— Думаю, что так оно и выглядело. Но он пытался сделать тебя сильным. Спорно, да. Но и… у тебя был Тёрк. Твой отец очень ценил его мать. Она была наверное единственным человеком вне семьи, кому он доверял безоговорочно, — улыбнулась ведьма. — И лучшего телохранителя для тебя, чем Тёрк было не найти. Не ошибся же?

И Рэтар повёл головой, нахмурился.

— Так, Хэла, — он вскинул руку в останавливающем её жесте. — Откуда ты это всё взяла?

— Я была в рабочей комнате первого мага в башне, — призналась она.

— Что? — выдохнул он.

— Не важно, — отмахнулась она. — Я была там с Айяном, сыном эла. И этот идиот уронил типа такой кубик с полки, а шуметь было нельзя и, хотя я знаю, что магические предметы трогать опасно, но я поймала кубик, а он оказался полон предсмертных воспоминаний твоего отца. Повезло!

— Что? — и Рэтар чувствовал себя слабоумным.

— Божечки, не заставляй меня шутить про влияние дурмана на твою голову, — хихикнула на это ведьма. — Если бы Эарган умирал спокойно, в старости, то воспоминания были бы ровными и вполне возможно в них была бы вся его жизнь от и до. И это было бы сурово. Но он умер внезапно, и очень в большом сожалении. Поэтому у него были очень рваные воспоминания. Но из них я узнала о бумаге, и то, что рассказала у Зеура. И вот то, что тебе сейчас рассказываю. И поверь, он был иногда просто невообразимо несчастен. Особенно перед тобой. С тобой он был беспомощным.

Рэтар с трудом удержался, чтобы снова не произнести “что?” Он лишь вздохнул и попытался вспомнить, когда его отец был… каким? Беспомощным?

Если бы ему сказал это кто-то другой, то он бы просто рассмеялся, так это было нелепо, но Хэла. И воспоминания отца? А ведь маги тогда так спешно забрали его — ничего не сделали для спасения, но тело после смерти было у них.

— И я… мне так жаль, — проговорила ведьма с грустью едва слышно. — Прости меня, Рэтар.

— А? — он очнулся, уставился на неё.

— Прости, я так тебе навредила. Я не должна была попадать сюда, точнее маги не должны были меня спасать. Я испортила магический баланс этого мира. И я так сильно навредила тебе.

— Хэла, нет, подожди, что ты такое говоришь?

— Без меня всё было хорошо, но я появилась и всё сломала, — в глазах у неё стояли слёзы. — Ты был спокоен, был в мире с собой. А я, со своим беспорядком… И не смей мне говорить, что тебе от него хорошо. Нет, Рэтар. Не было хорошо. Я испортила твою размеренную жизнь, испортила жизни стольких людей, пошатнула… и я так сильно не хотела… и близость… мне нужно было… уйти тогда… и я… осталась, потому что хотела быть с тобой… а надо было…

— Хэла, — выдавил он, подался корпусом к ней, хотя её отделял костёр.

Но Хэла внезапно мотнула головой, запнулась, вскочила на ноги, дёрнулась за дом, споткнулась там, упала и её вырвало. Она закашлялась, расплакалась.

— Родная, — Рэтар присел рядом.

— Это, — оправдалась ведьма, — просто давно не ела, надо было понемногу, но… всегда я так.

Он погладил её спину, потянул на себя, помогая встать. Молча отвёл в хижину и уложил на трын, укутав в плащ.

— Я бы не отпустил тебя, Хэла. Тогда, когда освободил от слова. Если бы ты не обернулась и не наговорила всего того… не осталась сама. Я бы остановил тебя, — проговорил он, сидя рядом на полу. — Когда увидел твою спину, услышал твои слова про то, что тебе ничего от меня не надо… Я понял, что не смогу без тебя, если отпущу. Сойду с ума. Кровь не обманешь, родная.

Она всхлипнула, задрожала и Рэтар притянул её к себе. Хотя бы так почувствовать свою Хэлу.

Тогда Хэла не собиралась возвращаться.

Тени пожирали её, рвали на части, она не могла с ними справиться. Было больно и казалось, будто яд струится у неё по венам. И эти взгляды — Роара, Милены… Рэтара. Полные непонимания, вопросов, страха и боли.

А потом он сказал про её связь с Тёрком и прощение… и Хэлу ударило такими яркими воспоминаниями. Казалось столько лет прошло, а оно такое живое… эти полные сожаления глаза Ллойда. Боль, ясная и яркая. А потом злость Джокера, когда, спустя годы, узнал об этом. И вот…

Ей казалось, что она никогда не любила так сильно, как любила Рэтара. Почему-то это чувство было настолько острым, словно это первый мужчина в её жизни, первый и единственный. И оттого эта горечь, что была в его взгляде, была такой невыносимой.

Хэла не хотела возвращаться — решила для себя ещё до того, как попала в эту столичную тюрьму, чтобы вытащить их троих, спасти от смерти.

Но когда увидела Рэтара, когда всё это волшебство, колдовство, хрен знает что, ослабили, сделали пустой, уязвимой, так захотелось, чтобы он её обнял. Эти его объятия, которые она так любила, была самой счастливой и убеждена была, что не заслуживает.

Она всегда в этом была убеждена — безграничное, непостижимое счастье, как в книжках, это у других, а у неё то, что есть. Каждому то, что заслужил. Её так воспитали.

Но попала в другой мир и всё понеслось кувырком, и этот любимый мужик, такой с одной стороны жёсткий, но при этом столько в нём было этой мягкости и нежности к ней, что не верилось в то, что это всё для неё. Хэла была уверена, что это не её жизнь, что она что-то украла, что-то позаимствовала… и стояла тогда, смотрела в его глаза, полные скорби по ней и понимала — что-то важное и очень хрупкое сломала.

Милка пришла к ней сразу, когда Рэтар и Роар ушли в портал. Хэла толком уснуть даже не успела, как девчонка аккуратно просочилась в дверь и робко потрясла её плечо.

— Ну, и? — недовольно фыркнула чёрная ведьма. Открыла глаза и увидела знакомое до колик зарёванное светлое личико.

— Они не вернутся, — проговорила Милена. — Хэла, они не вернутся.

— Да с чего ты взяла? — спросила женщина, но сама внутри никак не могла совладать с тревогой.

Белая ведьма не ответила, она только расплакалась ещё сильнее. Хэла вздохнула, встала. Успокоила девочку и уложила на диван спать — было видно, что Милка ночь вообще не спала. Ох уж этот Роар… у него же тоже истерика была и это чувствовалось через весь дом.

Одевшись, чёрная ведьма отправилась вниз, искать Тёрка и нашла его в чистой.

— Тёрк? — позвала она мужчину, который блаженно отмокал в кадке с горячей водой. Он подскочил от неожиданности и, Хэла могла поклясться в смущении уставился на неё.

— Хэла? — возмущённо рыкнул он через силу, пытаясь как-то прийти в себя.

— Мне нужно спросить, — она сделала шаг в его сторону.

— Так, ведьмочка, — он в отчаянии выставил руку, чтобы остановить её.

Ведьма могла бы пошутить, и ситуация к этому располагала, но на шутки не было времени.

— Что я мужика голого не видела, что ли? — подбоченилась она.

— Ну, знаешь? — недовольно нахмурился Тёрк.

Хэла всё стояла и испытывающе смотрела и мужчина сдался.

— Что? — выдохнул он, обречённо.

— Ты ходил с Рэтаром к магу, к Верлеасу твоему, так? — она подошла и присела возле кадки.

— Не мой он, но ходил, — ответил Тёрк, всё ещё смущаясь.

“Милашка, ты моя!” — подумала Хэла и почти улыбнулась, но сдержалась.

— Говорили они конечно при тебе, — поинтересовалась она и мужчина согласно кивнул. — Маг хотел со мной поговорить?

— Да.

— О чём?

Тёрк нахмурился, стал серьёзным.

— А Рэтар не сказал?

— Нет, — качнула она головой. — Только что маг хочет поговорить, а я не хотела говорить с магом. И Рэтар ответил, что не хочу и не надо. Не страшно.

— Хм, — ещё больше нахмурился Тёрк.

— И что это должно означать? — спросила женщина.

— Хэла, — брат Рэтара сражался с собой.

— Тёрк, — Хэла положила ладонь на его руку. — Это важно.

Мужчина рыкнул.

— И вот ведь, прижала и не деться никуда от тебя, дочь хотры, — ругнулся он. — Поговорить маг с тобой хотел, наедине. Вопросы какие-то задать, чтобы понять про твою силу. А Рэтар упёрся и разозлился. Маг сказал, что хорошо, пусть не наедине.