Пока копошусь в собственных мыслях и чувствах, не замечаю, что Дикарка наблюдает за мной с загадочной улыбкой на алых губах.

— Почему ты так смотришь?

— Привыкаю. — хохочет она, опуская на стол меню. Я же от уха до уха расплываюсь. — А ещё жду, пока ты выберешь что-то из меню. Я есть хочу.

Быстро пробегаюсь взглядом по позициям и выбираю каре ягнёнка на подушке из шпината с печёными овощами и салат с прошутто. Дианка заказывает оссобуко из говядины и такой же салат, как и я. Смотрю на вес порций и понимаю, что этим только перекусить можно, поэтому добавляю в список косулле и белые грибы, запечённые с дор блю. Любимая одаривает меня недовольным взглядом, глубоко вздыхает и качает головой.

— Сумасшедший.

— У меня есть отличный повод, чтобы сойти с ума. Расслабься, Диана, и просто кайфуй. — накрываю её кисть, покоящуюся на столе. — Поверь, часто так баловать я тебя не собираюсь.

— Чёрт с тобой, Северов. Уговорил. — смеётся Дикарка.

Вызываю официанта и озвучиваю заказ. Как только уходит, с громким хлопком вскрываю бутылку шампанского и разливаю по бокалам.

— За новый шанс. — поднимаю свой фужер.

Ди тянется своим ближе и поддерживает:

— За новую жизнь. Нашу. Общую.

Выпиваем по паре глотков, и Дианка опять начинает хохотать, растирая нос.

— Пузырьки попали!

И такая милая она в этот момент. Внешне — роковая женщина, вся в красном, уверенная, взрослая. Внутри — та самая восемнадцатилетняя девчонка, которой для смеха даже повод не нужен.

— Давно ты в Питере? — спрашивает ровно, сосредоточивая внимательный взгляд на моём лице.

— Почти два с половиной года. Артём позвал, чтобы я дома не свихнулся.

— Егор, я сейчас кое-что у тебя спрошу, только ответь честно, хорошо? — киваю, стабильно удерживая зрительный контакт. Теперь я уверен, что бы Диана не спросила, она справится с правдой. — Ты попал в аварию не на своей машине. Чья она была? Ты был за рулём?

Сглатываю, чтобы прочистить горло от горечи, и забиваюсь кислородом по-максимуму. Пришло время признаться в самом страшном.

— Да, Диана, я был за рулём. Машина принадлежала сыну генерального прокурора. Я угнал её, чтобы выплатить долг за свою свободу.

Она содрогается. Плечи нервно дёргаются. Её вдох рваный. Взгляд на секунду скатывается на дрожащие пальцы, сжимающие хрустальную ножку бокала с шампанским, а потом возвращается к моему лицу. Когда задаёт новый вопрос, голос вибрирует от напряжения.

— Ты говорил, что у тебя не было выбора, и ты хотел меня защитить. — киваю, отхлёбывая шампанского, чтобы смочить враз пересохшую глотку. — Ты мог отказаться?

— Не мог, Ди. Пытался, но…

— Они угрожали мне?

Не знаю, как ей это удаётся, но она сама озвучивает то, что мне так сложно произнести вслух. Я не хочу, блядь, чтобы она чувствовала себя виноватой за то, что было после. Вся вина только на мне.

— Да. Один из бандовских шакалов был у тебя дома. — Диану передёргивает. Вижу, как её кожа покрывается мурашками от страха. Ловлю трусящиеся пальцы и прячу в ладонях. — Я надеялся, что смогу хотя бы отсрочить выплату долга, но Дилар показал мне видео прямо из вашей гостиной. У меня не было выбора, родная. Прости, что подвёл тебя.

— Не подвёл, Егор. Не неси эту хрень. — довольно жёстко отсекает Дикарка, сгребая кулаки в моих руках. — Если бы мне поставили ультиматум: моя жизнь или близкого человека, то я бы сделала то же самое. Не задумываясь.

— И ты не собираешься на меня злиться за то, что моё прошлое почти сломало наше будущее?

— Я злюсь только на тех уродов, которые нас разлучили. Самое главное то, что всё это в прошлом. Мы снова вместе. Да, пусть было больно, но теперь это в прошлом. Ты же тоже страдал. Настя сказала, что и тебе было сложно и плохо.

— Аномальная. — бормочу себе под нос, ощущая, как внутри лопается пузырь со страхами и напряжением, чтобы покинуть меня вместе с раздробленным выдохом. Давление, давящее на внутренние органы, медленно спадает, давая возможность дышать свободно. Без бетонной плиты на груди и неподъёмной ноши на плечах. — Я восхищаюсь тобой, Диана.

Она забавно фыркает, мол, фигня это всё, и пускает на губы робкую улыбку. Но та быстро тухнет и сползает с лица. Глаза становятся ледяными, а взгляд острым, как рапира. Она впервые смотрит на меня так, будто зрит в самое сердце. Медленно перебирает все мои мысли и воспоминания, чувства и эмоции, а следом высекает:

— Если ты угнал машину, тебя же не могли так просто простить. Что случилось после аварии и комы? Расскажи мне. Всё. О чём ты думал, когда писал то сообщение. Чего боялся. Как справился со всем. — это не вопросы, а требования.

Только открываю рот, чтобы стереть последние границы между нами, как является официант. Расставляет тарелки на столе, подливает в бокалы шампанское и оставляет нас наедине. Мы с Ди лишь вскользь затрагиваем еду взглядами, но не прикасаемся к ней. Встречаясь глазами, судорожно вдыхаем.

— Нет, — качает головой, опустив пушистые ресницы на щёки, — не говори. Я, кажется, и так знаю. Настя говорила, что ты хотел, чтобы я жила дальше. Ты сказал то же самое. Чтобы продолжала жить без тебя. Что я бы сделала неправильный выбор, если бы узнала правду. Ты боялся, что попадёшь в тюрьму?

— Я туда и попал. Знал, что если расскажу тебе, то ты будешь ждать, не отпустишь.

— Не отпустила. Но так хотя бы знала, где ты и почему оставил меня. — выбивает со льдом в интонациях.

Мне остаётся только постараться заставить её понять, что мной двигало в тот момент. Впрочем, я знаю, что это невозможно. Она будет стоять на своём.

— Я мог сесть на пятнадцать лет, а мог и пожизненно. Я знаю, Ди, что ты бы не отказалась от нас, поэтому сделал то, что считал правильным. Тогда я хотел, чтобы ты злилась на меня, ненавидела. Чтобы эта ненависть и обида дали тебе силы идти дальше. Знаю, что ты никогда этого не примешь. Можешь злиться на меня, но этого уже не изменить. Я принял решение и не жалею о нём. Лучше так, чем встречаться с тобой и говорить через стекло, не имея возможности коснуться. Так могли пройти годы.

— Я понимаю. — шепчет Ди, касаясь подрагивающими пальцами моих. — Злюсь только, что ты не дал мне самой сделать выбор, но понимаю. На твоём месте так поступил бы любой любящий человек. Дал бы шанс на будущее тому, кого любит. Вот только проблема в том, что без тебя у меня нет будущего. Но теперь это всё неважно. Давай просто забудем об этом и будем жить дальше. Строить нашу общую жизнь с того, на чём остановились. — бросает короткий взгляд на обручальное кольцо. — Мы же на этом остановились, да? — расплывается ласковой улыбкой, топящей лёд на моём сердце.

— На этом, малышка. — переворачиваю руку ладонью вверх и прихватываю тонкие пальчики. — Я собирался сделать тебе предложение в день рождения перед всей твоей семьёй. Кстати, о ней. Когда рассказывать будем, что собираемся пожениться? — выпаливаю с усмешкой.

— Божечки… — посмеивается Ди. — Я о них даже не думала. Представляю, что будет, когда они узнают.

— Особенно Макс с Никитосом. — поддерживаю и предлагаю Дианке бокал с шампанским.

Чокнувшись, отпиваем по глотку.

— Ну, Макс уже не такой категоричный. Как влюбился и женился, совсем нюни распустил. — ржёт Дикарка, переключая внимание на еду.

— Женился? — высекаю, округляя глаза от удивления.

— Ага! — закидывает в рот вилку салата и, прикрыв глаза, с удовольствием пережёвывает. — Вкусно. Попробуй. М-м-м. Божественно. — следом за салатом отправляет в рот кусочек стейка, а второй протягивает мне. — Представляешь? Макс и женился! Я в та-аком шоке была. Андрей тоже уже женат. И у него двое детей. У Никиты девушка есть. У них, кажется, до свадьбы тоже недолго осталось.

— А Тимоха?

— Влюблён в компьютер.

— Ты с ними часто общаешься? Скучаешь? — спрашиваю осторожно, ощущая себя виноватым, что она разлучилась с семьёй.

Диана спокойно и весело отбивает:

— Сначала скучала, а потом почувствовала вкус свободы. Созваниваемся обычно около раза в неделю. Домой, правда, не часто езжу. Была на свадьбах братьев. На каникулах приезжала к родителям. Они периодически ко мне наведываются. А ты с НикМаком больше не общался?