Пожав плечами, Герман вновь вернулся к прерванному процессу, вяло нажимая на кнопки. Сидя рядом с аспирантом, я переводил взгляд с его усталого лица на горбатящуюся спину Отто, который в данный момент собирал какую-то новую хреновину.

Закинув в рот пару хлебных колечек со вкусом чили, начинаю яростно ими хрустеть, точно зная, что моего собеседника это выводит из себя.

-Перестань, это тебе не поможет.

-Ещё как поможет! Вон, результаты на лицо. Бам!

Зажав клавишу, разряжаю всю обойму своего автомата в лица врага. Рядом раздаётся недовольное цоканье, а сам Герман откидывается на кресло-мешок, практически утопая в этом потрясающем сиденье. Пока его джойстик свисает с ладони, почти касаясь земли.

-Ха-ха! Бах, прямо в рот! Тебе нужно учиться больше, студент.

-У меня нет столько свободного времени, сколько есть у тебя.

-Ох, простите, мистер умный-заумный. То-то ты сидишь со мной, а не прыгаешь вокруг новой игрушки дока.

-Пф, — надувшись и скрестив руки на груди, Герман недолго пребывал в печали, зная, что на меня его образ печального страдальца вообще не действует, впрочем, как и на Октавиуса, — я отдыхаю перед финальным этапом. Скоро привезут заказанные мною линзы...

-О-о-о, наконец-то можно хоть что-то узнать об этом вашем суперэксперименте, герр Шульц.

-Не делай так, мало мне профессора, если ещё ты начнёшь...

-Яволь, майн фюрер.

-Ох, что ты вообще здесь забыл.

-У вас тут весело, да и док часто показывает и рассказывает потрясающие вещи... Плюс я учусь у спецов, — поиграв бровями, намекаю на самого Шульца и его причудливого наставника, — привыкаю потихоньку. А ещё тут куча халявной жратвы и игр.

-Я даже знаю, какой из аргументов самый важный.

-Ой, да ладно. Будто бы сам не рад тому, что твой начальник не ханжа?!

-Конечно рад, — теплота в глазах Германа при взгляде на спину копошащегося Отто была очень знакомой. Так же я смотрю на уснувших вместе на диване родителей или Пит любуется идиллией между дядькой Беном и тётей Мэй, — и буду благодарен ему всегда. За его помощь и за его участие в моей жизни.

-Ох, был бы ты симпатичной девкой, я бы тебя уже прижал к груди, — смахнув невидимую слезу, всё же подбираюсь ближе к Шульцу, заключаю его в объятья, — ну, иди сюда, мой суровый германский друг.

-Отвали, — не глядя уперев ладонь мне в лицо, Герман встал с мешка, отряхивая лабораторный халат, — иди лучше профессору помоги, шутник.

-Ладно, ладно, не ворчи, цундере.

Мне нравилось проводить время с Шульцом. Он был хорошим парнем, который всего себя отдавал работе, часто ставя приоритеты Октавиуса выше своих. Умный парень, полный перспектив, и, я уверен, с помощью Отто он сможет их воплотить и создать нечто невообразимое. Уже сейчас его стенд рос с каждым днём, медленно обрастая новыми деталями.

Ух, как же мне хотелось заглянуть под брезент, но бдящий коршуном над добычей Герман никогда никого не подпускал к установке. Наверное только Отто мог спокойно посмотреть, чем же занимается его любимый ученик, но доктор, на удивление, проявлял впечатляющую тактичность и это при его страсти к новым творениям.

Вот, например, как сейчас. Я не знал откуда точно, возможно Октавиус неплохо подлизал яйки правительству, но сейчас на его столе находился опытный образец военной ткани, используемый для войск специального назначения.

Плотная, мягкая, с кучей плюшек и полученная в безграничное пользование. Видимо, я до конца не осознавал весомость проектов Отто, а вот ребятки из армии США осознавали и решили привязать пухленького немца поближе к себе. Не удивлюсь, если со дня на день в лаборатории появится женщина модельной внешности, что будет в восторге от проектов доктора.

Под мысли об изменившейся судьбе Отто я покинул общество младшего немца в лаборатории и встал рядом с доктором, наблюдая за его новым творением. И Октавиус не подвёл. В данный момент он изучал ткань, подвергая её самым разным воздействиям. Тепловые, химические, магнитные, механические или световые. Полный набор маленьких устройств мучали ровные обрывки ткани, медленно повышая ставки и приводя невероятный по качеству и возможностям материал в негодность.

-Йа, это никуда не годится, майн фройнд. Я ожидал, что мне принесут нечто невообразимое, —подняв один из образцов, погруженный в кислоту, Отто постучал кончиком пальца по стеклу, встряхивая содержимое, и на моих глазах материя начала растворяться, расплываясь хлопьями, — жаль, жаль.

-Вау, док. Да это же как в социальных рекламах, — видя его непонимание, решаю пояснить, — ну, для торчков и алкоголиков. Там так же всякая дрянь по венам разлетается.

-Да? Занимательно, надо будет вечером глянуть, — вернув образец на место, Октавиус продолжил мучать образцы, попутно объясняя мне, что именно он делает и почему. Импровизированная лекция длилась почти шесть минут, прежде чем Отто вспомнил об одной важной вещи, — ох, майн. Шон, будь фройнд, поставь, пожалуйста, пластинку с музыкой, под неё легче работается.

-Конечно, сэр. Какую?

-Да, любую... Любую. Они все хороши и напоминают мне о доме.

-Понял, понял, — пародируя знаменитых роботов, вытаскивая стопку пластинок для древнего граммофона, который, наверное, ещё застал рождение моего деда. Раритетная техника была тщательно отполирована и ухожена, — а явно любитель. Тут столько всего, да и оборудование на уровне.

-Ну, я же всё-таки созидатель. Было бы глупо не починить любимую вещь, пока я создаю ступеньки в будущее науки.

-И то верно...

Вытряхнув пару пластинок, за одной из самых дальних я нашёл сразу парочку непримечательных экземпляров. Спрятанные среди товарок, они явно давно не пускались в ход.

«Эх, жаль я так и не выучил немецкий. Надеюсь, тут не асмр-порно из прошлого».

Приставив пластинку, поддаюсь моменту, и, подобно прислуге из старого кино, плавным протяжным движением запускаю пластинку вокруг своей оси, параллельно опуская тонарм и получая потрясающий звук, вот только...

-Was wollen wir trinken sieben Tage lang?

Was wollen wir trinken, so ein Durst.

Was wollen wir trinken sieben Tage lang?

Was wollen wir trinken, so ein Durst...

Проиграв первый куплет, пластинка пошла дальше, разливая мелодию по лаборатории, пока я сам стоял в прострации, охреневая от происходящего.

-Сэ-э-эр?

-Йа, йа, Шон? Что-то не так?

-Пластинка, это же...

-Музыка моего детства, мой папа особенно любил слушать её, но, к сожалению, после переезда в Америку он забросил эту славную традицию, что сложилась в нашей семье ещё со времён моего деда.

-Во-о-от оно что, — растягивая слова, я с трудом удерживал смех, по-новому смотря на Отто, — а может ваш достопочтимый отец служил в армии?

-Йа, конечно, как и многие в те времена.

-Небось, лётчиком был?

-Рехтс, он обожал свою старую форму, мог порой надеть её и часами любоваться на себя в зеркале. Эх, жаль, он не дожил до моего триумфа, думаю, сейчас-то он бы точно признал меня...

-Ммм... Понятно. Ну, буду рад услышать от вас ещё парочку историй и.. Послушать эти замечательные треки.

-Вот и отлично. Ах, фатерлэнд, ты всегда в моём сердце.

***

-Фух, давай, Шон. В этом же нет ничего сложного, — подпрыгивая на месте, словно боксёр перед боем, я встряхивал руки и хрустел шеей, — здоровый лоб, а мнешься, как девка. Тоже мне проблема, пригласить девушку на бал... За неделю до начала. Идиот.

Я стоял перед домом Джорджа Стейси, где проживала его красотка и милашка дочь — Гвен. Которую я обхаживал вот уже который месяц, трепетно принося ей пиццу вовремя и всякий раз безбожно и нагло флиртуя, отвешивая комплименты.

Ноги были деревянные и я даже не знал, отчего больше. От самого факта приглашения малознакомого человека или от того, что наконец нормально пообщаюсь с ещё одним персонажем этой замечательной вселенной...

-Ну, или от того факта, что отец девушки, которую я хочу позвать на выпускной, наставлял на меня ствол. Мда.