Да, свиток был бесполезен. Но лишь до тех пор, пока сила руды не коснулась его. Стоило ей дотянуться до начерченных Ксардасом рун, как они ожили, наполнились энергией и начали свою работу. Я тоже не стоял истуканом, всеми доступными мне мысленными усилиями визуализируя копии этих рунных образов по всему периметру рудной горы, стараясь сфокусировать энергию, не дать ей прорваться сквозь какую-нибудь брешь. И у меня получилось. Первозданная сила земли ударилась в незримый, воздвигнутый мной и Ксардасом барьер. Энергия заклубилась на границах и повернула назад, с новой силой ударив в Уризель, словно молния, пытающаяся испепелить громоотвод.

Везунчик стоял в самом центре стихии. Меньше всего мне хотелось бы оказаться на его месте. Оставалось лишь уповать, что рудные доспехи выдержат. Молнии чистой магической силы вихрились вокруг него, но обтекали броню, не трогая облачённого в неё человека. Без сомнений, доспехи были зачарованы неведомым магом неслыханного умения. Наложение чар на одежду и снаряжение практиковалось и сейчас, но ни один известный мне артефакт не был способен противостоять напору такой мощи. Впрочем, значительную защиту обеспечивал и сам Уризель, снимая и впитывая магический заряд с держащего его человека. Камень в мече упивался силой.

Не знаю, сколько времени продолжалась зарядка. Возможно, минуту, а может и вовсе несколько секунд. Но мне это время показалось вечностью. В течение ритуала у меня не было возможности сомневаться в успехе – всё внимание было сосредоточено на поддержании магической защиты. Я был собран как никогда. И справился. Когда Уризель втянул в себя последнюю искру силы, Везунчик вытянул меч из теперь уже практически бесполезной кучи рудных самородков и слитков. Гора поблёкла и истощилась. Умерла. Зато камень в Уризеле сиял голубым светом, словно новорожденная звезда. Теперь он хранил всю силу рудной горы. А если быть точным, то хранителем этой силы теперь был владелец Уризеля.

Не успели мы вздохнуть с облегчением, как сверху что-то заскрежетало. Над решёткой нависали три фигуры, облачённые в синие мантии. Кронос, Риордан и Сатурас были вне себя от гнева и удивления. Сатурас заметил и меня, от его взгляда становилось не по себе. Стало ясно, что просто так случившееся мне с рук не сойдёт. Я поспешил спрятать в карман свиток с посланием Ксардаса – он ещё должен был пригодиться. Везунчик же выдержал испепеляющий взгляд Сатураса, иронично пожал плечами, улыбнулся и направился ко мне. Дело было сделано.

Круг замкнулся. То, что началось с выступления против магов и воли короля, также и кончалось. Опять скрытность, опять магическая руда… Простой охотник, молодой идеалист, желающий побороть очевидную несправедливость и жестокость, за прошедшие годы сильно изменился, и сам, как ни парадоксально, стал магом. Однако есть вещи, которые никогда не меняются. И кем бы я ни был, где бы ни оказался, ничто не могло заставить меня поступиться принципами.

В этот раз я был на одной стороне с магами воды, хотя они имели полное право считать иначе. Мы все хотели одного и того же – разрушения барьера над долиной рудников. Чародеи заплатили высокую цену за его создание – сами попали в его плен и ощутили свою беспомощность. Благодаря этому опыту они должны были понять свои ошибки, понять, что диктатура и принуждение не могут быть ключом к победе, что это не тот путь, которым должны идти люди, почитающие Инноса и Аданоса. Что касается Корристо, он не усвоил урок, продолжил считать себя выше других, и судьба вынесла ему суровый приговор, заодно захватив и тех, кто следовал за ним. Из всех магов огня лишь я один рискнул мыслить иначе, открыто высказать своё мнение и пойти наперекор магистру. И потому я остался жив. Только теперь, сидя возле рудной горы, прислонившись к холодной каменной стене, я начинал осознавать суть и скрытую логику происходящего. Впрочем, времени на раздумья было не много.

Везунчик отказался от любой дальнейшей помощи. Он не хотел подставлять под удар ни меня, ни других друзей. Это было его вендеттой, его незаконченным делом. Избранный Инноса, Великий Робар возродился, вернулся из небытия, чтобы довести начатое до конца – раз и навсегда покончить с силами тьмы. Теперь я не сомневался, что Везунчик не простой смертный, что его вездесущесть и нечеловеческое везение не случайны, что сам Создатель ведёт его к поставленной цели. Что касается человеческой ипостаси, едва ли он ощущал длань судьбы, что движет им и защищает от бед. А может, за своей несерьёзностью и вечной иронией он лишь прятал истинное лицо? Как знать…

Я уже слышал торопливо приближающиеся шаги в тоннеле, но мне некуда было спешить. Я устал бежать, прятаться и оправдываться. Руна телепортации к хижине Кавалорна была с собой, но мысль, что мне вновь придётся податься в бега, претила. Показать спину сейчас означало необратимо запятнать своё имя, а также умолчать о том, что сделал Везунчик для всех жителей колонии. Если он не вернётся, кроме меня некому будет вступиться за его честь. Маги воды считали его предателем, подло втёршимся в доверие и укравшим самое дорогое. Так это и выглядело со стороны, но им стоило узнать и другую версию событий, понять, что мой друг спас их от неминуемой ошибки. Он не только уберёг их от смерти при взрыве рудной горы, но также не позволил выпустить в мир опасного демона. Нет, сбежать сейчас означало бы предать и себя, и Везунчика. И потому я решил рискнуть – остаться в Новом лагере и попытаться всё объяснить.

Мои надежды оправдались. Первыми до меня добрались Миксир, Нефариус и Мердарион. Эти трое оставались в своих домах, когда произошёл выброс. Несмотря на защитные руны, магическое эхо добралось до них, и, почувствовав происходящее, они сразу же ринулись к рудной горе. Кронос, Риордан и Сатурас не смогли преодолеть защитную решётку, и потому, чтобы добраться до меня, им пришлось сперва пересечь половину лагеря. Это давало мне шанс поговорить сначала с менее обозлёнными магами, которые не знали о моей роли в произошедшем.

– Мильтен!? – окликнул меня один из подбежавших магов. Его дыхание было неровным, часть дороги он бежал. – Что ты здесь делаешь? Что с рудной горой?

Чтобы понять, что рудная гора лишилась своей силы, магам не понадобилось много времени, это чувствовалось, даже не глядя на неё.

– Кто посмел!? Но как? – наперебой восклицали служители Аданоса. Их удивлению не было предела. Они столько времени потратили на разработку заклятья, позволяющего взорвать рудную гору, а кто-то явился и запросто выкачал из неё всю силу. Мердарион подошёл к горе, поднял самородок, осмотрел его и в бессилии опустился на колени. Двое других волшебников держались чуть лучше, но тоже были в отчаянии.

– Читайте, – тихо сказал я, протягивая свиток.

Нефариус выхватил бумагу у меня из рук и поспешно развернул. Двое других подвинулись поближе, чтобы тоже увидеть написанное. Миксир зажёг магический свет. С каждым прочитанным словом лица магов вытягивались от изумления. Под конец, все трое уставились на меня, окончательно потеряв дар речи. Их взгляды стали настороженными и даже враждебными – они догадались, что я причастен к произошедшему, и ждали объяснений.

– Да, я был ассистентом, – просто ответил я, неспешно вставая, – другого выбора не было. Иначе бы все погибли.

– Чтоо? – наконец, взорвался Нефариус, – не было выбора? – он почти кричал на меня, – да что ты знаешь о выборе!

– Интересные руны, – тем временем пробормотал Миксир, заполучив в руки свиток, – жаль, что мы не догадались до такой изощрённой защиты.

– К чёрту руны! – прервал Нефариус размышления Миксира, – ты хоть понимаешь, что произошло?

– Не держи меня за идиота, – спокойно ответил совладавший с собой Миксир, – конечно, понимаю. Ксардас обвёл нас вокруг пальца. Я только не возьму в толк, как он смог сюда пробраться.

– Он и не пробирался, – ответил я, – за него это сделал Робар Великий.

– Ты в своём уме, мальчик? – вмешался до того молчавший Мердарион, схватив меня за мантию и попытавшись встряхнуть, – похоже тебе не слабо досталось. Робар уже тысячу лет как мёртв. Ксардас, конечно, занялся некромантией, но то, что ты говоришь, попросту невозможно.