- Ещё неизвестно, что гуманнее.

Кстати, тот разговор, от которого мы отходили пару дней - тишина в отделе стояла оглушительная, имел продолжение.

Хотя да, страшно было. Вид у товарища Берии был такой… аж продрало меня да и всех.

Кроме, похоже потомка!

Ибо через неделю он снова за старое взялся, едва повод представился.

- Я очень надеюсь, что руководство страны учтёт те промахи, ошибки, которые были свершены в нашей истории… да и к населению страны будет отношение более гуманным… не столь свирепым за инакомыслие. Период большого террора…

Точно юродивый! По лезвию ходит.

К счастью, товарищ капитан (а, может и не товарищ капитан совсем насчёт подобного распорядился), похоже решил, что «горбатого могила исправит», махнул рукой, сказав ему:

- Да поняли мы уже все твои взгляды, товарищ Рожков. Хватит нам агитацию проводить. Если есть желание, пиши подробнее, хоть от руки, хоть на компьютере, всё, что о вашей исправительной системе, местах содержания заключённых и Уголовном Кодексе помнишь. Обязательно будет прочтено. Полезное взято на заметку. Даже о гуманности и воспитании правильных членов вашего капитализма сказочного пиши. Всё будет изучено и проанализировано.

Тут, видимо, даже потомку сказать было нечего.

Но с рук сошло. Ну да… те самые «соответствующие указания». От товарища Берии. Или даже самого товарища Сталина.

Сентябрь 1940. Рожков («попаданец вульгарис», 1 шт.), Иоффе («советский академик, не секретный физик», 1 шт.)

Встретились мы с Иоффе не на следующий, а только через два дня. Поташник вызвал меня утром после первого визита того и вручил телефонную трубку. Я услышал от академика извинения и извещение о потребности быть более готовым к новой встрече, необходимости навести кое-какие справки. После чего он будет готов продолжить очень полезное общение.

Хозяин-барин. Ему виднее.

К новому рандеву с Абрамом Фёдоровичем я обзавёлся первой стопкой материалов, кои, по моему глубокому убеждению (сильному желанию?), произвели бы тектонический сдвиг в голове того, кто будет руководить созданием элементной базы для первых советских ЭВМ. Создание программного обеспечения, точнее, общее руководство:-) по его реализации, оставлял за собой. Может, и самонадеянно, но… кто знает?

Будет ли итогом хотя бы «жалкое подобие» ZX Spectrum 48K (как я сильно-сильно надеялся), или неизбежен этап ламповых монстров, да даже хотя бы сперва придётся пройти «что-то» на полупроводниковой элементной базе, но не дотянувшей до того уровня, чтобы считаться интегральной схемой с теми пресловутыми несколькими тысячами элементов, необходимых для того, чтобы гордо именоваться «8-битный процессор» (в голове по прежнему вертелся образ знаменитого Z80, ну… или, на худой конец, хотя бы «родной»(содранный с i8080, если честно), советский процессор из серии КР580).

По мере перебора сведений на компе, меня всё сильнее грызло подозрение, что мои убогие знания и такие же жалкие крохи информации не сильно помогут быстрейшему созданию «советского синклера». Всё было поверхностно, всё было обрывочно, всё было очень неточно.

Оставалось надеяться на «гениальных советских учёных». Которых нужно только правильно сориентировать. «Вперёд орлы, а я за вами» в научно-фантастическом технологическом антураже. Под мягкий и приятный свет ЖК-экранов компов из будущего.

Если честно, то ситуация неясная какая-то.

В материалах, выданных в предыдущий раз академику, помимо статьи из ТМ, наличествовал ещё и кусочек книги - пока начало, меньше ста страниц не помню как затесавшегося на винт учебника по информатике для ВУЗов общего профиля, какого-то ростовского издательства 2007 года.

Поступил так специально. Самое то, для «вхождения в курс» академика. Что мне особо понравилось в учебнике, так то, что в нём имелась хоть какая-то структурированная информация о том, «с чего начать».

Как в плане исторических сведений о развитии элементной базы и поколениях ЭВМ, так и о принципах хранения и обработки информации. Причём, я был уверен, комбинация - сухая выжимка из учебника - плюс мои последующие пояснения и задуманные примеры на практике на компьютере будут наиболее эффективны в плане понимания «что это».

- Ну-с, молодой человек, - насмешливо начал академик после того, как появился в отделе во второй раз и мы, прихватив чаёк и классическое тоталитарное:-) печенье «Юбилейное», отправились ко мне в кабинет, - я, более-менее уложил в голове ваш недавний рассказ и шикарный показ, что вы мне устроили, внимательно прочитал выданную вами часть учебника, перекинулся парой… не бойтесь за тайну! - слов с коллегами и посмотрел кое-что из того, что сделано сейчас у нас и за рубежом.

- Упоминание Фон Неймана в тексте видели? Он заложил принципы, по которым создаются компьютеры и в 21 веке.

- Да, я помню то, что упоминалось в ваших сведениях про него. В библиотеке я нашёл в научных журналах пару математических публикации из Америки за авторством эмигранта из Венгрии с такой же фамилией. Это он?

- Скорее всего. Да, точно, он же венгр был. То есть почему «был»? Есть.

- Тяжело привыкнуть к тому что множество людей, о которых вы только читали, живы? - понимающе и участливо уточняет академик.

- Ну да. Кстати, там в учебнике насчёт архитектуры компов пара моментов довольно неясно описаны. Во первых, он был, как говорится «лишь один из», кто продумывал то, что легло в классическую архитектуру компьютеров. И, там обязательно надо понимать, что память компьютеров однородна и с точки зрения процессора, его арифметико-логического устройства и регистров, содержимое её никак невозможно интерпретировать по виду - данные это или исполняемый машинный код. Как укажешь, так и воспринимается. Данные и машинный код хранятся вместе. Вообще, кстати, о нём самом… этот Нейман, тот ещё жук был.

- Никита Егорович - чуть ли не умоляюще произносит Абрам Фёдорович - я понимаю, вам хочется многое сказать, но… пожалуйста, давайте обо всём по порядку.

Академик прав. Куда меня несёт? Торопыга! - отвешиваю себе мысленный подзатыльник.

- Кстати, что вы имели в виду, употребив слово «жук» в отношении этого, похоже, заслуженного и внёсшего свой вклад в теоретические основы ком-пью-те-ри-за-ции человека?

- Да так, статью в своё время в википед… в сети всемирной, короче, про него читал. Призывал после второй мировой к новой войне против СССР, какое-то отношение к манхеттенскому проекту имел. Тварь ещё та. Хоть в историю компов и вошёл.

Пожилой человек смотрит на меня и слегка качает головой.

- Молодёжь, похоже, в будущем такая же… бесцеремонная и безапелляционная. Неожиданно услышать… особенно на фоне предупреждений товарищей из НКВД об вашем антисоветском воспитании и необходимости закрывать глаза на ваши возможные выпады в сторону СССР и партии большевиков. А тут выразились… словно товарищ без образования в колхозе политинформацию провёл. Рубанули, так сказать, с плеча!

Он явно огорчён. А мне стыдно. Правда, совсем чуть-чуть. Но крайне удивительно слышать упрёк в СССР-1940 «в иную сторону». Моментально отмазываюсь:

- Издержки возраста, вы же сами определили.

- Ладно, чего уж там. - машет рукой Иоффе и задаёт вопрос:

- Вам, Никита Егорович, что-то фамилия Бонч-Бруевич говорит?

Какие то несколько секунд теряюсь в догадках. «Кто эти люди?» (C) инет, как говорится.

- Э-м-м, вроде какой-то революционный деятель такой был.

- Нет, это не он. Я говорю о специалисте в области радиовещания и радиодела, к сожалению, весной умершем. Создал первую у нас в стране катодную лампу. Предложил схему катодного реле, способного находиться в двух состояниях. На практике патент был получен чуть позже, в Америке.

- Подождите… вы сказали - «в двух состояниях»? Так вот откуда «ноги растут» современной и стандартной с первых компов двоичной логики! Вы ведь уловили этот основополагающий момент?