Милена, нахмурилась, мотнула головой.

— Почему все считают меня глупой? — спросила она глухим шёпотом. — Я понимаю почему все считают меня слабой и немощной, я же такая вечно рыдающая жертва, меня только сожрать, чтобы не мучилась…

— Милена, — и Роар потерялся.

— Нет, — сказала она резко, и была такой твёрдой, сиплым, пропавшим от плача голосом, но она сказала это “нет”, как отрезала. — Ты считаешь меня именно такой. Ты говоришь, что не дал мне возможности подумать, но никто здесь не считает, что я вообще умею думать. Все смотрят на меня снисходительно и никто не смотрит как на равную. А ты вообще видишь во мне человека? Женщину видишь? Нормальную. Обычную…

Роар пытался понять её, внезапный наполненный печалью протест, его озадачил. Он повёл головой, но Милена вздохнула и нахмурилась.

— А, или я же дар богов, да? — проговорила она, и слёзы потекли из её глаз снова. — Меня надо под стекло и любоваться, а то вот мало ли что? Живёшь всю жизнь и слышишь, что ты ничего не достойна, что ты никчёмная, пустоголовая, так себе на вид, а потом попадаешь вот куда-то хрен знает куда и ты особенная, с тебя внезапно пыль начинают сдувать, только почему-то легче не становится, и твои слова продолжают считать пустыми и…

Она была в отчаянии, она снова стала злой, обиженой…

“Обида — мерзкая и злая штука…” — прохрипел у митара в голове Тёрк.

И Роар притянул её к себе и поцеловал. Вот он дурак, а? Почему он решил, что её “да” было не настоящим? Насколько он уверен в том, что ему было не отказать? А он мог ей отказать? От этой мягкости, податливости, хрупкости Роар переставал соображать, терял волю…

— Ты не пустая, — прошептал он ей в губы, — и я тебя слышу. Я исправлюсь, хорошо?

— Я тоже, — прошептала она и уже не обязательно было ещё что-то говорить.

Он действительно чувствовал себя с ней как мальчишка, который ничего не знает и ничего не умеет. Почему она так на него действовала? Что было такого с ним, когда он держал её в руках, когда пальцы почему-то переставали делать то, что делали столько раз? И почему это единение было так нужно, как воздух прям, как будто до этого не дышал совсем?

— А как Хэла, ты знаешь? — спросила она лёжа рядом с ним, потерявшись где-то под боком, такая она была всё-таки маленькая.

— Не знаю, — честно ответил Роар. — Но она с фераном.

Она кивнула и он решился спросить:

— Милена, что там случилось? — и от вопроса ведьма сжалась, а он пожалел, что спросил. Рано. Надо было дать ей возможность прийти в себя. — Не можешь — не отвечай. Это не важно сейчас. Попробуй поспать немного, скоро нужно будет вставать…

— Я плохо помню, — начала Мила. — Как будто меня там не было, а я кино смотрела… ты не знаешь, что это… прости… я наверное не смогу объяснить. Словно со стороны. Когда вы все ушли, женщины потянулись к сторожевым башням, меня Хэла подняла и я пошла с ней, а потом Найта побежала назад, потому что там остались цветочки, те что я вырастила…

Она всхлипнула, а Роар прижал её к себе сильнее.

— Хэла меня оставила и пошла за ней, я стояла там и вдруг возле девочки появился здоровенный мужик, он её за шею схватил, а под рёбра сунул кинжал и все замерли, а он спросил кто из нас ведьма и Хэла сказала, что она. Я даже не поняла, откуда их столько взялось… человек десять точно было, да?

Он кивнул, напрягся невольно.

— Один Хэлу схватил и потащил, — прошептала Милена. — Но не наружу, а обратно, только не в дом, а я даже не поняла куда… А Найта вдруг укусила того, что её держал и он…

— Всё, хватит, не надо дальше, — попытался остановить рассказ Роар, но ведьма упрямо замотала головой.

— Он её наверное не специально, — ответила она, смутившись от своих слов. — Но когда Найта упала, и он что-то сказал на это… Мита закричала, и тот, что держал Хэлу, вдруг какой-то странный звук издал, и прямо отпихнул её от себя. А она кинулась к девочке и тут тот, который её ранил, выругался и схватил, точнее попытался, а потом этот гул… я даже не поняла сначала, но это у меня в мире так линии электропередач гудят. И все эти воины вдруг выгнулись и их стало трясти, а потом вы прибежали. Это было электричество.

— Эле… что? — нахмурился Роар.

— Электрический ток, — ответила Мила, стараясь объяснить. — Молния, которую у меня в мире человек научится делать сам и она даёт нам энергию. Без неё ничего не работает… в общем это наше всё. Мой мир мало что сможет без электроэнергии. И она опасна. Смертельно. И Хэла пустила ток в землю и их всех убило разом.

Милена шмыгнула носом.

— Хэла так любила девочку, — с болью произнесла ведьма. — Так трепетно и так… тоскливо. Я никогда такого не видела. Она с ней обращалась как ни с кем, она понимала её. Как она вообще теперь будет?

Роар погладил её по голове. Он прекрасно понимал о чём говорит Милена — Хэла будет разбита. Но не только этим… Чёрная ведьма никогда никого не убивала в их мире. Ни разу. Даже в этом проклятом Шер-Аштар она защищала, а не нападала. Шальных, напавших во время торгов, она просто лишила сознания, но не убила. И понятно, что видимо могла убить совершенно спокойно.

— Как они оказались в доме, эти люди? — спросила девушка. — Через портал?

— Нет, — ответил митар. — Порталы закрывают обычно в праздники, когда нет охраны рядом, чтобы нельзя было ими воспользоваться без согласия принимающей стороны. Они пришли иначе.

— Иначе?

— Не думай об этом, — мотнул головой митар. — Послезавтра будем в Зарне. Там такого не случится.

— Роар?

— Ммм?

— Я совершенно не умею ездить верхом и тооры меня не любят, — поделилась Милена. — Хэла обещала после костров меня научить, а теперь…

— Не переживай, маленькая. Я буду рядом, — он прижался губами к её макушке. — Попробуй поспать, хорошо?

Она согласно кивнула и через какое-то время погрузилась всё-таки в сон. А Роар лежал, прижимая её к себе и внутри поверх невообразимой радости, что она снова рядом, расплывалась жуткая тревога, полная страха и бессилия.

Можно ли изменить какой-то из моментов, можно ли просто перестать двигаться вперёд и остаться в точке наивысшего покоя, когда счастлив, когда ничего не нужно больше?

Рэтар смотрел на спящую Хэлу и его уничтожала мысль о том, что совсем немного времени назад они были вместе, он чувствовал её, она смеялась, она была рядом. Просто разговор, просто сплетение рук, потом всепоглощающее желание, обжигающая близость…

И вот руины. Она разбита, сметена, раздавлена, словно ураганом вырвана из его рук и он ничего не может с этим поделать, не может исправить и снова не уберёг… Рэтар был не там, где был так нужен… ей нужен.

Он тяжело вздохнул и сел рядом с кроватью, отдаваясь на волю тяжёлым думам.

Перед кострами, когда в доме уже было мертвенно тихо и даже привратник портала был отпущен отдыхать, Рэтар нашёл Хэлу на привычном месте, между зубцов, сидящую в задумчивости и смотрящую в бесконечность полей, гор, линии где земля встречается с тускнеющим небом.

Странное дело, но когда он был ребёнком он тоже часто любил забираться вот в такие места. Сидел здесь и на башне, которую потом присвоил себе Элгор.

Хэла была настолько погружена в себя, что даже не заметила, как он забрался к ней. Впрочем застать её врасплох не получилось — она перевела на него взгляд и улыбнулась.

— Почему ты не на кострах, Хэла? — спросил Рэтар.

— Хотелось побыть одной, — ответила ведьма.

— Что-то случилось? — нахмурился феран.

— Нет, — это привычное движение головой и плечом. — Всё хорошо. Просто…

Почему он никогда не замечал, что она так смущается?

— Я на самом деле не люблю людей, точнее… их внимание ко мне, — ответила Хэла, прикусывая губу. — Мне неловко и оно меня утомляет. В моём мире я жила в огромном городе, где было невообразимое для этого мира количество людей и все спешат куда-то, и ты можешь быть в толпе и быть абсолютно одиноким, знаешь… Никому не нужным, пропадёшь и никто не заметит.