-Ты о чём? Если про еду, то я люблю сладкое, хотя по мне и не скажешь. А если про женщин, то есть у меня одна остренькая штучка...

-Горячая, Мэтт, говорят «горячая штучка», — подавив усталый вздох, я приподнял на ноги, хватая друга под бок и поднимая нас щупальцами над землёй, — пошли уже домой.

***

Несколько дней прошли в полном беспорядке. Чередуясь, мы по очереди прочёсывали канализацию, создавая настоящую карту всего местного подземелья.

Мы находили трупы, сотни трупов, оставленных здесь нарочно или просто погибших по естественным причинам... Хотя, насколько эти причины можно назвать естественными, я затруднялся ответить.

Грязное, протухшее место, без единого источника света. Мрачные тени, пропахшее зловонием города, показывающие его настоящую суть. Всё здесь было пропитано ядом и гнилью. Наполнено отчаянием, стекающим по трубам из «сияющего града на холме».

Но не это было самое страшное. Весь ужас нашего времени, всё то зло, что прячется за красивыми словами и масками... Оно ожидало нас дальше, в самом низу, там, где никогда не светит свет. Где нет счастливых улыбок, а новая смерть — лишь часть обыденности.

Старая канализация, осевшая и ушедшая под землю, настоящий подулей, где правят свои законы и никогда не встретишь нормального человека.

Бомжи, наркоманы, инвалиды, простые работяги, вытуренные из домов женами. Они сидели здесь, прячась от презрительных взглядов, разогнанные полицией и честными налогоплательщиками, что не хотели видеть своих вчерашних соседей такими... Такими, какими могут стать они сами. Жалким напоминанием, что великая, свободная и прекрасная Америка делает с теми, кто проиграл и сдался.

Они жили здесь. Целыми общинами, настоящими анклавами из забытых и брошенных. Одичавшие и смирившиеся, питающиеся падалью и отбросами, в которые медленно превращались и сами.

На каждом углу валялись трупы, но никто не обращал на них внимания, пока те не начинали вонять... А здесь было достаточно холодно, чтобы те могли неделями «украшать фасады» местных красот.

Дешевые шлюхи, увидевшие слишком много, проигравшиеся брокеры, офисные клерки, уставшие от своей незавидной судьбы. Всех смывали потоки Нью-Йорка, опуская на дно, где раскрыв объятья ожидали брошенные, с радостью принимая в свою семью новые тела.

Так много порушенных жизней, складывающихся в настоящую гору костей, полную стянутых масок, лиц и бездонных глаз, вопрошающих: «За что? Почему?».

Каждый поход становился всё тяжелее и тяжелее. Пробираясь всё дальше, сквозь мёртвые тела, то и дело поднимаемые нами на поверхность сквозь потоки сточного дерьма, льющихся на головы, мы теряли частички себя, понимая, на что на самом деле способен этот город. Что он прячет за своей великолепной ширмой из ярких вывесок.

Первым сломался Питер. Мой дорогой друг, лучший, не побоюсь этого слова. Он больше не мог смотреть на этих людей. Или на их тела? В какой-то момент мы перестали различать их, уж больно похожие лица были у каждого из них. Обреченные, сломленные, оставившие надежду на лучшую жизнь. Он высказал то, о чём думал каждый из нас, но пока не решался сказать вслух.

-Так больше не может продолжаться, — сорвав с лица маску, жадно вдыхая свежий воздух города, что, по сравнению с подземельем канализаций, казался чистейшим горным потоком, — нам нужно что-то сделать. Мы не можем постоянно спускаться туда в поисках иглы в стоге сена. Это бессмысленно. Вчера мы вытащили тело женщины, а сегодня на том же месте лежал уже какой-то дед. Это не прекращается.

-И что ты предлагаешь? Просто позволить твари остаться там? Жить и здравствовать? Так половина этих людей умрёт в ближайшие полгода, учитывая аппетит монстра.

-Не преувеличивай, — выставив руки перед собой, Рэнд разнял нас с Паркером, отправляя в разные углы, — в вас говорит усталость и злость. Мы все испытываем это...

-Верно, — всё ещё слегка прихрамывая, даже после исцеления с помощью Ци от Кулака, Мёрдок вышел вперёд, сшибая пафосом из-под полуприкрытых век, — но насчёт иголки Паук прав. Нам стоит прекратить заниматься бессмысленной работой и придумать другой план.

-Завербовать больше героев?

-Обратиться к «бобби»?

-Приманить ящера к нам.

Видимо, слеповатый жулик уже всё продумал ещё до того, как вступил в разговор, так что сейчас он лишь покровительственно улыбался, показывая всем свой великий интеллект.

-Питер, ты ведь говорил, что сможешь создать сыворотку...

-Да, я абсолютно уверен в этом, — размахивая руками, Паркер прервал наши возмущения и скепсис, — я знаю, что вы скажете. Но это сто процентов результат работы доктора Коннорса. Я покопался в его записях и...

-Пит, старина? Что не так?

-Я просто... Да... То есть... Доктор Коннорс...

-Паук?

Уже и остальные заметили, что с нашим товарищем явно творится нечто необычное.

-Да, я... Простите, фух, — присев на землю, Пит схватился за голову, явно что-то лихорадочно осмысливая, — я все эти дни так рьяно искал лекарство и подсказки в сыворотке, что упустил из вида главное. Курт Коннорс, он ведь работал с лекарством на основе генов ящерицы... Разрабатывал регенеративный эффект, пытаясь вернуть себе руку.

-Так. Думаешь, он как-то связан со всем этим?

-Я пропустил это мимо внимания. Но доктора не было в лаборатории, уже несколько дней, примерно с того момента...

-Как мы обнаружили чудовище. Думаешь, оно сожрало его? Что? Вы оба об этом подумали.

Я и сам понял, что ляпнул лишнего, но язык был быстрее мысли.

-Нет, к добру или к худу, но... Я думаю, что Ящер — это и есть доктор Коннорс.

-Да ну, блять.

-Это всё усложняет?

-Разве? Мы узнали имя человека, что стал жертвой экспериментов Гоблина, но какое это имеет значение?

-Но... Это же доктор Коннорс. Мы что, просто убьём его? Это не правильно, - Питер вышел в центр нашего стихийно образовавшегося круга, - неужели мы даже не попытаемся спасти его?

Я понимал эмоции своего друга, но также и понимал всю опасность ящера, особенно если он сможет построить себе логово в глубине канализации. Чёртов динозавр будет очень опасен и пускай большинству наплевать на всех тех отбросов, что прячутся там, они не заслуживают стать кормом для гуманоидного динозавра.

-Если у тебя есть антидот от его, - подыскивая слова, прерываю зарождающийся спор, сходу ставя важнейшее условие, - недуга... То я помогу поймать и вылечить мутанта, но если нет... Пит, ты ведь понимаешь, как он опасен?

-Шон... Я... Хорошо, - повесив голову, Паркер яростно сжал кулаки, наверняка у себя в голове решив действовать по своему, - дайте мне пару дней. Всего пара дней и я приготовлю препарат, что вернёт доктору Коннорсу нормальный облик.

Недоверчиво переглянувшись, мы согласно пожали плечами, поочерёдно кивнув. Никто из нас не верил в успех за столь короткий срок, хотя признаюсь, наверное в душе, я надеялся, что Пит справится.

Никто не желал зла Курту Коннорсу, но если он в одиночку смог перебить персонал лаборатории, всю охрану и самого Гоблина в придачу, даже не вспотев...

Боязно представить, что он сможет натворить, когда полностью адаптируется.

-Два дня, Паук. В любом случае, потом нужно будет сделать манок. Какое-нибудь дерьмо на феромонах, чтобы ящер наверняка вылез из самой глубокой норы.

-Ладно, согласен. Ох, привирает мой еврейский дружок. Я прям по голосу его понял, что он сделает всё так, как сам решил. И хоть наши лица скрывали маски, в моменте, когда мои и Паркера глаза пересеклись, я ясно ощутил, как его лицо скривилось в понимании.

"Он знает, что я знаю, что он знает... Хе-хе".

-Тогда решено. Созвонимся через пару дней, а пока что нам всем стоит отдохнуть.

-Кому отдых, а кому работа. Братство всё ещё в городе, как и наёмники Кингпина.

-Гоблин мёртв, думаешь Магнето останется в городе надолго? Он и так навёл шороху...

-Может самолично и не останется, но вот его люди - вполне. Самые дурные и активные.