Некто русский, уже как 10 лет гражданин США. Один из ресторанов Вашингтона.

Мой визит в Вашингтон по делам фирмы принёс мне крайне любопытное, весьма случайно произошедшее знакомство.

..Эта парочка сразу привлекла моё внимание. А я, увидев через оконное стекло высокого молодого человека и красивую девушку, вышедших из роскошной и дорогой машины, в сопровождении очень неприятного вида джентльменов, явно их охранявших, счёл их развлекающимися отпрысками кого-то из американских богачей. Или здешних… «гангстеров».

У Америки, этой страны свободы, куда привели меня мои скитания на чужбине после революции и проигранной Белым движением, в рядах которого я сражался, гражданской войны, есть свои неприятные черты.

Моё решение посидеть ещё в ресторане, наблюдая за ними, подогрела мешанина из русских и английских слов, на которой общались девушка и её спутник!

Моя теория о детях местных толстосумов или мафиози, оказалась разбита. Я даже подумал что они — кто-то из наших, очень хорошо устроившихся в Америке.

Момент познакомиться с возможными соотечественниками представился сам. Такие знакомства могут быть очень полезны.

Пельмени!

Вот какое блюдо желал этот молодой человек, а девушка, оказавшаяся американкой, не могла подсказать ему с переводом.

Я рискнул влезть с не прошенным советом. Под пристальными и недоброжелательными взглядами с соседнего столика от сопровождавших парочку джентльменов я подошёл, представился и подсказал:

— Их здесь называют дамплинги, господин..

— Никита Егорович… спасибо… Вы — эмигрант из России? — окинул он меня оценивающим взглядом.

Было в нём что-то такое… отличающее от новых советских. И от нас, эмигрантов.

Местная бесцеремонность? Молодой человек полностью… американизировался? Или вообще родился здесь? Но тогда зачем ему девушка… переводящая его речь? Что то здесь не так..

Напротив ожидания, меня приглашают присоединиться. Видимо, я чем-то тоже заинтересовал «Никиту Егоровича». Но чем? Разговор покажет…

Поздний совместный ужин вечером 3 октября 1942. США, Вашингтон, Белый Дом. Рузвельт А.Э. и её супруг — Президент США.

Анна Элеонора Рузвельт, с детства предпочитавшая вместо своего первого имени (по имени матери) второе, данное — в честь отца Эллиота и созвучное знаменитому дяде — брату отца, Президенту США Теодору Рузвельту, она ныне — Первая Леди.

И величайшая тайна мира, которая доступна руководителям двух могущественнейших стран мира, доступна и ей. Она настояла, буквально выбила из супруга, во многом обязанного своими успехами ей, закрывавшей глаза на все его шалости, поддерживавшей его в недуге, возможность снова общаться вместе с ним в его разговорах с посланцем иного века. Того, кого — то ли бог, то ли дьявол закинули в предыдущее для него столетие..

Её супруг — сам ныне Президент США, тоже дальний родственник дяди Теодора Рузвельта, пытается осознать, что делать со всеми такими нежданными знаниями из будущего.

Их использовать будет очень непросто. Всё срочное и легко используемое уже взял главный большевик Сталин. Ради военных преимуществ своей страны в битве с мировым исчадием зла — Гитлером. Хитрый кавказец выждал два года, задействовав знания пришельца и «щедро и открыто» спустя самими им сочтённый подходящим момент, поделился сведениями о путешествии во времени, закладывая фундамент будущего, выгодного в первую очередь ему самому, послевоенного сотрудничества.

И ведь Сталина не упрекнёшь в какой-то особой хитрости. Конфликты иного будущего вполне себе оправдывают его осторожность, но и его поведение говорит в пользу предпринятой им новой попытки мирного сосуществования.

Иезуитская логика!

И их собственный мир 1942 года уже катится по иной, отличной от «того» мира, дороге. Пока ещё близкой, во многом такой же, но ведущей в иное будущее.

В неизвестность.

Личная популярность у граждан США, бывшая итогом же удачной общественной деятельности Элеоноры, иногда даже превосходившая популярность супруга-Президента, отнимала много времени. И ей, как и Франклину в ближайшее время предстояла поездка, которую невозможно было отменить.

В Великобританию — воодушевлять солдат США, размещённых там и улучшать взаимоотношения с британскими союзниками.

Госпоже Рузвельт хотелось с максимальной пользой использовать ближайшую неделю для общения с гостем из иного времени. Она, настояв на своём присутствии на всех новых беседах с пришельцем из 2018, сейчас делилась с Фрэнки тем, что больше всего заинтересовало её в недавно закончившейся очередной беседе с господином Рожковым.

А Президент США, всё ещё не могущий решить «что со всем этим делать и как?», внимательно слушал супругу. Как и ранее — переводчика Боулена.

Только они двое и были те, чью оценку он пока слушал и сравнивал со своей.

–..но это же величайшее событие, случившееся в истории всего человечества!

— Думаешь, я не понимаю этого?

— Но тогда… необходимо как-то всё это использовать! Неужели всё обойдётся какими-то корректировками политических планов, несколько лучшими отношениями с большевиками, которые так же, как и мы, лучше понимают весь ужас и недопустимость послевоенного противостояния в свете появления у нас и у них этого страшного атомного оружия!

— Это Сталин может такое себе позволить — задействовать — если помнить слова потомка — сотню высококвалифицированных специалистов, запечатав им рот. А у нас будет что-то невообразимое! Если эта история, феномен случая перемещения из другого времени вырвется на страницы прессы… когда все поймут, что это не глупая газетная утка, может быть всё что угодно! Вплоть до гражданских беспорядков, несмотря на военное время!

— Но нельзя это оставлять просто так!

— Несомненно, нельзя.

— И как ты планируешь поступать?

— Думаю. Просто так я не оставлю эти знания, но спешка здесь ни к чему. Молодой человек приехал совсем недавно, подумать время есть… я… да и ты ещё продолжаем составлять в голове картину будущего. Также не спеша можно решить, кого допустить до него, как сделать так, чтобы наша страна получила, как и СССР, максимальную пользу из знаний о его… «параллельной Вселенной».

— Спроси у него, узнай, что делают в СССР со всеми знаниями. Даже если господин Рожков и не знает о всех решениях, принятых Сталиным, то всё равно какие-то выводы можно сделать, узнав о личностях тех, кто встречался с ним, кто знает о его настоящей сути… и о чём именно его спрашивали тоже.

— Если он скажет. Неизвестно, какие обязательства у него перед Сталиным. Но я обязательно задам ему этот и другие вопросы.

Дождавшись, когда помещение покинут расставлявшие и сервировавшие десерт повар и официант, Президентская чета продолжила разговор, причём тему снова сменила Первая Леди.

— Фрэнки, ты обратил внимание, как легко и естественно в речи человека из будущего звучат такие словосочетания, как «права человека», «демократические свободы», «свободная политическая дискуссия», «мощнейшее феминистическое движение» — то, чего не услышишь от посланцев известного нам СССР и в их лозунгах для своего собственного населения?

— Да. Это я понял ещё в Москве. Очень непривычно от того, кто прибыл к нам из России, слышать привычную нам риторику. Тот же Сталин, конечно же, любит жонглировать идеями социальной справедливости, но коммунистическое отношение к происходящему не спутаешь ни с чем. У путешественника во времени такого нет. Похоже, коммунизм в 21 веке потерял своё прежнее влияние в России, а его выпады против чего-то, исходящего из нашей страны в будущем, связаны больше с наследием противостояния той самой «Холодной войны» и обычной межгосударственной конкуренцией.