— А не слишком ли жирно какому-то сопляку рыцарские доспехи?

— Ну тогда что-нибудь из собственного арсенала, а бригантину себе забери.

— Да мне она без надобности, — отмахнулся Гервин. — Я к родной броне привык. Ладно подберу ему кольчугу и гамбезон. А, секиру Арину вам отдать?

— Зачем? — удивился Георгий и наблюдал за тем, как сотник вынимает из шкафа два больших топора с лезвием в виде полумесяца.

— Ой, мои секиры! — радостно воскликнула Арина. — Пап, знаешь, как Арсен учил меня представляться? Я — Арин — Две Секиры! Бойтесь меня!

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Энжела. — Актриса!

— Что сразу актриса? Я великая и ужасная!

— Актриса, — повторила мать. — В этом платье тебе только топорами махать.

— Не махать, а владеть! — решила блеснуть знанием терминологии Арина.

— Так, нам пора, — решил Георгий и, чмокнув дочку в макушку, приблизился к жене. Она впервые за долгое время страстно его поцеловала и тихо шепнула:

— Вернись с победой!

— Я его по-р-рву!

Полем поединков назывался большой пустырь, расположенный в двух километрах от северо-западной стены. На каменистом плато лежал слишком тонкий слой дёрна, поэтому там ничего не росло. Ко всему прочему во времена конфликтов военачальники осознали, что пространство перед стенами должно быть очищенным от зелени, чтобы во время осады никто не смог подкрасться к городу незамеченным.

Иногда на пустыре устраивались турниры. Для этих целей большую площадку огораживали жердями, а с северной стороны устанавливали ложи и ступенчатые скамейки, какие бывают в амфитеатрах. Во время празднеств места для сидения драпировали тканью, но сейчас там не осталось деревянных конструкций. Объяснялось это просто: в прошлом году на этом месте стоял лагерь кочевников, которые использовали доски в качестве топлива для костра.

Теоретически и со стен можно наблюдать за проведением поединков, но с большого расстояния вряд ли рассмотришь детали, поэтому зрители предпочитали присутствовать на турнирах лично. Хотя, подобные мероприятия давно не проводились в столице и этот пустырь чаще использовали для выяснения отношений между благородными рыцарями. Учитывая то, что жители узнавали о поединках заранее, обычно на поле с самого утра собирались зеваки.

В данный момент зрителей почти нет, что слегка настораживало. Возможно, это связано с пожаром в храме, но всё равно странно наблюдать пустое поле. Складывалось такое впечатление, что некто выманил Георгия за пределы стен, чтобы проверить, действительно ли знаменитый потомок Воина-Дракона настолько серьёзный боец.

В свите Георгия присутствовало всего семь всадников. Отчасти потому что коней в конюшне сотника мало, а может из-за того что Гервин решил подстраховаться и не показывать двадцать переодетых в обычных зрителей воинов. Однако они оказались чуть ли не единственными зеваками. Сотник поглядывал на ворота города и начал нервничать. Георгий наоборот, сидел на гнедом жеребце, словно монументальная скала. От приказчика купца он узнал, что его коней зовут Буран и Ворон. И хотя гнедому хотелось порезвиться, он изображал памятник, потому что вожак требовал стоять смирно.

— Благородный Георг ле Золтодрак, Светило перевалило за полдень, а наших противников до сих пор нет, — ворчал сотник. — Ох, не нравится мне это. Чует моё сердце, не к добру подобная задержка.

— Смотрите, — крикнул Мессин и указал куда-то в сторону берега реки. — Я думаю, там скачут всадники. Их много и знамя у них белое.

Георгий посмотрел в том направлении и усмехнулся. Судя по всему, к ним направлялись около сотни паладинов.

— Мне кажется, или они действительно пытаются отрезать нас от северных ворот? — полюбопытствовал Гервин. — Зачем? Нам же западные ближе.

— Господин сотник, — обратился Мессин, — северные в городе только на ночь запираются, а западные часто бывают закрыты. Там начальник караула продажный. Ему пару монет кинуть и он и запрет и отопрет…

Георгий вспомнил утренний монолог главного стражника, когда он чуть не прослезился о тяжелой доле будущих сирот. Если Мессин прав, то убегающий рыцарь застрянет перед закрытыми створками ворот. Потом паладины его догонят и попытаются убить. Двадцать против сотни это не самый благоприятный расклад. К тому же замаскированные под зевак воины не имели лошадей. Таким образом отступать вместе с ним могут только семь человек, однако он решил не брать с собой юного оруженосца.

— Мессин, отойди к тем мужчинам, что стоят возле изгороди, — распорядился Георгий. — Когда начнётся погоня, вернёшься вместе с ними к трактиру.

— Но я…

— Выполнять, — рыкнул Георгий и парень подчинился. — Гервин, могу поспорить, что у западных ворот нас ждут арбалетчики или стрелки с настенными аркбаллистами. Подобными стрелами можно пробить рыцаря насквозь, а мы, пока по склону вдоль стены будем подниматься, станем отличными мишенями.

— Верю, — подтвердил сотник. — Наши действия? Просто ждать?

— Ты в накидке стражи, так что просто сидишь и ждёшь, а вот я поеду навстречу паладинам.

— Вы так уверены в собственных силах? — удивился Гервин.

— Понимаешь, они думают, что я побегу, но они не учли одного, я — Воин-Дракон, — рыкнул Георгий. — Я пройду их строй, как горячий нож кусок масла, а потом посмотрим, так ли хорош этот жеребец из породы гордецов.

— Это самоубийство! Я должен мчаться в бой рядом с вами!

— Воин-Дракон не боится смерти, потому что мы с ней друзья. А ты рядом со мной погибнешь и подставишь меня, потому что мне придётся тебя прикрывать. Как только я поеду вперёд, ты с остальными двинешься вдоль стены в сторону бухты контрабандистов и так войдешь в город. Чует мое сердце, там твоя помощь гораздо нужнее, чем здесь, — распорядился Георгий и пересел на закованного в броню-критнет вороного дестирэ. Повод гнедого Бурана он накинул на луку седла и, развернувшись, сказал: — Помни, стоишь тут до того момента, пока я не нападу на паладинов.

— Вот это действительно Воин-Дракон, — с восторгом прошептал Гервин.

Облаченный в чёрные доспехи всадник помчался вперёд. Рядом с ним скакал гнедой жеребец. И хотя Буран испугался, он продолжал бежать навстречу опасностям. Георгий мчался, как ветер и, держа копье высоко поднятым вверх, помнил, что опустить его горизонтально нужно только перед столкновением. В качестве цели он избрал левого крайнего всадника, который приближался значительно быстрее остальных. Видимо у паладинов шло соревнование, кто первым выкинет знаменитого воина из седла. Всадники никак не могли понять, почему им навстречу едет только один противник и предводитель дал команду придержать коней, чтобы взять его в кольцо. Однако строй из ста человек оказался неплотным, потому что кони мчались галопом. Никто так и не понял, что именно задумал Георгий. Они рассчитывали на то, что столкнувшись с одним всадником, он задержится и тогда станет легкой мишенью для остальных паладинов. Но в планы, или как любила выражаться Арина, в импровизацию, не входило что Георгий застрянет в общей свалке, и именно поэтому он выбрал направление на левого крайнего рыцаря.

Георгий приблизился к противнику справа и, опустив копье, ударил в самый центр груди. Кольчуга двойного плетения не выдержала напора калёного острия и пропустила стальной наконечник к сердцу паладина. Древко разлетелось в щепки, но Георгий предполагал, что случится именно так, поэтому воспользовавшись задержкой, быстро спрыгнул с вороного дестирэ и, схватив повод гнедого Бурана, побежал рядом с ним. Как заскакивать в седло на ходу, он знал только теоретически, однако ему легко удалось провернуть этот фокус. Георгий пропустил над головой очередное копьё и, свесившись на бок с секирой в руке, подрубил ноги чужому коню. Конечно, это неблагородно, но действенно. Подобный варварский приём он повторил несколько раз, пока за его спиной не образовалась куча искореженных тел. Кони шарахались от запаха крови и некоторые всадники не успевали отвернуть в сторону, тем самым затаптывая упавших товарищей.