Я повиновался, хотя ничего и не понимал в происходящем. Сфера была холодной и по ощущениям больше походила на металл, чем на камень. В моих руках она странно вибрировала, будто живая. Волшебник достал какую-то маленькую бутылочку и выпил её содержимое. После этого он явно воспрянул духом и стал менее бледным.

– Эликсир магии, – пояснил он, – заклинание было утомительным, нужно передохнуть.

Маг сел медитировать. Не знаю, что там у него за магия, но спиртом от этого зелья несло знатно. Такое, пожалуй, подействует расслабляюще на кого угодно.

Закатив перламутровую сферу под небольшой валун возле обвалившейся раскрошившейся стены, я почувствовал себя лишним. Чтобы не терять время даром, я решил раздобыть ужин. В этот раз в меню были тёмные грибы и серафис. Это неприхотливое растение росло почти везде и годились в пищу целиком, а особенно вкусными были похожие на гигантскую ежевику фиолетовые ягоды. Сочные плотные листья, хоть и горчили, иногда тоже использовались в кулинарии и неплохо перебивали аппетит. Кроме того, они могли заживлять раны, и часто применялись для этого охотниками, если под рукой не оказывалось ничего лучшего.

Вечером, когда я вернулся, то был немало удивлен. Маг был уже в компании не одного, а трёх големов! И все они были разными. Один, как я уже говорил, огненный. Другой был полной его противоположностью: он был сделан из полупрозрачного голубого льда, от которого веяло зимним холодом. Я заметил, что часть озера покрылась ещё не полностью растаявшим тонким потрескавшимся льдом. Теперь ясно, зачем было бросать шарик в воду – пропитать силой стихии. Третий голем был самым неказистым из всех, зато самым большим. Его тело состояло из огромных валунов. В одном из них я опознал камень, под который днём положил шарик.

– Вот это да! – разинул я в изумлении рот. Ледяной голем угрожающе повернулся в мою сторону, но остановился под взглядом колдуна.

– Это свой, – произнёс маг, и големы успокоились.

– Невероятно! – продолжил я восхищаться.

– Ничего необычного. Сердца големов являются практически бесконечными источниками энергии, использующими жизненную силу доноров, то есть пойманных нами орков. Я лишь направил их на восприятие нужных стихий. Тело из плоти и крови не совершенно, а в этом обличье возможна вечная жизнь.

– Не думаю, что они ей будут наслаждаться, – скептически заметил я.

– Да, им теперь всё равно, – безучастно ответил колдун.

Эти существа внушали ужас, и я так и не решился подойти ближе, чем на два метра ни к одному из них, кроме каменного истукана. Он хотя бы не мог обжечь или обморозить.

– Завтра башня будет готова. Осталось дело за малым – спланировать ещё несколько деталей в её конструкции, так, чтобы не повредить катакомбы. Големы приступят к работе утром. Ты можешь идти, мне больше не требуется помощь. В будущем, возможно, мне пригодится сборщик трав, тогда я тебя вызову. Помни, никому ни слова ни обо мне, ни о башне, ни о чём вообще из того, что ты видел. Не заставляй меня жалеть, что я тебя отпустил.

– Обещаю, – с готовностью сказал я, – да и всё равно мне никто не поверит. Ну хоть приключениями в старой башне мне можно будет похвастаться?

– Трави любые байки, о чём угодно, что не касается нашего общения. Но если кто-то меня здесь потревожит, ты будешь первым, кто за это ответит.

– Но ведь люди могут зайти сюда случайно. Я-то здесь при чем? – удивился я.

– Значит, надейся, что не зайдут. И с завтрашнего дня не крутись здесь – големы убьют любого, и тебя тоже.

– Что ж, приятно было познакомиться и поработать вместе... Жаль, что даже спасибо я не дождался. Я тут ужин кстати принёс, – обиженно сказал я.

– Уж никак бравый охотник ждет награду? – ухмыльнулся Ксардас.

– Это было бы приятным дополнением к приобретенному опыту и завершением взаимовыгодного сотрудничества, – замысловато извернулся я.

– С такими речами надо было тебе идти в дипломаты, – ухмыльнулся волшебник, – кажется, я придумал тебе еще одно применение на будущее.

– Ну вообще-то я не совсем это имел ввиду…

– Хорошо, големы не будут трогать тебя. Ты можешь передвигаться поблизости, когда захочешь, только не докучай мне. Остальных големы уничтожат. В случае нужды, ты сможешь укрыться от любого врага за их спиной – это и будет твоей наградой. Всё остальное в силе. Не забывай и уходи.

С этими словами маг отвернулся и погрузился в свои мысли. Я рассчитывал на более осязаемую награду, но и это было победой. По крайней мере, я не только был жив, но колдун даже не стал отгораживаться от меня своими истуканами. Но всё же было обидно, что я столько старался для него, а он собрался выкинуть меня, как ненужный мусор, да ещё и угрожал големами, к созданию которых я приложил так много сил.

Я остановился на ночь недалеко от форта. Рядом с магом находиться больше не стоило, но хотелось посмотреть на возведение башни. Заодно я проверил тайный подвал, где лежало четвертое сердце голема. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что оно окружено кучей камней. Валуны притягивались к нему как к магниту. Пока груда была не большой, но стало ясно, что спустя какое-то время здесь вырастет ещё один каменный монстр. Я поспешил вновь нажать потайной рычаг, чтобы тварь не дай бог не вырвалась наружу. Всем будет лучше, если голем без хозяина навсегда останется погребённым. Хотя, возможно, он бы признал Ксардаса господином, да и, наверное, маг недаром оставил здесь четвертое сердце.

На следующий день, к тому времени как я проснулся, фундамент башни уже был выложен. Големы работали слаженной командой, как единый механизм. Каменный монстр притягивал к себе валуны и переносил в нужное место. После этого пламенный обрушивал на камни поток огня, плавя их, будто руду в печи. Жар был такой, что чувствовался с расстояния в сотню метров. Дело довершал ледяной истукан, направляя и замораживая потоки раскалённой лавы. В итоге, башня получилась без швов и представляла собой сплошной монолит. Руины были сложены из породы, богатой железом, поэтому, когда лава застывала на воздухе, образовавшийся камень приобретал красновато-ржавый цвет. Я смотрел издали за работой големов, как завороженный. Строительство продолжалось не больше нескольких часов, и к обеду от древнего храма ни осталось и следа, зато на острове высилась горделивая башня с торчащими зубьями на вершине. Помня совет мага, я не рискнул подходить ближе, и отправился обратно в долину, обдумывая всё, что со мной приключилось за эти пару дней.

После того, как я покинул Ксардаса, жизнь стала значительно спокойней. Я вернулся в лагерь и стал вживаться в его уклад. За те пару недель, что прошли с появления барьера, в колонии очень многое изменилось. После того, как Гомез заручился поддержкой магов огня, он смог позволить себе действовать смелее, и анархия закончилась. Всю власть в городе рудокопов взял в свои руки новый барон и его люди. Ни у кого не было ни сил, ни вооружения, чтобы противостоять новой гвардии. Для того, чтобы восстановить поставки из внешнего мира, каторжан вновь загнали в шахты, отчасти убеждением, отчасти силой. Мало кто хотел возвращаться в копи, но единственным способом не работать в шахте было найти себе другой источник заработка и пропитания. Я продолжил заниматься охотой, выменивая шкуры и мясо на другие необходимые вещи. У тех же, кто не умел ничего особенного, чем можно заслужить уважение и обеспечить себя, не осталось выбора. Путь в шахты был открыт каждому, а вот выйти из этого дела было гораздо сложнее.

Гомез ввёл новые правила: для каждого рудокопа была установлена норма по добыче руды, которая платилась при выходе из шахты и отдавалась на так называемые общие нужны. На самом деле она присваивалась людьми Гомеза. Скребки, как ещё пренебрежительно называли шахтёров, могли забирать себе только половину добытого сверх этой нормы, остальное также изымалось в качестве налога. Такой подход должен был стимулировать людей работать эффективнее и больше, но, учитывая, что норма была лишь малость меньше, чем до восстания, люди выбивались из сил. Бывало, что шахтер молотил киркой весь день, а в итоге получал лишь несколько маленьких самородков.