— Но как же так? — Жора не верил, что может промахнуться, однако стрела просто не долетела до цели. — Я ещё хочу.

— Смотри, как надо, — пробасил берсерк и, взяв в руки лук, выпустил подряд три стрелы. Они воткнулись в ствол на уровне груди с разбросом в два-три сантиметра. — Тренируйся, а мы пока снимем дракар с мели.

Жора оглянулся на стражников, которые сошли с коней, но продолжали с опаской поглядывать на ваннов. Кастелян подошёл к Жоре и спросил:

— Скажите Нихолор, а почему они называли вас берсерком?

— Я же вам говорил, что в прошлом году жил среди них, — пояснил Жора и добавил: — Вон с тем большим воином я ходил на охоту и спас его от медведя. Когда хищник на меня кинулся, я сам зарычал и Брин-хродвиг решил, что я берсерк. Не знаю, что они делают для отключения боли, но лично я в бою стараюсь просто не попадать под удары.

— Благородный Нихолор, у вас есть силы шутить в такой ситуации?

— А что не так с ситуацией? — Жора округлил глаза от удивления. — Я хочу наладить контакт с теми, кто будет сопровождать меня в город ваннов. Сейчас они снимут дракар с мели и отгонят на другой берег.

— А если они сбегут?

— Ах, Собер, вы же понимаете, что если бы вы на них напали, победа далась бы вам большой кровью. Да, их меньше, чем вас, но если вы попытаетесь ударить сейчас, это не приведёт ни к чему хорошему. Ванны отличные союзники, потому что никогда не бегут с поля боя. Они готовы умереть с мечом в руках, но не посрамить честь рода. За подвиги их души попадают в зал героев и там они пьянствуют со своим богом.

— Пьянствуют? — Собер воскликнул от удивления.

— Можно сказать культурно — пируют, но суть от этого не меняется.

— Весёлый вы человек, Нихолор ли Косхельт. Будет жаль, если вас убьют в этом бою, — покачал головой кастелян.

— Вы не поверите, но мне тоже будет жаль!

— Ха-ха-ха! Пожалуй, я помолюсь за вас Громодору.

— Только не ему, он меня не любит, — возразил Жора.

— Что так? — Собер нахмурился и уточнил: — Вы отступник?

— Нет, я молился Матери богов, а в Озерске в храме Громодора перебил жрецов, потому что они пленили мою женщину, — ответил Жора.

— Это меняет дело. Воевать с ратниками Громодора нельзя. Они считаются лучшими мечниками.

— Скажем так, их слава слишком преувеличена. Но вот с сами Громодором я бы не хотел сталкиваться. Он меня по полу размажет.

— Боги не спускаются на землю, — поучительно сказал кастелян.

— Только в виде полупрозрачных призраков, которые могут частично материализоваться в храме, — сказал Жора.

— Вы с ним встречались? — Собер затаил дыхание.

— Дважды, и оба раза это плохо заканчивалось, так что давайте обойдемся без божественного вмешательства, — попросил Жора.

— И какой он?

— Красивы, крылатый, и великолепно владеет двумя мечами. По крайней мере, мне до него далеко.

— Вы сражались с богом? — Кастелян взирал на рыцаря как на идиота.

— У нас произошло не сражение, а показательный урок слишком наглому гостю в его храме, — пояснил Жора. — Он частично воплотился и погонял меня по залу, а потом сказал, что я не прошёл испытание. А я две декады лежал пластом.

— Но это что-то невероятное, бог не спускается к людям.

— Почему вы так решили? В Заозерном княжестве, расположенном за Длинным заливом старцы могут призвать его дух, и он прогоняет степняков и даёт силу верующим. Я его видел, впрочем, как и многие другие. Проблема в том, что он посещает только сильных воинов, которые могут встать под его знамена и влиться в ряды ратников. Был там один Данька. Он хотел получить благословение Громодора и сразился со мной.

— И?

— Я же здесь, значит, Данька проиграл.

— Вы с такой легкостью говорите о богах, — покачивал головой Собер.

— Им скучно, вот они и развлекаются, наблюдая за людьми. Хотя, сейчас это неважно. Благородный Собер, скройте всадников в лесу, чтобы изгнанники даже не заподозрили вашего присутствия. Если они попытаются сбежать по берегу, вы их добьёте, — давал распоряжения Жора. — Да, кстати, вас не затруднит подержать у себя мою накидку. Не хочу, чтобы ванны меня узнали.

Кастелян забрал меч и сюрко, а Жора запрыгнул на борт обожженного дракара и переправился на северный берег. Ладью замаскировали ветками, и теперь издалека никто бы не опознал в ней дракар. Наступило самое сложное в битве — ожидание противника.

— Мих-Костонтис а, правда, что ведун бог? — спросил берсерк.

— Нет.

— А, правда, что Цуц-йорд сын ведуна?

— Нет.

— А, правда…

— Брин-хродвиг, а почему ты не спросишь об этом самого Цуц-йорда?

— Так именно он мне всё это и сказал, — ответил берсерк.

— Врёт, наглым и бессовестным образом, — сообщил Жора. — Он внук ведуна и сын Бар-дьйора, но об этом молчок, а то его мама нас со свету сживет.

— Эта может, — согласился Брин-хродвиг. — Она меня метлой из дома погнала, когда я с Цуц-йордом слегка навеселе пришёл.

— Слегка? Я помню, сколько вы пьёте. Ни один нормальный человек даже дышать не сможет, а вы умудряетесь сражаться.

— Так скучно без эля, — пожал плечами берсерк.

— Кому как, — ответил Жора.

— Мих-Костонтис, а ты колдун?

— Иногда.

— А ты меня заколдовал?

— Брин-хродвиг, берсерки это дети свирепого бога. Они подвержены священному неистовству и никакие чары на них не ложатся, — пояснял Жора, так как понял, что великан не отстанет.

— А ты умеешь летать? — задал очередной вопрос берсерк.

— Брин-хродвиг, ты лучше расскажи, что там Цуц-йорд? Как они невесту поделили? — Жора хотел понять, почему Аль-йорд отказался от Слитовины.

— Чью, невесту? Цуц-йорда? Там снова его мать приехала и запретила ему жениться на какой-то вертихвостке. Она ему подобрала порядочную девушку из уважаемого рода, а всяких там приживалок она не потерпит.

— Значит, на моей подруге женился Аль-йорд?

— Нет, конунг с ведуном поругался и отправился в поход. Как только мы проходили мимо первой крепости озёрного края, кто-то пустил длинную стрелу из метателя и Аль-йорд погиб, — поведал берсерк.

— А кого пророчат на его место?

— Если бы в походе участвовал Цуц-йорд, все бы склонились перед ним, но ведун запретил ему покидать круг камней, поэтому мудрые люди решили вернуться в город. Брус знает, что его не выберут и решил продолжить поход, чтобы завоевать ратную славу. А теперь потерял единственный дракар.

— Так это ваша ладья? Личная? — уточнил Жора.

— Да, на одну треть, моя. Ворсерт-корабел нас убьет. Он столько старался, а мы дракар в первом же походе загубили. А всё Брус виноват. Ему предлагали его разгрузить и пройти по озёрному краю на руках, но он поленился. Мы две крепости ночью проскочили, а с этой ошибочка вышла. Нас как будто ждали.

— Не вас, а изгнанников, — пояснил Жора. — Вы оказались не в том месте и не в то время. Если бы подошли сюда завтра, существовала вероятность проскочить, как и первые две крепости.

— Обидно. Если у ярла нет удачи, за ним никто не пойдёт. Брус молод и горяч, — вздохнул Брин-хродвиг. — А я не люблю думать. Сражаться гораздо интереснее, чем размышлять. Мих-Костонтис, оставайся с нами. Станешь советником при Брусе. Будешь, как Силь-йорд при конунге. У нас есть сестра. Она пока молодая, но скоро созреет, и ты на ней женишься. Моя рабыня рассказывала, что ты хоть и старик, но мужскую силу не растерял.

Жора вспомнил, что после охоты Мих-Костонтис проснулся на сеновале в объятьях какой-то очаровательной невольницы, а она всё рассказала берсерку.

— Брин-хродвиг, я получил земли в королевстве, — вежливо отказал Жора.

— Там теплее, но зато нет таких воинов, как здесь.

— Я у вас чужак, а здесь благородный рыцарь. Верну Фаю в город и поеду обратно, — сообщил Жора.

— Так она же погибла?

— Я же говорил, что её похитил Кор-иверг, а я встретил в столице королевства и возвращаю на родину, — сказал Жора и указал на появившийся вдалеке дракар изгнанников. — Готовься, скоро станет весело.