— Где он?! — я впилась взглядом в золотистые глаза дракона.

— Отец, но я говорю правду! — вдруг донесся до нас голос Марикуса.

Как бы мне ни хотелось увидеть Раттимира прямо сейчас, насущная проблема была острее. Я повернула голову к Марикусу и увидела, как в отчаянии он стиснул ладони в кулаки. Плечи напряжены, густая шевелюра длинных белоснежных волос в каком-то беспорядке: весь его вид выдавал яростное отчаяние. Посмотрела на ухмыляющегося Октимуса. Тот стоял и едва шевелил пальцами. Он ворожил. Снова.

— Сын, с той стороны никто не возвращается, — спокойно возражал Визерис. — А уж то, что рассказал здесь ты, вообще больше похоже на небывалую сказку. Мне казалось, время обучения в Академии научило тебя ответственности!

— Сынок, зачем ты нас обманываешь и наговариваешь на дорогого Октимуса? — пробормотала королева.

«Дорогого?!» — внутренне возмутилась я. Уже за одно это, я голыми руками хотела разорвать друида. Он постепенно превращал мозги этих драконов в жидкий кисель.

— Надо действовать, — процедила я.

Всем своим нутром я хотела заорать, чтобы мне тут же дали встретиться с Раттимиром. Сотня оглушающих вопросов штурмовала мой разум. Где он? Как здесь оказался? Он знает, что я здесь? Как Илария? Мудрая Ведьма, помоги мне…

Но как же мне достучаться до семьи девочки? Как незаметно забрать у ребенка кольцо? То, что оно магическое и просто так не снимется, было совершенно очевидно.

— Скажи мне, что нужно делать? — прошептал сбоку Варкон, снова привлекая к себе внимание.

— На пальце у мальчика кольцо в виде дракончика, видишь? — ответила ему.

— Да, — он украдкой посмотрел в сторону той семьи.

— Нужно отобрать его и уничтожить.

— Предоставь это мне, — сказал мужчина и уже хотел отойти, как я придержала его за руку.

— Не все так просто, Варкон. Семья зачарована. Кольцо магическое и легко его не снять, — я в отчаянии кусала губы, пытаясь мысленно отыскать хоть какой-то вариант.

И подходил только один. Октимуса нужно было вывести из себя. И сделать это мог соперник равный ему. Покусывания Марикуса ему были ровно на один зуб. Он с легкостью отобьется от любых обвинений. Я посмотрела на свою правую руку. Единственное условие, при котором мне поверят король и королева, даже находясь под воздействием, — это Печать Богини Райт. Очень древний, болезненный метод, при котором любая правда выходила наружу. Загвоздка состояла в том, что поставить ее можно лишь на того, кто добровольно согласится подвергнуться процедуре раскрытия. Именно так. Все, что было внутри магического существа, становилось в одночасье известно тому, кто эту печать ставил. Все тайные помыслы, секреты, знания, сила: все распахивалось подобно цветку на заре. И сейчас я сознательно была готова пойти на этот рискованный шаг.

И тут в голову пришла мысль, что эту печать можно использовать в своих интересах. Не только я раскрыла бы все, что знала, свои помыслы и цели. Если моими глазами король увидел бы правду, то и замыслы друида не остались бы в тайне. — Господин Октимус, — я спокойно подошла к Марикусу и посмотрела на друида, — у меня есть идеальное решение для нас двоих. Так сказать, раскроем карты нашему властелину. Пусть король Визерис решает, кто из нас говорит правду, а кто… — специально не стала договаривать фразу, оставляя в воздухе флер намека. Моя сладкая улыбка встала костью в горле друида. Он скривился, как будто от зубной боли.

— Каким образом вы можете доказать, что не лжете? И потом, король Визерис и так знает все, что ему положено, — презрительно выплюнул он.

Ох уж эти двусмысленные фразы.

— Тогда тем более вам нечего скрывать, не так ли? — вновь мило улыбнулась я.

— Надин, что вы предлагаете? — отозвался король.

— Слышали когда-нибудь о печати Богини Райт? — посмотрела на короля. Я очень надеялась, что он клюнет на мою авантюру. Шансов, конечно, было мало, так как друид теперь уже не стесняясь колдовал. И, по всей видимости, чувствовала черную магию только я одна. Но… Визерис не просто так стал королем. Где-то внутри него заснул мудрый дракон. И я во что бы то ни стало должна была его разбудить.

— Да-а, — как-то слишком неуверенно был дан ответ.

— Суть печати в том, чтобы раскрыть сущность того, на ком она стоит. Вы из первых рук, моими глазами, увидите все, что видела я. Узнаете, что я не замышляла зла на вашей земле. А тем более никого не убивала. Но раз уж господин Октимус сомневается в моих словах и считает, что я пытаюсь оболгать его ученицу, то почему бы и ему не раскрыть свой разум?

— Это чепуха! Нонсенс! Ваше Величество, вы позволите какой-то ведьме диктовать условия в вашем же доме? — вскричал друид. И, как мне показалось, нежелание ставить печать правды, выдавало его с головой.

Внутри короля боролись две силы: его собственная магия, которая тихо призывала прислушаться ко мне, и темное воздействие магии принуждения. На помощь пришел Марикус.

— Как сын короля, я принимаю предложение ведьмы.

Молодой дракон повернулся ко мне, взглядом умоляя, чтобы моя затея удалась.

— Я против! Еще не хватало, чтобы взбалмошная бесконтрольная ведьма указывала, когда я должен использовать эту смехотворную печать. И где доказательство того, что ты в который раз не провернешь очередной фокус, лишь бы все вышло, как хочешь ты? — друид с превосходством посмотрел на меня.

Он действительно не знал, как работает эта печать? Вопрос прозвучал в моей голове риторически. Скорее всего, тут Октимус не врал. Эта печать широко использовалась только в ведьминских кругах. И на это были свои причины. Ведьмы и ведьмаки были достаточно хитрыми, чтобы протолкнуть свои идеи туда, куда нужно.

— Под действием этой печати, господин Октимус, невозможно солгать. В этом и есть ее истинный смысл. Даже у меня не получится скрыть правду, если я вдруг этого захочу.

Я подвернула рукав блузки, открывая сгиб локтя. Печать нужно было поставить именно сюда, в самый центр, где бьется вена, ведущая прямиком к сердцу. В руке материализовался треугольный артефакт цвета слоновой кости. По всей его поверхности были нанесены символы и знаки, которые вместе представляли собой мощное оружие, направленное против лжи.

— Ваше Величество, для меня будет честью доказать, что я не желаю зла ни вам, ни вашим людям. Я лишь хочу помочь, — произнесла едва различимым шепотом, чтобы только король мог услышать. И если у драконов слух был очень тонкий, то друид таким похвастаться не мог. — Господин Октимус, встаньте рядом, чтобы король нанес печать одновременно на нас двоих.

В кабинете повисло молчание.

На лице друида были написаны разные чувства. Но одно выделялось особенно. Страх. И я видела его весьма отчетливо.

— Октимус, — рявкнул Марикус.

И тут произошло то, чего не ожидал никто.

— Ты пожалеешь, стерва, — прошипел друид, пятясь назад. — Ты будешь рыдать в предсмертный муках, дрянь. Мой хозяин сделает для этого все!

Мужчину начали окутывать клубы черного дыма. По кабинету распространился запах серы — первый признак гнили и мертвечины. В одно мгновение вполне сильный мужчина начал превращаться в живой труп.

— Марикус! — рявкнула я, заслоняя собой короля и королеву, которые в шоке даже не могли пошевелиться. Те драконы, которые, как свидетели пришли в дом короля, в страхе начали пятиться в стороны, кто-то попытался сбежать из страшного места. Сейчас здесь была сама смерть. А столкновения с ней не хотел бы никто в ясном разуме.

Парень подскочил ко мне, доставая белоснежный меч, который мгновенно зажегся ярким свечением чистого огня. Варкон встал по другую сторону, заняв защитную позицию.

— Ты даже представить не можешь, куда полезла, ведьма! — с неоправданным превосходством произнес полуразложившийся друид. — Ты замахнулась на слишком крупную игру, результатом которой станет твоя смерть. А после я лично отниму жизнь у всех тех, кто тебе дорог.