Дойти до ворот на границе орочьих земель было делом нескольких минут. Стражники заметили меня ещё в ущелье, но не предприняли никаких действий. Я тоже не счёл нужным что-либо говорить, тем более, что на посту стояла всё та же парочка, что обещала рассказать про меня Ворону. Не останавливаясь я прошёл через арку ворот. Неожиданно один из стражников выругался:

– Проклятый предатель!

Я хотел обернуться и проучить мерзавца, но тяжёлый удар в затылок опередил меня, не дав осуществить задуманное. Мир наклонился на бок, расплылся на десяток не связанных между собой фрагментов, ослепительно вспыхнул и начал угасать. Теряя сознание, я расслышал ещё одну фразу:

– Вся эта паршивая магия теперь тебе не поможет.

Стражники засмеялись, но для меня мир окончательно померк. Последнее, что я ощутил – это удар о землю.

Очнулся я от очередного падения. Восприятие действительности возвращалось постепенно, совсем не так, как после сна. Первым, что я почувствовал, была головная боль. Затылок жгло, будто на него пролили кислоту из запасов мастера Дамарока. Я попытался вспомнить, что произошло, но накатившая тошнота сделала любые размышления непосильными. К счастью, через несколько секунд стало немного легче. Тело ныло, в запястья что-то впивалось, мешая пошевелить рукой, а кисти свело так, что пальцы едва чувствовались. Неожиданно меня поразило воспоминание: удар, падение и смех стражников. От злости я дёрнулся и открыл глаза, но тугие верёвки лишь сильнее вгрызлись в конечности.

– А, очнулся, чародеишка! – сказал неприятный отрывистый голос.

Перед моими глазами красовалась голая каменная стена, свет пробивался сквозь узкие окна, кроме которых комнату явно освещали также висящие на потолке люстры. На полу был постелен богатый ковёр, который, кстати, изрядно смягчил падение, приведшее меня в чувство. Всё это слегка радовало – по крайней мере, я был не в подземелье. Попытавшись оглядеться, я почти не преуспел, но увиденного хватило, чтобы понять, что я в главном зале баронского особняка. Человек с неприятным голосом подошёл и ногой грубо, будто мешок с рисом, перевернул меня на спину. Это был Ворон.

– Вы хорошо потрудились, парни, – сказал он кому-то, кто выпадал из моего поля зрения, потому что я с трудом мог ворочать головой, – этот голубчик нам здорово пригодится, – барон как-то недобро усмехнулся, – за хорошую службу, хорошая плата.

Ворон взял что-то со стола и отдал стражнику. Послышался характерный звон туго набитого рудными самородками мешочка.

– Благодарю, милорд, – сказал голос, который не так давно обзывал меня предателем.

– Наградой насладитесь позже – сейчас ситуация требует сосредоточенности. На ваш пост уже направлена замена, вы же отправляйтесь к Старой шахте. Там пригодятся толковые ребята. Поищете выживших и вечером вернётесь с рапортом.

Топот удаляющихся шагов указывал на то, что стражники молча исполнили полученный приказ. Ворон вновь повернулся ко мне.

– Я предупреждал тебя, пока ещё не было слишком поздно. Жаль, что ты оказался не на той стороне. Теперь же, друг мой, игры кончились, и уже не время менять решения. Твои соратники перешли все границы…

Сбоку тяжёлым шагом подошёл ещё один человек:

– Думаю, ради жизни своего ученика Корристо согласится пойти на компромисс, – я узнал голос Гомеза, – надо вновь устроить переговоры.

– Едва ли, – резко возразил Ворон, – по моим сведениям, он покинул лагерь самовольно, а значит…

– Здесь всё ещё я решаю, что делать. Даже если Корристо откажется, хуже от этого не будет.

– При всём уважении, я позволю себе не согласиться, – уже гораздо мягче ответил Ворон, – угрожать магам не самая лучшая идея. Если им вздумается силой освободить Мильтена, нам может здорово не поздоровиться. Кроме того, они поймут, что мы не изменили своих планов по поводу Свободной шахты и могут послать весть магам воды каким-нибудь изощрённым способом. Лучше пусть они останутся в неведении, пока твой, – Ворон сделал акцент на этом слове, – план не будет реализован. А этот, – он указал на меня, – пригодится, чтобы узнать, где находится тайный портал из замка. Организовав там засаду, мы будем держать магов под полным контролем.

Гомез нахмурился, но дослушал речь Ворона до конца.

– Ты уверен насчёт Свободной шахты?

– Как я и говорил – самое большее через три часа после того, как мы вышлем отряд, дело будет сделано.

– Хорошо, тогда не будем слишком спешить… Сначала решим дела с магами. А насчёт тайного выхода, – барон наклонился надо мной и неприятно сощурился, – я доверял тебе, Мильтен, думал, ты один из нас. Твоё предательство, как удар в спину…

От Гомеза неприятно разило вином. Я хотел ответить что-нибудь в своё оправдание, но во рту пересохло, язык едва ворочался:

– Что… случилось? – всё, что я смог из себя выдавить.

Барон засмеялся, но в его смехе не было радости, скорее печаль и скрытый страх.

– Ты слышал? – обратился он к Ворону, – он ещё спрашивает, что случилось.

– Это ты должен рассказать нам, что случилось, – заскрежетал зубами Ворон, – вы, маги, предали нас… Да что там, предали всю эту чёртову колонию! А теперь и вовсе хотите лишить последней надежды, оставить ни с чем.

Видимо, в моих глазах отразилось искреннее недоумение, потому что Гомез сказал:

– Похоже, он, действительно, не в курсе происходящего. Что ж, расскажи ему, но только не перестарайся. Пока он нужен нам живым.

Гомез подошёл к столу, и сам налил себе вина в кубок. Ворон же в качестве разминки пнул меня в живот. Первый удар был не сильным, но я понял, что он лишь примеряется, потому сжался, насколько позволяли скручивающие меня путы.

– Старая шахта обрушилась, вот что произошло, – сказал он, размахиваясь для нового удара, – твой наставник приложил к этому руку, а теперь запретил атаковать Новый лагерь. Видите ли, честь не позволяет нарушить скреплённое клятвой мирное соглашение! А то, что без поставок руды все мы подохнем с голоду, как собаки, его не беспокоит! То, что оставшиеся рудокопы поднимут новое восстание, магов тоже не волнуют! Крутитесь, как хотите, бароны! Договаривайтесь! – слюна брызнула изо рта Ворона, он был взбешён и заехал мне каблуком в бок, от чего рёбра аж затрещали, – Маги заперлись у себя в обители и продолжают свою чёрную работу. Не удивлюсь, если на этот раз они задумали обрушить стены замка, чтобы облегчить работу этому болвану Ли, вместе с его отрепьем.

Полученные удары хоть и отдавались болью во всём теле, зато немного привели в чувство, а благодаря короткому рассказу я стал, наконец, хоть немного понимать происходящее. Похоже, сбылись мои самые худшие опасения. Понимая всю бесполезность дискуссий, я всё же попытался возразить:

– Соболезную, – хрипло прошептал я. – Крушение Старой шахты – это серьёзный удар. Но при чём тут маги огня?

Вместо ответа я получил ещё один пинок, сильнее всех предыдущих. Дыхание перехватило, и я стал судорожно двигать губами, тщетно пытаясь ухватить хоть каплю воздуха.

– Вина магов в крушении шахты ещё не доказана, – вмешался Гомез, залпом выпив далеко не первый за сегодня бокал вина.

– Выживший стражник видел Корристо в окрестностях шахты! – выкрикнул Ворон, теряя терпение, – какие ещё нужны доказательства? Старый пердун восемь лет не выходил на улицу, а теперь вдруг решил прогуляться именно накануне крушения! В гробу я видал такие совпадения. А насчёт тайного выхода я сейчас докажу свою правоту. Наверняка у этого недоучки при себе руна телепортации.

Советник барона начал лихорадочно копаться в мешке, лежащем на столе. Через секунду он выругался и небрежно высыпал его. Это было содержимое моих карманов. Неожиданно глаза Ворона округлились и он, позабыв о руне, схватил талисман.

– Белиар подери! Не может быть! – воскликнул Ворон, – это же амулет моего отца! Сукин сын, – бросился он ко мне, – откуда это у тебя?

Я не успел ничего ответить, так как получил очередной удар ногой. Помощь подошла неожиданно – Ворона оттащил Гомез.