И Хэла отчаянно потянулась к огоньку, горящему внутри Тёрка, потому что он был тем, кто сейчас мог вернуть её обратно туда, где ей надо было быть.

— Хэла? — уже почти переходя на хриплый рык звал мужчина.

А она вспомнила сцену из “Криминального чтива”, когда герой Траволты ударял в тело Турман шприцом с адреналином. Вот почти так же Хэла сначала пришла в себя, увидев себя со стороны, а потом оказалась снова собой.

— Хотры меня сожрите, Хэла, напугала, ну, — прохрипел в неё Тёрк, хватая и прижимая к себе со всей силы.

— Всё хорошо, — выдавила Хэла, тяжело дыша.

У неё даже получилось что-то сказать, ух-ты! А она была уверена, что эту способность она потеряла.

— Тёрк, тебе надо в Горш, — сказала с трудом ведьма.

— Что? — он отодвинул её от себя, посмотрел, как на полоумную.

— Тебе надо в Горш, — повторила ведьма. — Сейчас. Это важно. Возьми отряд и спеши.

— Хэла, — он хотел возразить, но потом понял, что не надо, что просто — встань и сделай как она говорит.

Тёрк кивнул.

Хэла даже не совсем поняла, как умудрилась натворить столько всего в столь короткий период времени. С утра она добралась до Элгора и приказала забрать Милену, свалить вместе с ней подальше. И хотя бронар согласился с недоверием и ворчанием, но в Кэроме было так неспокойно и тяжко, что пререкался не очень активно.

Но радовалась она недолго, потому что Элгор нарвался на засаду и Хэла почувствовала её, так мерзко и ясно, словно была там вместе с ними.

В итоге пришлось спасать бронара и белую ведьму.

Но на тот момент, когда добралась, Милку уже утащили, а какой-то мерзкий малец отдавал указание убрать Элгора и отправляться в Зарну за чёрной ведьмой.

И вот столкнувшись с ним, а это оказался аж сын великого эла, её понесло. Она была так зла, такое бешенство начало её распирать.

Нападавших было человек пятьдесят — и это чтобы завалить одного мужика и похитить девчонку. Тьфу-ты! И Хэла плюнула на свою совесть, она отдалась своей сущности чёрной ведьмы. Она распустила свои тени и оказалось, что силёнок у неё столько, что можно и армию завалить, глазом не моргнув.

Остался только сынок великого. Остальные полегли и чтобы не сильно морочится с их тушками, она просто отдала их всех земле. Кажись тогда царский сынок стал немного овощем, хотя конечно она его сознание хорошо распотрошила и сама.

Даже немного совестно стало в какой-то момент, правда очень недолгий — прынц был тем ещё куском дерьма.

Хорошо хоть у Элгора нервишки были прочнее — он смотрел как за её спиной тела погружаются в землю и она могла поклясться, что на его лице сквозь боль проявилась весьма циничная и полная яда улыбка.

Тело бронара из было в стрелах.

“Ёжик, блин!”

Самая опасная стрела была у него в глазу.

— Такую красоту попортили, изуверы! — ругнулась ведьма.

Была надежда, что маги это могут поправить. Хэла извлекла все стрелы, залечила раны.

Внутри всё верещало, что надо спешить — раз пустили одного из Горанов в расход, то значит и остальных пустят.

Она заговорила тоору, приказала сыну эла помочь Элгору на неё забраться, и отправила бронара в Зарну, очень надеясь, что как доберётся, придёт в себя.

Прынц оказался очень кстати — пустив ему кровушку она попала в кабинет первого мага. До того как убрать книгу на полку с черными книжками, как просил Верлеас, она изучила то, что там написано про мёртвый призыв. Приятного было мало, а главное — она была опасна. Очень. И в какой-то момент скорее всего случится так, что она действительно всех мором похреначит.

Ей стало страшно, а тут этот идиот опрокинул кубик с полки… неуклюжая задница, твою ж налево!

Кубик-то она поймала, но даже выругаться не успела, как шандарахнуло воспоминаниями… отца Рэтара?

Ох, не зря боялись его все подряд, но Хэла с ним бы побухала, определённо. А ещё накрыло чувствами Эаргана к сыну, прям свело.

Мало того, что сама Хэла в этом мужике души не чаяла, любила кажется, до смерти, если такое вообще бывает, чтобы ещё и в здравом уме остаться, так теперь и папкины эмоции приехали к ней в голову.

И они — словно посмотрела съемки домашнего видеоархива: вот Рэтар маленький, вот Рэтар постарше, вот совсем взрослый.

И Хэла видела эти перемены в нём, когда из открытого очаровательного мальчишки с бирюзовыми глазами, он становился матёрым зубастым мужиком. И ведь всего-то двадцать было, когда Эарган умер, но это его лицо — серьёзное, вдумчивое лицо, глаза полные невообразимой бездонной скорби по всему кажется миру.

И вот эта бумажка… Хэла смогла её найти. Это было просто чудо какое-то. Захотела найти и нашла. Правда воспользовалась порталом на этот раз — попала в Зарну и нос к носу столкнулась с полным беспокойства Броком. Сунула бумагу в руки без лишних пояснений сказала “прочитай”, поняв, что готовится нападение от старого приятеля Ворга, попросила мальчишку быть готовым и снова свалила, оставив сына Рэтара в шоке, но надеясь, что он с собой совладает.

И, когда спасала Рэтара, всё ещё находилась под эмоциями его отца, поэтому и хреначила так жестоко. И даже мальчишку, младшего сына эла, забрала по этой же причине. Потому что Эарган вцепился в сознание и словно призрак отца принца Гамлета висел над ней и призывал к праведному возмездию — никого не щадить!

На деле ей это помогло, но всё равно остался отравляющий осадок.

А потом Рэтар сказал ей, что готов простить близость с Тёрком. Близость, которой не было. И да, она устыдилась даже того, что готова была на это пойти. И уже было жутко от того, что он просто это подумал, что он решил, что это правда. И Хэла сразу поняла, что не сможет, что не даст ему себя обнять, хотя хотелось до воя. Потому что только он её мог унять, успокоить. Только у него в руках ей было мирно и тихо.

Вся эта буря теней жрала её, гудела и Хэла поняла, что надо уйти, как и хотела. Несмотря на то, что обещала Тёрку, несмотря на то, что любила Рэтара и не могла без него.

В голове всё зудела песня и слова “я знаю мне нужно уйти, чтобы спасти. Я сделаю это”.

И действительно “больше нет смысла, нет сил. Нарушены все запреты…”

И Хэла ушла. Подумала о море, подумала о тепле, подумала о Налуте, про который говорил Рэтар.

И у неё получилось.

Но разбитая, разваливающаяся, она валялась в горячке после перехода, со скелетом рядом, даже понятия не имея сколько времени.

А в голове, в воспалённом сознании Хэла всё пела песню, с ней были Ллойд, Сатана, Лизка… мертвецы-музыканты из её жизни. И так было отрадно, что Джокера с ними нет — значит с ним всё хорошо. Так она хотела в это верить.

А она всё пела, пела и каждое слово заставляло рыдать и выть её душу.

— Только не говори, что ты боишься фергана, — сказал Рэтар подходя к ней, когда она сидела на берегу, на достаточно приличном расстоянии от фергана, и смотрела, как он поедает рыбу.

Они с Рэтаром были вместе уже какое-то время и Хэла почти восстановила силы. Феран держался от неё на расстоянии, словно был её тенью и боялся прикоснуться лишний раз.

Ведьма чувствовала его вину, чувствовала как он себя изводит, но вытащить его на разговор у неё не получалось, а ещё просто не было сил.

Эмоционально Хэла была близка к полному опустошению. Особенно после того, как рассказала ему всю свою жизнь, а он выдал признание о вине в смерти младшего брата.

И Хэла так и не поняла, что же всё это в итоге для них обоих значило.

— Ну, знаешь ли, — фыркнула она. — Он размером с маленький самолёт. Я вообще не понимаю, как такое может быть живым, и боги, летать. У меня такого размера животные только в воде живут и я их никогда вживую не видела. А тут — здрасте.

— Хараг ты не боишься, а фергана боишься? — улыбнулся он, садясь на песок на расстоянии вытянутой руки от неё.

— Хараги маленькие, по сравнению с этим, — резонно заметила ведьма.

— Да, — согласился Рэтар, — но они намного опаснее. И ферганы очень давно живут рядом с людьми, а вот хараг никто никогда не приручал. До тебя.