Самой противоречивой личностью из всей этой компании был Ворон, который, на мой взгляд, был весьма сообразителен и хитёр. Пожалуй, случись что с Гомезом, именно он бы стал новым главой лагеря. Шрам и Арто были всего лишь телохранителями и преданными цепными псами барона, Бартолло – управляющим, а всю работу, требующую ума и деликатности, исполнял именно Ворон. По характеру он чем-то напоминал Дранко, только обладал менее омерзительными манерами, был более осмотрительным и сдержанным. До сих пор ему удавалось не потерять доверия Гомеза и балансировать на краю пропасти его немилости, оставаясь не просто возле кормушки, но и являясь по сути первым советником.

Анализируя все перипетии придворной жизни, я пришёл к выводу, что плохое ко мне отношение со стороны Ворона может быть совсем не связано с его неприязнью к магам. Наверняка в своё время он имел общие дела с покойным Дранко, а так как я послужил одной из причин его гибели, то невольно мог расстроить их планы по захвату власти. Когда я стал магом, да ещё и шпионом барона, моё присутствие стало раздражать Ворона ещё больше – он чувствовал во мне угрозу. Признать это открыто было нельзя, и ему оставалось лишь зло насмехаться надо мной при каждом удобном случае.

– Что нового ты поведаешь нам на этот раз? – спросил Гомез, когда я сел на приготовленное мне место.

– Милорд, по правде говоря, я рассчитываю на вашу милость и содействие в одном деле.

– Вот даже как? – удивлённо поднял бровь барон, – это личный вопрос или касающийся всех магов?

– Пожалуй, нечто среднее. Мне требуется разрешение на посещение Старой шахты.

– Кирку в руки и вперёд! Какие проблемы? – вмешался в разговор Ворон.

– Думаю, наш юный чародей имеет другие цели, – улыбнулся Гомез.

– Да, меня интересует не руда, а населяющие штольни ползуны.

– Эти тараканы? Но зачем они тебе? Я думал, что маги работают над разрушением барьера, – удивился барон.

– Так оно и есть. Но спектр проводимых исследований очень широк. Мастер алхимик считает, что некоторые органы этих насекомых могут быть полезны для приготовления сильнодействующих эликсиров, которые могут увеличить нашу магическую силу и помочь решить проблему с барьером. Конечно, это всего лишь гипотеза, которая может не подтвердиться, но проверить необходимо. Мне, как самому молодому, поручено доставить части тела ползунов для исследований.

Ворон пренебрежительно хмыкнул:

– И ты припёрся сюда попросить, чтобы наши доблестные стражники сделали за тебя всю грязную работу? Как это по-колдовски!

– Вовсе нет, – резко парировал я, – мне просто необходим пропуск в шахту. Учитывая, что я маг, на входе ко мне могут возникнуть вопросы по поводу цели визита. Именно поэтому я решил поставить вас в известность.

– Вот видишь, Ворон, – наставительно сказал Гомез, – ты, как всегда, поспешен с выводами. Маг вовсе не убегает от порученной работы. Бартолло, напиши сопроводительное письмо, чтобы Мильтен смог передать его Яну и беспрепятственно находиться в руднике, сколько ему потребуется.

– Будет сделано, милорд, – ответил управляющий, дожёвывая большой кусок мяса.

– Это всё, что ты хотел? – обратился вновь ко мне барон.

– Ещё магов беспокоит напряжённость в отношениях между лагерями. Недавно стражники не пустили гонца в замок. Корристо негодовал по этому поводу, ведь ему должны были доставить важные результаты замеров, проведённых магами воды.

– Корристо негодует, вы слышали? – засмеялся Гомез, обращаясь к своим подчинённым, которые поддержали барона улыбками, – так что нам, значит, нужно терпеть оборванцев прямо в замке? Пусть передают письма стражникам у ворот внешнего кольца, раз такая важность. Но если эти выскочки не научаться хорошим манерам, то их будут расстреливать из арбалетов, а послания брать с ещё не охладевших трупов. По крайней мере до того, пока не начнутся переговоры об условиях капитуляции Нового лагеря.

– Не создаст ли такое обострение конфликта проблем с поставками?

– Проблем? С чего бы! – воскликнул Ворон, – наши стражники всё контролируют, воры не рискнут и носа высунуть из-за своего частокола.

– Не все так считают, – покачал я головой, – по-моему, стража мало времени уделяет тренировкам, шляясь без дела по лагерю, чего не скажешь о наёмниках магов воды.

– Да как ты смеешь! – вспылил Ворон и даже вскочил из-за стола.

– Сядь! – предостерегающе поднял руку Гомез, и Ворон послушно вернулся на место, – а ты весьма дерзок, Мильтен, раз рискуешь делать такие заявления, находясь в этом зале. Надеюсь, у тебя есть на то веские причины.

Половина дела была сделана – я смог заинтересовать рудного барона своим поведением.

– Несложно проверить, чьи воины лучше обучены и раз и навсегда покончить со всеми спорами в колонии.

– Война? – поднял голову от тарелки Арто.

– Нет, не война. Как маг огня, я не могу никого подталкивать к ненужному кровопролитию, однако есть другой куда более цивилизованный путь выяснения отношений – гладиаторские бои. Пусть лучшие бойцы из всех лагерей встретятся на арене, а одновременно с этим можно провести мирные переговоры и прийти к компромиссному решению.

– Компромиссы для слабаков и трусов! – огрызнулся Ворон.

Гомез не разделял рвения своего советника и, не обращая на него внимания, спросил:

– Ты считаешь, что генерал Ли согласится с таким планом? Эта хитрая лиса ни за что не вылезет из своей норы, подозревая везде обман. Нескольких бойцов, быть может, он ещё и отправит, но вряд ли решится явиться сам во главе делегации.

– Вы забываете, что в Новом лагере распоряжаются маги воды, а не Ли. Он, конечно, имеет большое влияние и организует оборону, но исполняет волю служителей Аданоса, которые, являясь жрецами равновесия, всегда стремятся к мирному урегулированию. Если Вы прикажете, Корристо направит им письмо, – я специально сделал акцент на слове «прикажете», чтобы в очередной раз польстить самолюбию Гомеза, ведь приказывать верховному магу огня – это не шутки.

Барон усмехнулся:

– Тебя послушать, так всё легче простого. Но что делать с недовольными? Мои люди жаждут крови этих убийц, подло грабящих наши конвои.

– Скатти недавно приходил с похожим предложением, – заметил Бартолло, – похоже, народ в лагере будет рад такому зрелищу.

– Пусть все недовольные поучаствуют в боях, если у них хватит духу, – заключил я.

– Я порву их! – неожиданно выступил Шрам, в подтверждение своих слов оторвав зубами здоровенный кусок мяса от жареной бараньей ноги.

– Похоже, у нас уже есть первый гладиатор! – улыбнулся Гомез.

В целом, идея Диего о боях на арене нашла понимание у истосковавшихся по развлечениям баронов. Единственный, кто был недоволен – это Ворон. Не знаю, было ли это вызвано тем, что он враждебно воспринимал все мои предложения, или же у него были другие причины, но в этот раз ему всё равно не удалось убедить Гомеза в своей правоте. Если предварительные переговоры пройдут успешно, то на турнире магам огня и воды предстояло выступить гарантами безопасности. Детали оставались пока не ясны и требовали обсуждения и согласований, но главное, фундамент для будущего перемирия был заложен.

На следующий день после визита к барону я получил от Бартолло сопроводительное письмо для посещения шахты. Для пущей значимости он поставил на него гербовую печать, по-видимому, хранящуюся в замке с незапамятных времён, потому как я понятия не имел, чей герб был на ней изображён. Не знаю, умели ли стражники на входе читать, и могли ли отличить настоящее письмо от фальшивки, но эта бумажка в любом случае была неплохим аргументов в возможных спорах.

Для того, чтобы свести возможные проблемы к нулю, я отправился в шахту с очередным конвоем, ведущим новую смену рудокопов. Единственное, что омрачало мой план – то, что командиром отряда оказался Буллит – тот стражник, который избивал новоприбывших каторжан. Мне была крайне неприятна такая компания, а его речь настолько изобиловала нецензурными словами, что наводила на мысли о сточной канаве. Чтобы не быть вовлечённым в такую «беседу», я шёл в самом хвосте конвоя. Сзади тащились лишь двое стражников, прикрывавших тыл.