— Ты, ты… — прохрипел великий. — Я накладываю высший запрет!
— Молчать, — приказала Хэла своим грудным голосом и вокруг стало в мгновение тихо. — Задрал, твою ж…
Она вдохнула, выдохнула, пытаясь видимо унять себя и не сказать чего-то лишнего, хотя Роару казалось, что уже некуда дальше.
Но главное почему запрет правителя не сработал?
Высший запрет — это заклинание которому подчиняются все несвободные призванные. Митар уставился на своего ферана — он освободил Хэлу? Хэла — свободная чёрная ведьма? Когда? Давно? Столько вопросом застряли в заговоре на молчание.
— Для начала сообщу вам пренеприятнейшее известие, — спокойно, но так же жёстко произнесла Хэла. — Бумажка, которую вашество приняло и подписало в компании верховного эйола и первого мага, скрепившего её магической печатью, доставлена адресату. И если у вас задницы не пригорели пока, то только, потому что вполне возможно бумагу не брал в руки Горан. Но что-то говорит мне, что сын достопочтенного ферана Изарии Рэтара Горана Брок Онар печать сломал и вам уже очень поплохело, но вы делаете вид, что все норм. Или не допёрли ещё? Но напомните мне, когда вы должны были отдать бумагу Горанам?
Она посмотрела на Рэтара и озорно, так привычно улыбнулась, что у Роара сердце защемило, и он даже представить не мог, что происходило сейчас внутри у тана.
— Когда папа преставился, родной? Тиров двадцать назад? — Хэла покачала головой и снова перевела взгляд на правителя Кармии. — Ой, ой. И если тебе, вашество, теперь пофиг, бессмертный чёрт, то вот верховному эйолу и первому магу я совсем не завидую. Бедолаги. Подставились по полной.
И она повела рукой, пренебрежительно улыбнулась, кивая на опустевшие галереи, потому что фераны и те, кто был с ними, в большинстве своём предпочли покинуть Ирнэ-Халаяс.
— И чтобы все понимали, те, кто остался, — пояснила ведьма, — в бумажке, который великий подписал по просьбе достопочтенного ферана Изарии Эаргана Горана, бывшего в то время первым советником элата Кармии, говорится о том, что фернат Изарии имеет полное право при соблюдении определённых обязательств перед элатом, от элата в конечном итоге отделиться и, скажем так, стать независимой равной по значимости элату, политической единицей.
Хэла нахмурилась:
— Политической — это в смысле, когда они сами по себе могут быть, — пояснила она, — а вы тут сами по себе, без них. Упс. И конечно не факт, что право на независимость потребовали бы следующие после достопочтенного Эаргана Горана фераны, но бумага была подписана и, как-то так случилось, что зачинщик всего этого мероприятия погиб, а бумага почему-то в руки его наследников не попала. А вот после сегодня они явно решат, что, а, ну вас с вашей Кармией рвашам в задницу, и, кстати, ожидая окончательного решения своего ферана, все входящие в армию изарийские отряды передвигаются сейчас к границе своего ферната.
Роар посмотрел на великого и советников, на верховного эйола, бледного, едва стоящего на ногах. Правитель хотел что-то сказать, но повинуясь запрету наложенному чёрной ведьмой не смог произнести ни звука. Потом митар посмотрел на своего ферана — он уже не смотрел на Хэлу, взор его был обращён в никуда, он казалось и не слушал то, что говорила Хэла, но скорее всего это была лишь видимость.
— Всем всё понятно? — уточнила чёрная ведьма. — Дальше. Я могу убить здесь всех и каждого, и мы просто уйдём по трупам, глазом не моргнув. Но это жутко как-то, да и есть здесь те, кто пока дружит с совестью. Так что — мальчика в обмен на Горанов и белую ведьму.
По лицу великого эла было видно, что он не согласен, он продолжал протестовать, кажется впав в совершенное безумие не понимая, что происходит. Но главное — Роар в свою очередь не мог понять, почему нет подмоги, где стража, помимо той, что стоит словно камень, и почему стало тихо не только здесь, но и там снаружи. За пределами Ирнэ-Халаяс тоже была запредельная тишина.
— О, тебе не нравится? Хм… ладно. Не хочешь просто — будет сложно. Я же не уточнила сколько ты тут времени проведёшь, не имея возможности никуда уйти? Сто тиров устроит? И я обещаю тебе, что вокруг тебя не будет жизни. С сего момента Йерот — мёртвый город, — и голос её стал другим, ледяным, полным приказа, а взгляд мутным, пустым. Она колдовала. — Ничего здесь не принесёт плодов — деревья, птицы, животные или люди. Всё отныне здесь бесплодно. Здесь не будет даже травинки, не будет и воды. Даже с неба не упадёт ни капли. Хотя, чтобы тебе не было совсем скучно — вместо воды у тебя будет ром. Йо-хо-хо! Забористый и самый лучший. Можешь упиться вусмерть, но стой — ты бессмертен!
Она хищно улыбнулась:
— Интересно, как это будет выглядеть? Ты будешь умирать и воскресать? Или просто корячиться в страшных муках, которые не смогут тебя убить? Я пришла бы поглядеть, тиров через “цать”. Если буду жива. Хотя не, даже если и буду — слишком много чести. Компанией тебе будут мертвецы. Сначала они будут разлагаться, а ты давиться в испарениях и тошнотворном запахе гниения. Потом от них остануться кости. Неплохая компания, — Хэла рассмеялась и от её смеха всё заледенело внутри. — А теперь, найдём тебе компашку? Посчитаемся?
Роар посмотрел в непонимании на Милену. Она стояла крепко сжимая его рубаху, лицо было опухшим от пролитых слёз, но глаза на нём были невообразимо тарисовыми, прозрачными, яркими. Девушка смотрела на чёрную ведьму и вздрагивала от каждого слова, она видела что-то что не видел Роар — может тени, а может и что-то более ужасающее.
— На златом крыльце сидели, — начала Хэла и митар посмотрел на неё. Палец её судя по всему указывал на человека, бывшего на площади — новое слово, новый человек.
Женщина кивнула и один из стражников великого упал замертво.
— Царь, царевич, — продолжила она и кто-то снова упал, — король, королевич, сапожник, портной. Кто ты будешь такой?
И падали замертво один за другим люди эла. Один был сыном Дэялга.
— Продолжать? Я много таких стишков знаю, — улыбнулась чёрная ведьма. — Или у кого-то из присутствующих мужиков, обременённых властью, включится мозг и они найдут свои яйца?
Со своего места сорвалась элина. Великий не смог поймать её на этот раз, она сначала ринулась к Рэтару, вцепилась в него, немая, она плакала и явно умоляла пощадить её сына.
Феран словно очнулся, посмотрел на женщину. Но на деле — она против целого ферната Изарии? Где таких как она сотни, тысячи. И таких же мальчиков как у неё. И уж Рэтара было невозможно таким зацепить. Он пошёл на наказание любимой женщины ради спасения своей земли и людей…
Элина мотнула головой, кинулась в сторону чёрной ведьмы, протянула к ней руки и в этот момент её словно срубило жёстким ударом. Но это был кинжал. Она вскинулась, развернулась, уставилась в сторону своего супруга и упала на камни площади.
— Ну, и как вот после такого с тобой нормально общаться? — проговорила Хэла, обращаясь к правителю.
А он скривился с презрением, сжимая руку в кулак и глядя на лежащее на камнях тело супруги, потом посмотрел на ведьму с презрением.
— Серьёзно? — ухмыльнулась она, потом обвела взглядом всех советников. — Серьёзно?
И Кэйос Яндэ кивнул в сторону военного советника, который молниеносным ударом в голову великого выбил из того сознание.
— Надо же, — удивилась Хэла, — его можно вырубить? Забавно. Будете говорить, неуважаемый первый советник?
Яндэ скривился, но кивнул.
— Я слушаю.
Он открыл рот, видимо не ожидая, что она вернёт ему голос, но произнести слова во всеуслышание смог.
— Мы, — запнулся он, потом нашёлся. — Согласны на твои условия, ведьма.
— Которые? На деле — это ваши условия, а не мои. Я же ясно дала понять, что сейчас здесь кому жить, а кому умереть, решаю я, — и она сделала жест рукой.
Элина издала стон.
— Да, она жива. Он паршиво метает кинжалы. Я будучи ребёнком справлялась лучше.
К элине подбежал Дэялг, взял её на руки.
— Вот вопрос — зачем ты соглашаешься? — Хэла склонила голову, и стала милой, до боли очаровательной уютной, родной, любимой Роаром и всеми остальными в их доме Хэлой.