– Я уже смирился со своим проклятием, у меня нет больше сил бороться. Так что поступай, как знаешь! Можешь выдать меня Торусу или хоть во всеуслышание объявить, что я вор. Хуже уже не будет – всё равно этот отморозок Бладвин не даёт мне теперь покоя, каждый день пристаёт и угрожает. Подумаешь, хлебнул пару глотков пива из его бутылки…

– Я бы на твоём месте не был бы так спокоен. Ты и представить себе не можешь, как люди не любят, когда у них что-то воруют. Пусть это даже такая ерунда, как яблоко или бутылка пива.

– Да всё я могу представить! Лучше любого другого! Всю жизнь только этим и занимаюсь, что испытываю на своей шкуре людскую добросердечность.

– Тогда в твоих же интересах, сделать так, чтобы мы с тобой подружились.

– Очередной вымогатель? У меня ничего нет. Граво и так требует с меня пять сотен руды! Это огромные деньги, где мне столько взять? Украсть?

– Ну я не настолько жадный. Мне хватит и одной сотни. По крайней мере, пока ты не натворил ничего особо крупного.

– Почему я должен тебе верить? Сегодня я заплачу, а завтра ты снова придёшь просить на выпивку.

– Что ж… Думаю, Торусу будет интересно с тобой поболтать по душам. В шахте на нижних ярусах всегда нехватка людей…

– Постой! Хорошо, я заплачу. Только обещай, что никому не расскажешь, и на самом деле оставишь меня в покое.

– Обещаю. Больше никаких поборов. Но и ты обещай, что не будешь воровать.

– Этого я обещать не могу. Я же объяснил… – устало вздохнул Жильбер.

– Тогда не воруй хотя бы у стражи, если тебе дорога жизнь.

– Я постараюсь…

Жильбер порылся в широком кармане шахтёрских штанов, что были в ходу в колонии, достал оттуда горсть рудных самородков и отсчитал мне сотню. Видимо, он уже начал копить на взятку для Граво, а может, недавно обчистил кого-нибудь. В любом случае происхождение руды меня мало волновало, мы распрощались, и я ушёл довольный неожиданной добычей. Однако на этом история горе-воришки не закончилась. Хотя я сдержал обещание, Жильбер не образумился и продолжил своё грязное дело. Через пару недель и без моего участия его вычислили. Он попался на нескольких мелких преступлениях и вскоре, ни для кого в лагере не было секретом, что он ворует. Все пропажи стали списывать на него, и даже выходить из замка для бедняги стало опасным. Кроме Бладвина, наведываться к нему стали и другие стражники – избивали, отбирали руду. Можно сказать, я вовремя успел получить свою долю, пока было что брать. Жильбер так и не успел накопить на помощь Граво, да и теперь даже он не смог бы помочь.

В один прекрасный день клептоман просто пропал. Всё бы было ничего, если бы не одно обстоятельство. Торус был в бешенстве, он рвал и метал, однако не объяснял в чём дело. Похоже, Жильбер украл что-то и у него. Стража прочесала весь лагерь и окрестности, но беглеца найти не удалось. За его голову Торус назначил награду в сотню кусков руды, новость даже разнеслась по другим лагерям, но там воришку тоже не видели. Создавалось впечатление, что он провалился сквозь землю. Караульный вроде вспомнил, что подмастерье кузнеца вышел из лагеря, но каждый день через ворота ходит огромное количество людей, так что ничего конкретного выяснить не удалось. В конце концов, Торус немного успокоился, и решил, что Жильбер сбежал в лес, где его сожрали дикие звери.

Лишь у кузнеца я смог узнать, что же всё-таки искал начальник стражи – любимое кольцо. Этот памятный знак он получил за боевые заслуги ещё будучи гвардейцем. Когда Торуса уличили во взяточничестве и упекли в тюрьму, он успел спрятать кольцо во рту, благодаря чему и сохранил его. В колонии, он часто хвастал своим серебряным перстнем, утверждая, что тот зачарован и приносит удачу в бою. Это могло быть правдой, а могло и выдумкой, но в любом случае вещица была довольно редкой и ценной. Угораздило же Жильбера замахнуться на такую реликвию. Интересно, что им двигало? Очередной приступ болезни или желание отомстить напоследок? Жаль беднягу, сгинул глупо. Мне хотелось заполучить украденное кольцо, но, видимо, воришка прихватил его с собой в могилу. Впрочем, всё равно перстень не получилось бы носить – если Торус узнает об этом, то с жизнью можно распрощаться. Даже возвращать ценность начальнику стражи было бы опрометчиво – он мог бы решить, что я сопричастен преступлению. Так что, я постарался просто выбросить эту историю из головы и жить дальше.

Тёплый лёгкий ветерок принёс в Старый лагерь непривычную свежесть. По своему обыкновению, я бродил по узким улочкам между лачуг рудокопов, то погружаясь глубоко в размышления, то прислушиваясь к разговорам вокруг. На этот раз из оцепенения раздумий меня вырвало знакомое лицо. Озираясь по сторонам, по лагерю шёл Лестер. Первой моей мыслью при виде него было, что он ищет меня, чтобы отдать мою долю руды и взять новую порцию болотника для сбыта. Однако, приглядевшись внимательнее, я заметил огромный синяк под глазом друга. Сам Лестер тоже выглядел весьма потрёпанным. По всему выходило, что с ним приключилась какая-то неприятная история.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил я, прежде чем он сам успел что-то сказать.

– Да, вот… – потупился Лестер, – в общем, в этот раз я не принёс денег.

Я уже стал догадываться, что произошло, но не стал перебивать. Посмотрев мне в глаза, Лестер продолжил:

– Я пытался сопротивляться, но их было трое. Они отобрали весь болотник и руду.

Во мне вспыхнул гнев. Не на Лестера, а на его обидчиков. Я подавил нахлынувшую злобу и спокойно произнёс:

– Ты запомнил их?

– Ещё бы, по крайней мере, главного. Такую противную рожу трудно забыть.

– Где это произошло?

– В Новом лагере, в районе Ларса.

Ларс был лидером той части Нового лагеря, которую не контролировали напрямую наёмники. Как я говорил, к магам воды прибилось много народу, и кто-то должен был управлять всем этим сбродом. Бывший генерал держал в железном кулаке лишь своих людей и следил за безопасностью магов. Поэтому лагерь разделился на три района – магов, наёмников и воров, как называли всех оборванцев. Такое название было весьма заслуженно и вполне отражало стиль жизни этих людей. На деле они занимали ту же социальную нишу, что и призраки в Старом лагере – не рудокопы и не крестьяне, зарабатывающие на жизнь охотой, торговлей и всякими махинациями.

Сначала среди воров не было единства, но потом стали выделяться вожаки, как в бандитских шайках. Одним из таких лидеров был Ларс: хитрый, ловкий и изворотливый. Он нашёл подход к этому сброду, сколотил банду из проверенных крепких ребят и навёл порядок в лагере. Именно стараниями Ларса из города изгнали откровенных бандитов, вроде Квентина и его головорезов, которые только и думали кого бы ограбить. От Горна я знал, что неожиданное возвышение Ларса было вызвано тайной поддержкой Ли. Без молчаливого одобрения, а порой и открытой помощи наёмников Ларсу было бы не удержать ситуацию под контролем. Ли согласился помочь, потому что ему был нужен порядок. Неуправляемые налёты воров на людей Гомеза, бандитизм и грабёж внутри лагеря не способствовали мирной жизни. Ларс был достаточно сообразителен и согласился на условия, предложенные генералом. Теперь его люди придерживались ряда негласных правил, сделавших жизнь гораздо спокойнее. Сам Ларс стал правой рукой Ли по вопросам касательно внешней части лагеря, но несмотря на все усилия, полный порядок, ясное дело, навести всё равно не удалось. И Лестер, который стоял сейчас передо мной, был ярким тому подтверждением.

– Я виноват и верну всю руду, – продолжал тем временем Лестер.

– Руда не главное, – сквозь зубы сказал я, – такую наглость надо пресечь на корню. Эти ребята за это ответят.

– Но как?

– Один мой приятель будет рад помочь. Сейчас же идём в Новый лагерь! – скомандовал я.

Лестер пожал плечами, и мы двинулись в путь. По пути в хижине Кавалорна я переоделся в охотничью одежду. В Новом лагере первым делом мы разыскали Горна. Рассказав ему, что произошло и представив Лестера, как своего друга и делового партнёра, я продолжил: