Мальчик оглядел пирог со всех сторон.

— Он с той самой ягодой, которую ты принес. — подтвердила Адриана.

— Ну если так… — парнишка сунул лакомство в карман коротких штанов и поднял мяч.

Адри собиралась еще что-то сказать, но над дверью коротко звякнул колокольчик. А когда покупатели наконец вышли, девушка обнаружила, что паренек уже убежал, оставив у прилавка корзину с ягодой, да бросив на полу тряпицу, которой был обернут мяч.

Ближе к обеду в пекарню заглянул Ник. Видимо опять привез в город хворост, а заодно решил зайти к старой знакомой. Было заметно, что солнечные дни и для него не прошли даром. Потемневшее от загара лицо казалось совсем смуглым, а вот чуть вьющиеся волосы не только успели выгореть на солнце, но еще отросли, и теперь то и дело спадали на лоб, явно раздражая своего владельца.

— Дорога, как сковорода. — он смахнул с лица прядь волос, вместе с потом. — Порой мне кажется, что каждое лето жарче предыдущего. Подозреваю, что однажды нас точно спалит к… — парень запнулся, наткнувшись на укоризненный взгляд. — Спалит в общем. Кстати, я тут для тебя кое-что припас.

Сунув руку за пазуху, Ник вынул несколько веточек, усыпанных красными ягодами. Стряхнув те из них, что были раздавлены, он положил оставшиеся на прилавок.

— Спасибо. — Адриана невольно вспомнила, что только утром вымыла в пекарне пол. Но какой толк упоминать об этом, если у местных все равно не слишком почтительное отношение к чистоте. Ник наверняка даже не поймет, что именно он сделал не так.

— Как у тебя тут? — парень обвел рукой пекарню, — Насколько знаю, в такую жару хлеб не в чести. У моего брата порой случалось, что за целый день и пары серебрушек не набегало.

— Ну… Хлеб действительно берут плохо. — признала девушка, — Поэтому мы с Таей решили делать ягодные пироги…

Ник слушал ее с интересом. Между делом, он достал из кармана вязаный платок и принялся распускать его, наматывая нитки на руку. Адри как раз рассказывала о том, как ей удалось обзавестись парой корзин ягод. Но заметив, чем занят ее собеседник, девушка недоуменно подняла брови.

— Ник! Это же вязала твоя матушка? — не выдержала она, когда платок уменьшился примерно на треть.

— Угу. — согласился парень. — У меня с собой их целый узел для продажи.

— Тогда зачем же ты их распускаешь?

— А затем, что их все равно никто не купит. Посмотри сама. — он развернул оставшуюся часть, которая оказалась рыхлой и пестрела отверстиями. — Платок должен быть плотным, чтобы согревать в холода. А это годится разве что птиц ловить.

— Но ведь твоя матушка так старалась. — Адри подавила тяжелый вздох.

Неровное вязание отдаленно напомнило ей кружево и в душе встрепенулась тоска по прежней жизни. Тончайшие воротники, отделка платьев… Нет, лишний раз лучше не думать об этом.

— Она хочет быть полезной. Однако если я выставлю такие платки на продажу, то меня просто поднимут на смех. Поэтому я их распускаю, а матушке говорю, что трачу выручку на новые нитки.

— Рано или поздно она догадается… — Адриана оглядела моток нитей на руке парня, — Ведь нитки уже не такие гладкие.

Ник пожал плечами.

— Пока не догадалась. А потом придумаю, что сказать.

Адри вспомнила добродушную полуслепую женщину, представила, как та вяжет днями напролет, полагаясь лишь на память пальцев, и сердце сжалось от жалости. Если однажды мать Ника поймет, что ее усилия не были оценены, то ей будет очень больно…

Девушка еще раз взглянула на неровный платок, и неожиданно ей вспомнились тонкие кружевные занавески, которые всегда вешались исключительно в гостиных, чтобы продемонстрировать богатство хозяев дома. И вдруг ее посетила интересная идея.

— Ник, а сколько стоят такие платки, если бы… Если бы ты их все-таки продавал?

— Серебрушек пять, не меньше. — отозвался парень, после некоторых раздумий.

— Тогда я хочу купить у тебя три штуки.

Один серебряный не так уж и много для хорошего дела. А люди не могут захотеть того, чего никогда не видели, и Адри собиралась это исправить.

— Ты уже накопила на выкуп пекарни и не знаешь куда деть оставшиеся деньги, чудачка? — иронично спросил Ник.

Однако Адриана оставалась серьезной. Отпустив пару шуточек, парень все же принес несколько серовато-белых платков и разложил их на прилавке.

— Выбирай любой. — произнес он с насмешкой. — Я даже готов уступить тебе пару малых серебрушек, по дружбе.

Девушка внимательно осмотрела платки и выбрала те, которые на ее взгляд подходили лучше всего. Надо только хорошенько их постирать, и на окнах они будут смотреться ничуть не хуже настоящих изысканных занавесок.

Насмешка на лице парня сменилась недоумением, когда Адри положила перед ним большую серебряную монету.

— Да брось, чудачка, пошутили и хватит. Я же понимаю, что тебе это все ни к чему…

Его голос потонул в звоне разбившегося стекла. От неожиданности Адриана подскочила на месте, успев подумать о том, что зря вернула маленькому сорванцу мяч. Ник среагировал быстрее. Не теряя ни секунды, он выскочил за дверь, чтобы довольно скоро вернуться с нарушителем спокойствия.

К слову, мальчишка не очень-то и упирался, когда его затащили в пекарню.

— Ты только посмотри на него! — бушевал парень. — Мать надрывается стирая в других кварталах белье, а он бьет окна! Ты хоть подумал, мелкий паршивец, сколько ей теперь придется работать, чтобы возместить убыток?

Парнишка шмыгнул носом, однако глаза у него оставались сухими и, как показалось Адриане, хитрыми.

— Зачем же ты это сделал? — девушка присела напротив, глядя в знакомое круглое лицо. — Ник, не тряси его так, ему же больно!

— Будет еще больнее, когда получит розгами. Их только так учить и надо! Это ведь даже не случайность, он специально кинул камнем, из озорства!

— И вовсе не из озорства. — мальчишка, насколько позволяло ему положение, попытался подтянуть ремень, чтобы выглядеть солиднее. — Тетенька, это я. Но я не просто так, можно я опять принесу две корзины ягод?

На лице Адри проступило понимание.

— А взамен ты снова хочешь получить пирожок?

Паренек облизнулся, глаза его при этом смотрели честно-честно.

— Розги он хочет получить, вымоченные в соли. — рыкнул Ник, перехватывая «пленника» за ухо. — Я его сейчас к матери отведу, посмотрим что она…

— Отпусти его, пожалуйста! — повторила Адриана.

Ник нехотя разжал пальцы, пробормотав что-то о том, что с лично с него, отец за подобное три шкуры бы спустил. Мальчишка на всякий случай отодвинулся подальше, и теперь смотрел на хозяйку пекарни с надеждой.

— Ты же мог просто прийти и договориться… — ситуация была странной до нелепости и… смешной. — Вдруг я пойду и потребую, чтобы на этот раз твоя мать оплатила новое стекло?

— Ага… Если бы я пришел просто так, ты бы взяла меня и выгнала. — парнишка засунул руки в карманы, — А так, я могу снова принести ягоду. У мамки все равно нет лишнего серебряного.

Адри глубоко вздохнула. Понятно, чем руководствовался ребенок. Только дороговато же ей эта ягода встанет, если за каждую корзину будут бить окна.

— Давай так. Ты будешь через день приносить мне по корзине ягод и получать за это пирожок. — (мальчишка заулыбался, демонстрируя щербинку в зубах). — Но если я узнаю, что ты опять где-то разбил стекло… — она нахмурилась. — То договариваться с тобой больше не буду.

— Не узнаешь! — парнишка даже подпрыгнул на месте. — Ой… я хотел сказать — не буду! Даже случайно! — его круглая мордашка выглядела на редкость довольной.

— И все же, надежнее было бы розгами. — проворчал Ник, когда мальчишка покинул пекарню. — Но… чего еще ждать от такой чудачки как ты?

Изнурительный зной все не думал отступать. Редкие чахлые кустики, которые топорщились между домами, успели уже пожелтеть, а некоторые окончательно завяли. Серая земляная дорога, проходящая мимо пекарни, потрескалась, зато родник, стал пожалуй самым оживленным местом на стыке улиц.