На том и порешили. Только я чуть позже решил добавить к Зайцеву с его кирасирами еще и представителей гусар. Все-таки лошадки у «диких эскадронов», как я предварительно окрестил новые части, будут быстрые, верткие, низкорослые, то есть схожие как раз с гусарскими. Так что им, как говорится, и карты в руки.

Что ж, придется потратиться еще и на абсолютно новое обмундирование для новой кавалерии. Оденем их в бурки и папахи, визуально увеличивающие размеры всадника, вооружим первые ряды пиками, по типу уланских, облегченными саблями, может, даже шашками, и пусть атакуют противника лавой. Думаю, что несущаяся во весь дух с криками и завываниями кавалерия в странных косматых головных уборах и в развевающихся бурках способна нагнать страху хоть на хошонов, хоть на фрадштадтцев. Главное – с умом использовать этих ребят, и они принесут нам большую пользу.

Работы в Новом Свете очень много, для всех хватит, а успешность ее выполнения будет зависеть от многих факторов, в том числе и от того, станут ли туземцы неотъемлемой частью новой провинции Таридии.

На самом деле положение у меня достаточно зыбкое. Я вознамерился присоединить к своей новой родине территорию, превышающую по площади саму метрополию. Дело это сильно непростое, требующее терпения, стабильного финансирования и многолетних целеустремленных усилий. Однако из-за солидного временного отставания от вездесущих подданных Благословенных Островов мне сейчас приходится форсировать события. Если этого не делать, то лет через пятнадцать можно остаться с относительно небольшим клочком земли, вытянутым вдоль северной части западного побережья континента, все остальное подомнет под себя Фрадштадт. А дальше примется, кусок за куском, откусывать и эти территории. И так будет продолжаться до тех пор, пока последний таридиец не исчезнет с территории Рунгазеи. Далеко не все это понимают у нас, и многие не понимают на Островах, ведь жить только сегодняшним днем – это так присуще обычному человеку. Но, к большому моему сожалению, ситуацию правильно понимает губернатор Фрадштадтской Рунгазеи генерал Ричмонд. И если не остановить его сегодня, то завтра уже может быть слишком поздно.

Только вот запереть фрадштадтцев за Ратанскими горами – это даже не полдела. Ведь мало обозначить опасному соседу южную границу своих земель, мало на карте всей северной части материка написать крупными буквами «Таридия», нужно еще и освоить эти территории. А то у нас тут всего один нормальный город да пара десятков поселков и фортов, а все эти хошоны, тотуи, редины, идони и прочие туземные народы живут себе на землях предков и не подозревают, что я так скромненько пристроил их в пределы своего государства.

Правда, тут мне хошоны, а значит, и их хозяева, здорово помогли своим нашествием. Десятки деревень и кочевий северных народов оказались уничтожены. Те же, кому удалось спастись и до кого не дотянулись воинственные захватчики, были очень впечатлены нашей способностью эффектно и эффективно расправляться со столь грозным врагом и с радостью поспешили признать над собой власть таридийского царя. Понятно, что это еще мало что значит – сегодня признают, завтра откажутся, – но первый шаг в верном направлении сделан.

Враги бывают разные, иных уважать можно и даже нужно. Это помогает не допустить шапкозакидательских настроений, быть настороже и верно оценивать свои силы. Возможно, я ошибаюсь, но деятелей уровня генерала Джеймса Ричмонда нет даже на самих Фрадштадтских островах. Он хорошо подбирает людей в свое окружение, с фантазией подходит к своей работе, не только исполняя долг, но и не забывая о своих интересах. Не чурается грязной работы и способен легко переступать через моральные ограничения, накладываемые мундиром и званием порядочного человека. Не сидит с протянутой рукой в ожидании финансирования метрополией, а использует всевозможные левые схемы для быстрой реализации своих планов. Он придумал тему с охотниками за головами, которые фактически являются прообразом частных военных компаний, и так умело их использовал в связке с регулярной армией и политическими интригами, что выдавил из Нового Света рангорнцев, а сейчас сильно теснит криольцев и угрожает нам.

У Ричмонда здесь и войска, и развитая инфраструктура, и налаженные связи с туземцами. Солидное преимущество. Особенно когда есть четкое понимание, куда нужно двигаться ради достижения поставленной цели.

Я начал собирать о нем справки задолго до отъезда из Таридии. И объяснялось это вовсе не проснувшейся вдруг во мне предусмотрительностью, а медлительностью процесса сбора информации в этом мире. Здесь нет Интернета с его поисковыми системами и массой сведений о всех более-менее заметных людях. Здесь нет энциклопедий и хоть каких-нибудь баз данных. Здесь все сведения приходится собирать буквально по крупицам, а самый простой запрос может исполняться столько, сколько времени нужно паре конных курьеров и кораблю для преодоления расстояния от Ивангорода до Фрадштадта.

Так вот, чем больше я узнавал о Джеймсе Ричмонде, тем сильнее становились мои опасения по поводу возможности переиграть его в Рунгазее – уж больно большая фора была у моего оппонента. Зато к моим услугам была память человека двадцать первого века, и мне необходимо было не выдумывать с нуля какие-то ходы, а лишь приспосабливать когда-то виденное и слышанное к текущим реалиям.

Посредством Воротынского, то бишь нынче барона Альберта, я натравил на губернатора Фрадштадтской Рунгазеи Тайную канцелярию Островов. Через агентурную сеть запустил в их же прессе небольшую информационную кампанию, обвиняющую Ричмонда во всех смертных грехах – от взяточничества и казнокрадства до многоженства и узурпации власти в колонии. Здесь же, в Новом Свете, я активно принялся создавать ему проблемы с многочисленными воинственными катланами, а нынешней зимой при помощи блестяще проявляющего себя Олстона существенно проредил компании охотников и, на всякий случай, столкнул их лбами с военными. Ну и попытался подтолкнуть фрадштадтское колониальное общество к мысли, что их губернатор подумывает возложить себе на голову корону, то есть отделиться от метрополии.

Боюсь, однако, сделанного окажется мало, чтобы заставить генерала забыть о планах экспансии на север. Нужно еще что-то. Что-то серьезное, существенное, способное загрузить Ричмонда проблемами по самое горло, а еще лучше – вызвать его отставку. Пока новый губернатор прибудет в колонию, пока вступит в должность, пока войдет в курс дел – знатная передышка выйдет.

Только вот нет у меня пока ничего доступного на примете. Флотилия Андреева в срочном порядке убыла на юг. Первоначальные, чисто исследовательские цели были отставлены в сторону в пользу попыток войти в контакт с гуирийскими племенами, больше всего страдающими от работорговцев. И, с ними или без них, попытаться навести шороха на основных путях доставки рабов в колонию островитян. Информации о тех местах очень мало, потому и особой надежды серьезно навредить фрадштадтцам нет. Хорошо будет, если хотя бы несколько кораблей с живым товаром потеряются на морских просторах, вызвав озабоченность получающего неплохие прибыли от этого бизнеса Ричмонда.

Однако же Бог вознаграждает тех, кто не сидит сложа руки. Вечером того же дня за разбором прибывшей из Таридии срочной корреспонденции я нашел еще одну зацепку, способную вызвать по ту сторону Ратанских гор если не взрыв, то весьма приличное возмущение. Правда, прибыть эта «зацепка» должна в Ньюпорт где-то в конце марта, но так даже лучше – есть немного времени подготовиться. А если уж это дело выгорит, то Ричмонду пару месяцев точно будет не до нас.

Капитан корвета «Бигл» с большим удивлением прочел предъявленный ему приказ губернатора, но задавать лишних вопросов не стал, и спустя всего четверть часа корабль вышел из гавани Ньюпорта, взяв курс на северо-запад, где уже виднелись на горизонте паруса идущего из метрополии судна.

С приказами проблем не было – Джон много практиковался в подделывании почерков, а клише с печатью и подписью губернатора ему заблаговременно прислали из Соболевска. Бодров еще перед отъездом в Рунгазею сказал, что графологической экспертизы еще не существует, потому вряд ли кто отличит хорошо подделанное письмо от оригинала, а если уж оно скреплено подписью и печатью, то и подавно.