Запрыгнув на крышу дома, стоило только последним случайным прохожим скрыться за углом, я застыл на краю здания, вглядываясь вдаль.

На горизонте высились небоскребы, отражающие закат — я мог видеть, как лучи солнца танцевали на стеклянных стенах, словно сошедшая с ума симфония света и тени. Каждый раз, когда я проходил мимо «Эмпайр Стейт Билдинг», ощущалось, что эти мраморные стены хранят тайны многих поколений, вложенные в их структуру, как древние ноты в музыкальной партитуре. Я часто задумывался над тем, сколько надежд и разочарований пережила эта великая конструкция.

В каждом парке, где я видел, как дети играют в салочки, а старики кормят голубей крошками, я ощущал нечто особенное. Эти моменты уюта и простой радости напоминали мне, что несмотря на все преступления и борьбу, жизнь продолжает биться в такт сердца Нью-Йорка. Человечность проявляется в мелочах: в улыбке уличного артиста, играющего на саксофоне, в смеющихся людях, которые стремятся к другим, в неугомонной суете на улицах.

Но тут же, словно тени на солнце, появлялись и те, кто нарушал эту гармонию. Я заметил группу парней, громко обсуждающих очередную выдуманную расправу, в то время как их яркие спортивные костюмы контрастировали с серыми стенами окружающих небоскрёбов.

Какой же это был карьерный путь для них — мечтать о славе, пряча свои амбиции за фразами о «честной жизни». Смешно было наблюдать за их детьми, которые, похоже, даже не подозревали, что эти ситуации когда-то могли бы называться «приключениями».

-Клоуны...

Этот город, вглядываясь в который я снова закрыл глаза и ощутил его пульс, как никогда был живым. Я думал о своей роли, о том, кем я был, и кем по-прежнему остаюсь среди всех этих перемен. Я ощущал всю малость своих паршивых шуток о справедливости, глядя на людей, которые сами искали своё место среди тех, кто разрушает и строит, кто страдает и смеется.

Каждый переулок, каждое кафе с душистым кофе — это не просто воспоминания, а нечто большее, чем холодная статистика преступлений.

Это сердца, бьющиеся в унисон с трепетом жизни. Вернувшись в Нью-Йорк, я нашёл не только горечь и радости, но и что-то гораздо большее — осознание, что даже среди хаоса и безумия есть место для надежды.

-Как-то слишком слащаво, даже для меня...

Усмехаясь собственным словам, спрыгиваю вниз, неспешной походкой отправляясь в сторону дома родителей, где мне разрешили пожить ближайшие дни, пока не разберусь со своим жильём в университете.

Столько проблем... Почему ни в одном сраном комиксе не пишут о том, как после таймскипа на другой планете, острове для тренировок или в другом измерении, приходится потом месяцами возиться с документами, постоянно осаждая администрацию города и полицейские участки.

-Какое же дерьмо...

-Ты вот вроде постарел, а всё такой же нытик.

-Может потому, что стоило мне оставить планету на пару лет, как вы все дружно решили навалить в собственные штаны и передраться. — Оборачиваясь к вопросившему, вытаскиваю руки из карманов, расплываясь в довольной улыбке. — Ну, давай, пиздюк. Обними старика.

-Пошёл ты.

Преодолев расстояние в пару шагов, Пит обхватил меня руками, крепко сжимая в братских объятьях. На уме вертелось с десяток шуток, что так и грозили вырваться из плена уст, но я устоял. Выдержал!

-Рад тебя видеть, Пит.

-А уж я-то, как рад, — нахально улыбаясь, что я скорее ощутил, чем увидел под маской, Паркер отступил на шаг назад.

Он возмужал. Здоровый стал, особенно в плечах разросся, теперь уже не так мелкая глиста, которую можно перешибить плевком. Да и в росте прибавил.

-Нам надо кучу всего обсудить. Уверен, у тебя для меня найдётся не один рассказ о том, что здесь происходило.

-Ты серьёзно? Тебя не было два года! Тор сказал, что тебя могло выкинуть на любую планету во Вселенной и после этого ты хочешь, чтобы я делился рассказами?

-Действительно, как-то несправедливо.

-Вот-вот. Так что давай, надевай свои черно-белые портки и пошли к остальным. — Потянув меня за рукав, Питер не терпел возражений, утягивая меня в логово Мстителей-ренегатов, что боролись за собственную свободу. — Ух, остальные охренеют. Они до последнего не верили, что ты и вправду вернулся! Думали, это ловушка Старка, чтобы нас выманить.

-Ох, дерьмо. Всё настолько плохо?

-А ты не знаешь?

-Только в общих чертах и то со слов щитовиков...

-А-а-а, — отмахнувшись, Пит забрался по стене, даже не оборачиваясь, свято уверенный, что я пойду следом, — эти-то другого и не скажут. Как говорит дед: «Они солдаты, а солдат учат подчиняться, а не думать».

-Политиканы бы рукоплескали тебе в Сенате, — мой сарказм услышал бы и глухой, столько яда я подпустил в голос, — значит, с ними вы тоже воюете.

-Да какое там. Ты серьёзно думаешь, что мы бы смогли скрыться от них здесь? В Штатах?

-Маловероятно.

-Вот и мы так думаем. — Почесав висок, Пит ускорился, перепрыгивая с крыши на крышу, но не прерывая разговор. — Тут скорее бодание лбами с Тони и взявшими его за яйки СовБезом ООН. Мутная история какая-то. То ли в нём совесть проснулась, то ли это из-за женщины?

-Ха, понятно всё. А я-то уж думал, как до такого дошло...

-Все мы слабы перед слабым полом.

-Аминь, брат.

-Ха-ха-ха.

***

-И тогда я ему говорю. Как заставить гея трахнуть бабу?

-Дэнни, прекрати ругаться.

-Отстань, Капитан Душнила. Я рассказываю анекдот...

-Это какая-то мерзость, а не анекдот.

-Нормальный... Погодите. Во тьме ночной, иль при свете дня. Злу не укрыться от меня!

Выскочив в коридор небольшой квартирке, Рэнд встал в боевую стойку, готовясь поприветствовать своего юного паукообразного кореша, но застыл, как вкопанный. Стив тоже услышал, как Паркер вошёл в квартиру, но решил спокойно дождаться его в гостиной, не устраивая представления, как один клоун.

Но проходили секунды, а криков и смеха так и не было, что вызывало у Рождерса нехорошие подозрения. Каким бы хорошим и верным другом ни был Дэнни, его главным минусом было поведение и когда Рэнд молчит больше минуты, это значит, что что-то пошло не так.

Поднявшись с кресла, в котором он проводил редкие тихие вечера, Стив застыл как вкопанный, когда поддержавшие его друзья начали заходить внутрь.

Довольный как слон Питер, сверкающий улыбкой и готовый буквально расцеловать весь мир. На его лицо вновь вернулась та чуть детская, наивная улыбка, что покоряла сердца.

Следом за ним в комнату протиснулся Дэнни, хлопая удивленными глазами и едва сдерживая восторг и крики, видимо, чтобы не испортить момент для Стива.

И последним зашёл Шон.

-Живой.

Других слов было не нужно. Обойдя довольного Рэнда, Стив сжал повзрослевшего и заматеревшего героя в крепких объятьях.

События пронеслись калейдоскопом. Не сумевший больше сдерживать восторг Дэнни разлился настоящим словесным поносом, успевая задавать тысячу вопросов, одновременно рассказывая обо всём и ни о чём.

Питер не шибко отставал от него, заваливая лучшего друга словами, надеясь узнать как можно больше, особенно о неизвестной планете, на которой Шон провёл целых шесть лет.

«Магия не иначе. Или слишком сложная наука».

В такое было трудно поверить, но глаза не обманывали Стива. Стоило лишь пройтись беглым взглядом по разросшейся фигуре Шона, как становилось понятно... Жизнь не была к нему добра.

Покрытое шрамами тело. Плавные медленные движения вечно готового к бою. Грация, сила, уверенность. Парень вырос не только физически, но и духовно. От него исходило чувство опасности, как от сторожевого пса, натасканного убивать.

«Что же тебе по правде пришлось пережить там?».

Стив слабо верил в красочные рассказы о мистическом Сакааре, что захватил умы его товарищей. Куда реалистичнее ему представлялись жуткие кровавые бои, из которых его друг вышел победителем.

Он уже видел такое. Давным-давно, ещё в прошлом веке, когда в мире бушевала страшнейшая в истории война.