– Но торговля с англичанами запрещена!

Он самодовольно улыбнулся:

– Есть у меня там свои люди – им на всякие запреты наплевать.

– О, сударь, а вы не могли бы меня с ними познакомить? Разумеется, я заплачу вам за услугу.

Наверно, мне не стоило говорить с ним так открыто, но у меня не было другого выхода. Оставаться в Ренне на несколько дней и искать другие варианты? Могла ли я надеяться их отыскать? Разумеется, тот товар, что мы привезли сюда, я могла предложить и самому месье Леграну, но это была бы всего лишь разовая сделка, а мне хотелось поставлять в Англию товар на более-менее регулярной основе.

Хозяин лавки, учуяв во мне конкурента, сразу переменился в лице.

– Ежели вам есть, что им предложить, сударыня, то сделайте это через меня. А если речь идет о душистой воде, так уверяю вас – вам не удастся это здесь продать. Как вы видите, у меня самого торговля идет не шибко хорошо. Народ тут не привык тратить деньги на то, что нельзя съесть, надеть или хотя бы потрогать. Да и два года голода сделали свое дело. И хотя большую цену я вам предложить вряд ли смогу, это всё же лучше, чем ничего, не так ли?

Я пообещала подумать и выскочила на свежий воздух. Конечно, если я не найду ничего лучше, мне придется отдать товар этому месье – не везти же бутыли обратно в Прованс. К тому же я взяла с собой не так много денег, понадеявшись на то, что на обратную дорогу я заработаю в Ренне. И мне хотелось купить подарки для детей, родителей, сестры и Гвинет.

Я вернулась в гостиницу усталая и недовольная собой. А вот прогулка Мэрион, судя по довольному выражению ее лица, оказалась куда приятнее моей. Я рассказала ей о посещении парфюмерной лавки, и она посоветовала мне вернуться к обдумыванию этого вопроса утром – на свежую голову. Нам и в самом деле нужно было хорошенько отдохнуть, а Вивьен уже приготовила нам постели.

Но спать нам не дали. Прошло чуть больше часа с тех пор, когда мы потушили свечи, и комната погрузилась в темноту, когда я вдруг услышала звук открываемой двери. Это было странно, потому что я прекрасно помнила, что мы заперлись изнутри на ключ. Но ни вскочить с кровати, ни позвать на помощь я не успела, потому что уже в следующее мгновение в комнате оказались трое мужчин.

Один из непрошенных гостей приставил нож к моему горлу, второй вытащил из кровати Мэрион, а третий распахнул гардины на окне. Ночь была лунной, и в комнате стало почти светло.

– Сударыни, не вздумайте кричать! – хриплым голосом сказал тот, что стоял рядом со мной. – Малейший лишний звук с вашей стороны, и у меня или моих товарищей может дрогнуть рука. Просто отвечайте на вопросы и делайте то, что вам велят. И тогда мы не причиним вам вреда.

– Что вам нужно? – пролепетала я. От страха у меня кружилась голова, а руки дрожали.

– Нам нужно то, что вы привезли с собой в Ренн на продажу, – ухмыльнулся он, обнажив темные зубы.

У меня невольно сжались кулаки. Этот месье Легран мне не понравился сразу. Мне не следовало ничего ему говорить!

– Вы люди лавочника с улицы Виноделов? – спросила я, хотя и без того знала ответ.

Но мужчина почти оскорбился:

– Ничего подобного, сударыня! Мы – вольные торговцы и ни на кого не работаем. Но с Леграном мы иногда имеем дело. Впрочем, мы заболтались мадам, а ведь мы пришли сюда отнюдь не для разговоров. Отдайте нам емкости с духами, которые вы привезли, и мы уйдем. И пусть это послужит вам уроком – женщины, независимо от их сословия и положения в обществе, не должны путешествовать без мужчин.

– Это действительно весьма поучительно, сударь! – сказала я. – Но поступая по наущению Леграна, вы лишаете себе большой прибыли. И если вы позволите мне сказать, то я найду, как решить наш общий вопрос ко взаимной выгоде.

– Про какую это прибыль она говорит? – подал от окна голос третий мужчина.

Я знала о них только то, что они занимались контрабандой. Но по манере их речи можно было предположить, что они отнюдь не простолюдины, за которых пытались себя выдавать. Возможно, обнищавшие дворяне или бывшие военные. Может быть, даже дезертиры. Но уж что-что, а считать они должны были уметь.

– За сколько вы продаете в Англии тот товар, что берете у Леграна? Уверена, что задешево.

– Английские дамы совсем не такие, как наши, – хмыкнул второй мужчина. – Они чураются всего вызывающего – в том числе и крепких ароматов. А барышни попроще не готовы много платить. Но к чему это вы клоните, сударыня?

– К тому, что мой товар вы сможете продавать именно аристократам и по превосходной цене. Мои духи имеют благородный, тонкий аромат и даже самой чопорной англичанке не покажутся вызывающими. Я поставляю их в сам Версаль – и это тоже вы сможете рассказать своим покупательницам.

– Сдается мне, сударыня, что вы просто заговариваете нам зубы, – мужчина, стоявший рядом со мной, хоть и отвел нож от моей шеи, но не торопился его убирать. – Но если вы надеетесь, что кто-то придет вам на помощь, то ошибаетесь. Мы прирежем вас прежде, чем кто-то войдет в эту комнату. А сами мы успеем выбраться через окно.

Я понимала, что он отнюдь не блефовал. Даже если мы закричим, вряд ли постояльцы из соседних номеров или даже хозяин гостиницы поспешат прийти нам на помощь.

– Я поставляю духи в Париж, Версаль, а через Марсель – и в некоторые средиземноморские страны, – нет, я не врала, я всего лишь немного преувеличила. И у меня есть знак поставщика королевского двора. Но мне нужен новый рынок, и именно Англия могла бы им стать. Если бы не война, я бы сама могла отвозить товар в Лондон. Но запрет на торговлю вынуждает меня просить о помощи вас. И поверьте – внакладе вы не останетесь.

В темноте им было трудно обменяться взглядами, но я видела, что каждый из них задумался о моих словах.

– Давайте сделаем так, сударыня, – наконец, сказал мужчина подле меня, – мы сейчас заберем ваш товар, и ежели мы, как вы и говорите, сумеем продать его в Портсмуте или Лондоне за хорошую цену, то заплатим вам за него, когда вы приедете в Ренн в следующий раз. И будем закупать у вас товар хоть каждый месяц. Считайте, что вы продали нам его в долг.

Я видела, как Мэрион кивала головой, призывая меня согласиться. Да и товара у нас с собой было не так много, чтобы из-за него рисковать. Но я не могла не думать о том, что, согласившись на это, мы оставались почти без денег. А это означало, что мы ничего не смогли бы купить на ярмарке, да и всю обратную дорогу нам пришлось бы голодать.

У нас было с собой всего три бутыли духов – по одной фиалковых, лавандовых и жасминовых. Если брать обычную цену, по которой мы продавали их месье Доризо, то они стоили сто пятьдесят ливров. Отправляясь сюда, в Ренн, я надеялась получить за них вдвое больше. Но теперь уже было понятно, что на ярмарке я продать их за такую стоимость вряд ли смогу.

– Я должна получить от вас хоть что-то, – упрямо сказала я. – Нам необходимо купить продукты в дорогу и кое-что из теплых вещей. А еще – подремонтировать карету. Скажем, сто ливров.

Если они заплатят нам эту сотню, то убыток составит всего пятьдесят ливров – не такое уж большое вложение в наше будущее сотрудничество. А в том, что после продажи первой партии товаров они сотрудничать захотят, я не сомневалась.

– Сто ливров? – изумился тот, что у окна. – Мне кажется, вы шутите, сударыня? Неужели кто-то захочет платить такую цену за какую-то воду?

– Вы же понимаете, сударыня, что мы можем забрать у вас всё это просто так? – спросил мужчина рядом со мной. – С чего бы нам соглашаться на ваше условие?

– Эти духи стоят гораздо больше – это вам подтвердит даже месье Легран. Вы выиграете сейчас эти сто ливров, но лишите себя возможности заработать куда большую сумму. Вы продадите в Англии мой товар, а когда ваши покупатели захотят приобрести его снова, вам уже нечего будет им предложить. А если вы думаете, что легко закупите что-то подобное в других местах, то знайте – в том же Париже это будет стоить в пять, а то и в десять раз дороже.