— Не полу-у-у-учится, — рыцарь, как ребенок радовался моей смерти.

Кулон матери оказался в моей руке в одну секунду. Резко разбив хрупкое стекло, в которое была помещена сила Элианы, я полностью раскрыла внутренний резерв, соединяя его с древней магией.

— Нет! — Рыцарь было отшатнулся от меня, но священный свет уже опутывал его. — Нет! Нет! Пусти! А-а-а-а-а! — он крутился, как волчок, стараясь выпутаться из этой паутины.

В какой-то момент мне показалось, что все кончено. Но его тьма неожиданно начала брать верх, гася мерцание пут и разрывая их.

— Нет! — я беззвучно заплакала. Неужели эта битва была проиграна? Кто защитит мою малышку?

От стен пещеры отразился злобный торжествующий смех!

— Аха-ха-ха-ха! — злорадствовал мужчина. — Прощай, Надин. Покоя желать не буду! Ты все равно его не обретешь. — он поднял руку, в которой клубилась тьма. Я прикрыла веки, понимая, что это конец.

— Мамочка? — этого голоса здесь быть не могло. Я резко распахнула глаза, встречаясь с абсолютно белыми глазами своей дочери. Илария была здесь!

— Спасайся! Уходи! — я начала корчиться, пытаясь собрать свои силы.

— Как сла-а-авно! Лари! — сладко пропел Рыцарь, поворачиваясь к моей девочке. — Иди к дяде, я покажу тебе котенка… — решил дешево подкатить к моей доченьке этот монстр.

— Лари! Нет! Спасайся! Уходи! — я рыдала, ползла по земле к своей малышке, всей душой желая защитить! — Не трогай ее! Тебе нужна я!

Но они были глухи к моим мольбам. Я видела, как Илария с интересом наклонила голову в бок, пристально рассматривая Рыцаря, будто под микроскопом.

— Ты сделал больно моей мамочке, — тихонько резюмировала она. — Это плохо. — Нахмурились детские бровки. А тем временем тьма становилась все ближе и ближе к моей крошке. Рыцарь уже облизывался, готовясь вкусить чужую смерть.

Я бы никогда не смогла с точностью сказать, что произошло в следующую секунду. Но Илария неожиданно сама шагнула в гущу тьмы, вырывая из той дикий пронзительный визг. Рыцарь остановился как вкопанный, он явно не ожидал такого поведения от прирученной магии.

— Мою мамочку нельзя обижать. Тебя надо наказать. — Малышка вдруг поднялась в воздух, становясь на одном уровне с Рыцарем, обхватила маленькими ручками его лицо и уставилась четко в его алые глаза.

Пещера взорвалась криком боли. Здоровенный мужчина корчился в болезненных муках, удерживаемый лишь хрупким ребенком. Тело Иларии на какой-то момент начало меняться, обретая более взрослые формы. На ее шее сияла та самая бабочка. Та, с которой я боролась с момента рождения моей сильной малышки. Та, что заставила появиться у меня не один седой волос. Та, которая теперь, видимо, придавала Иларии силу и мощь для борьбы со злом. Бабочка широко расправила свои крылья, сияя неоновым голубым светом. Это было настолько пронзительное и устрашающее зрелище, что я буду помнить его всю оставшуюся жизнь.

Все, что я могла, — смотреть и беззвучно плакать. Моя маленькая девочка пришла и спасла меня. Горло перехватило от слез. Боли я уже не чувствовала, а душу наполняло спокойствие. Она будет в порядке и безопасности. Я знаю, что Раттимир справится. Дочка и ее отец вместе преодолеют невзгоды. А я… я буду оберегать их с облаков. Радоваться их успехам и горевать их печалям. Моя Илария. Моя яркая звездочка. Моя доченька….

Я уже не чувствовала ни рук, ни ног. Голова с каждой секундой становилась легче и легче. И лишь глаза наблюдали за тем, как моя храбрая малышка уничтожает тьму, посмевшую проникнуть в этот прекрасный мир.

— Я люблю вас, — с моих губ сорвался последний шепот.

Я проснулась от того, что сбоку кто-то тихонько сопел мне на ухо. Открыла глаза и взглядом уткнулась в копну пепельных волос. Илария. Моя крошка лежала рядом со мной, обхватив за руку и крепко прижавшись всем телом. Доченька мирно спала.

Я попробовала пошевелиться, ожидая, что тело тут же отзовется сильной болью. Однако никакой боли не ощутила. Я чувствовала себя прекрасно.

В голове вспышками всплывали фрагменты произошедшего боя, слова Рыцаря, боль, опоясывающая все мое тело. А еще страх. Жуткий, всепоглощающий, неконтролируемый страх за мою малютку. Я отчаянно боялась того, что все слова Рыцаря сбудутся, что Раттимир не успеет защитить нашу дочь. Но вместо этого… Я чуть отклонила голову. Будущая королева. Хм, ну надо же.

Я отчетливо помнила тот день, когда впервые взяла Иларию на руки. Маленький кричащий комочек моего абсолютного счастья. На этой земле нет слов, способных описать всю ту любовь, что я испытываю по сей день к моей малышке.

Илария сонно пошевелилась и посмотрела на меня. Ярко-серые глазки встретились с моими.

— Мамочка моя! — всхлипнула дочка. Ее тонкие ручки тут же обхватили мою шею, крепко прижимая к себе.

— Я в порядке, Лари, — пыталась успокоить содрогающуюся в рыданиях дочь. — Ты меня спасла, зайка.

Я не собиралась скрывать или умалять ее заслуги. Думаю, что теперь мне следовало бы чаще разговаривать с дочерью на тему магии, силы и нашей ответственности за нее.

— Папа очень переживал за тебя, — сказала моя малышка, уткнувшись мне в шею. Илария делала глубокие вдохи, как будто старалась надышаться моим запахом. — А как я тебя спасла?

Ее неожиданный вопрос заставил меня пораженно замереть.

— Ты… не помнишь? — осторожно спросила я.

— Не помню чего? — детские глазки невинно смотрели в ответ.

— А как ты тут оказалась, Лари? — начала я издалека.

— Не знаю, — дочка уютно устроилась у меня под боком и, обхватив ладонь, принялась перебирать мои пальцы. — Я уснула дома у папы. Помню, что очень переживала за тебя. Мне так сильно хотелось, чтобы ты меня обняла, как делаешь всегда, когда мне страшно. Но ты все не приходила. Я знаю, мамочка, — дочка вдруг серьезно посмотрела на меня, — ты защищала наш мир. И это было важнее моих страхов. Тем более я уже большая. Мне нужно научиться справляться с некоторыми вещами самостоятельно, — это прозвучало так по-взрослому, так серьезно. — А проснулась я уже вот здесь с тобой. Я так рада, что ты в порядке, мамочка! — детские губки трепетно прижались к моей щеке.

— В порядке, Лари. Конечно, в порядке. — Прижала головку дочери к своему плечу, стараясь не показать, как я напугана.

— Мне снился сон, мамуль, — вдруг встрепенулась дочка.

— Расскажешь? — мне было важно понять, что осталось в ее памяти.

— Ко мне пришел дядя. Невысокого роста, как гном, только, может, чуть выше. Одетый в бело-синий костюм: пиджак и штаны, а на голове была причудливой формы шляпа. У него такие глаза были необычные. Зрачок белый, с темно-синей окантовкой. И очень добрые. Он сказал, что рад со мной наконец встретиться. Но время для нашего более тесного знакомства еще не наступило. Он сказал, что нужно помочь тебе. А потом я увидела тебя, — дочка нахмурилась. — И тебе было очень больно. Какой-то нехороший дядя тебя обижал. И… — она потерла пальцами центр лба, — дальше не помню. Я проснулась уже рядом с тобой. Странный сон, правда, мамуль? — серые глазки снова обрели ясность. А у меня едва сердце не остановилось, пока я слушала этот рассказ. Кто приходил к моей дочери? Как он смог вызвать такую мощь ее силы? Вопросы, вопросы, вопросы. Они роились в голове, как разворошенный улей.

Вдруг дверь в комнату открылась, и показался Раттимир. Он сначала осторожно заглянул, проверяя спим ли мы все еще. А увидев, что мы лежим и обнимаемся, тут же направился к нам. Одним махом скинув обувь, он оказался на кровати рядом, крепко обхватил нас с Иларией руками и прижал к себе.

— Мои девочки, — выдохнул он. Поцеловал Иларию в макушку, щечку, глазки, вызывая заливистый детский смех. Мне же достался короткий поцелуй в губы. Однако взгляд… взгляд мне обещал гораздо большее. На его щеке виднелся след от чьих-то когтей, но он не обращал на него ни капли внимания. Он просто искренне радовался тому, что мы снова все вместе, а эти опасные приключения остались позади.