уровня... Ну, кроме совсем бешенных ублюдков по типу сестры Тора или Халка, да и есть в галактике ещё несколько разумных...

Тем не менее, сейчас мне нужно было сделать кое-что неприятное и, надеюсь, Питер простит меня за это.

Небольшой баллончик с легко воспламеняемым газом, химическая смесь, что должна была заменить перцовку, но по итогу оказалась слишком легко воспламеняемой.

Запасная зажигалка чиркнула в руке.

Струя огня ударила прямо в лицо моему другу, вызывая испуганный визг, после которого паук повалился на землю, дрыгая лапами, пытаясь сбить огонь.

-Я знаю, ты там, Питер.

Одна из его лап загорелась, как и остатки одежды. Выпрыснутая почти в упор струя опалила морду, из-за чего мутант ныне бился в истерике, пытаясь отползти подальше, но при этом страшась огня больше всего на свете. Он боялся огня, страшился его, но при этом хотел поскорее скрыться, из-за чего нещадно тупил, всё сильнее покрываясь ожогами.

Конечно, ещё был вариант использовать мяту, но сомневаюсь, что мне бы удалось в краткий срок раздобыть убойный концентрат, что подействовал бы на тварь подобных размеров.

-Отпусти моего друга, проклятая тварь.

Новая порция огня опалила нижние лапы, но, слава богам, не загорелась. По переулку разошёлся мерзкий запах горящих волос. Вертясь на земле, страдая от сильной боли и уничтоженного волосяного покрова, он практически ослеп, перестал чувствовать и осязать в один миг. Испытывал ужасную боль от потери столь важного и обширного органа.

Простая теория оказалась правдой. И сейчас передо мной лежал не жуткий монстр-маньяк, а обычный уродец, что едва оставался в сознании.

-Я сделаю это, если потребуется. — Новая струя пламени озарила переулок над головой чудовища, что сжалось в комок. — Убирайся. Верни ему его тело.

Десяток секунд мы провели в тишине, что сопровождалась лишь хриплым тяжёлым дыханием чудища.

Но вот, всего миг, но я увидел проблеск разума в этих жутких глазах. Мой друг, спрятанный под маской монстра, смотрел прямо на меня.

-Давай, старина. Возвращайся.

Мгновение — и огромное тело начинает с противным треском распадаться, словно куколка. Огромные лапы деформируются, как и голова мутанта, оставляя на их месте обычную человеческую плоть.

Вместе с бугристой серой кожей, слезающей с Питера, словно воск, пропадают ожоги и мелкие раны, оставляя лишь тело моего лучшего друга, покрытого вонючей жижей.

-Грёбанный Марвел...

-Шон? — Его трясло, голос был очень слаб, а глаза грозили закатиться в любую секунду, но вот в них пронеслось осознание и из уголков глаз брызнул поток слёз. — Я... Я... Я сделал всё это... Всё, всё, всё.

Схватившись руками за голову, Пит заходился в истерике, так что мне пришлось подскочить к нему, хватая ладони, пальцы которых впивались в голову, оставляя кровавые дорожки.

-Тише. Тише, старина. Всё позади...

Я не успел договорить. Видимо, вспомнив что-то особенно мерзкое, Паркера вырвало прямо мне под ноги. Свернувшись калачиком, он зашёлся дрожью, не попадая зубами друг на друга.

Мне было тяжело видеть его таким. Тяжело осознавать, во что он превратился... И из-за чего? Как так получилось? Знал ли он сам к чему всё идёт и почему не попросил помощи?

Столько вопросов, но...

Вновь глянув на Питера, я понял, что скорее всего задать их смогу ещё очень не скоро. Мои глаза зацепились за последний кусочек уцелевшей костюма. Сине-красный кусочек ткани с обгоревшими краями.

Я стоял в обычной одежде и без маски, убрав дрожащие ладони в пальто. Находиться в больнице было тяжело, но я не мог не прийти. И сейчас ощущал, как в моём сердце растёт пустота, пока мои глаза внимательно разглядывали сквозь прозрачное стекло моего друга, Питера Паркера.

Перед глазами мелькали сцены из нашего детства, один кадр за другим, отчего сводило скулы, а зубы грозили треснуть от напряжения. Меня самого потряхивало, а сердце стучало, как форсированный двигатель.

Я застыл в полутени, поглощённый своими мыслями, не в силах зайти внутрь и предстать перед родными Питера, который выглядел как тень самого себя. Его полное бессознательное состояние казалось ужасной иронией, учитывая всю силу и храбрость, что он когда-то проявлял на защите Нью-Йорка и мира. «Человек-Паук» теперь только память, застывшая в глазах его близких.

Они все были здесь. Даже старые и нелюбимые родственники приходили навестить его, как и большая часть наших друзей. Они приходили и уходили, а я продолжал стоять здесь, чувствуя, как силы медленно покидают меня, несмотря на закалённое тренировками и боями тело.

Мэри Джейн с надеждой смотрела на его лицо, как будто искала искру, возможность вернуть его, но в глубине души она знала — тот, кого она любила, ушёл навсегда. Её рыжие волосы сбились в комки, а заплаканные глаза опухли и покраснели, столько слёз она пролила.

Дядя Бен и Тётя Мэй сидели рядом, их глаза полны печали и отчаяния. Каждый из них надеялся, что однажды он снова заговорит, сможет стать самим собой, но врач уже предостерегал их о том, что этого может и не произойти.

Два пожилых родственника, что заменили мальчику родителей. Из них будто вынули саму жизнь, заставив мигом постареть на десяток лет.

-Он пережил слишком много, — тихо произнёс врач, его голос был полон не только сочувствия, но и печали. — Стресс, страхи, этой тени не рассеять никакими словами. Его разум закрыт, а ключ потерян. Да, — продолжал он, глядя в мои глаза, стоя рядом и так же разглядывая трагичную картину за стеклом, — он станет навсегда запертым в этом аду.

Я не ответил. Просто не было сил. Моя маска больше не скрывала душевной боли, я чувствовал, как внутри нарастает беспокойство. Питер, мой друг, стал жертвой системы, которая не могла защитить одного из лучших так называемых героев. Врач продолжал говорить о последствиях травмы, о том, как крушение его личности может затмить всё существо, но я не слушал.

Моё внимание привлек телевизор, висящий на стене в углу, где новостной репортер с серьёзным лицом обсуждал инфоповоды о Человеке-Пауке и его истинной личности. Фотография из того проклятого переулка мелькнула на весь экран, показывая, что я был слишком самоуверен... В который раз. В этот мимолётный момент все слова врача растворились в экранном сиянии.

«Теперь все узнали... Все узнали, что сделал не ты. Это не мог быть ты и я никогда не поверю, что ты не противился воле этого чудовища».

Где-то на периферии врач продолжал говорить о том, что, возможно, когда-то Питер сможет восстановить свои воспоминания, найти смысл в этом ужасе. Но кто знал, что ждёт их в будущем? Я понимал, что в этом мире осталась лишь тень справедливости, и к Питеру она больше не повернётся лицом, обрекая его на жуткое существование.