А застенки они на то и существуют, чтобы выбивать из угодивших туда бедолаг нужную информацию. Так что нет, не предоставит капитан Олстон таридийцам такой возможности. Посидит в представительстве, спокойно изучит присланные начальством бумаги, наметит новый план действий и тихонько исчезнет. Жаль даже, что не увидит, как обеспокоенные его долгим отсутствием соглядатаи будут лишнюю неделю впустую торчать под окнами.
Если бы не спешка, обусловленная уникальностью представившегося шанса, капитан ознакомился бы с этими бумагами намного раньше. Он всегда делал это перед тем как приступить к делу, потому что прекрасно понимал важность знания предмета разработки. Чем больше знаешь об интересующем тебя человеке, тем легче его просчитать, предугадать поступки, слова, мысли. А когда ты вооружен таким знанием, довести миссию до логического конца – это уже дело техники. Как опытному охотнику, знающему всё о повадках загоняемого зверя, достаточно занять верную позицию и вовремя спустить курок. А в прошлый раз пришлось спешно устраивать ловушку в заранее известном месте – грех было не воспользоваться так редко выпадающим шансом. Так что не до изучения досье было, операцию пришлось кроить быстро, что называется, «по живому».
Потому и был Олстон неудачей раздосадован, но не более. Неприятно, что отрицательный результат останется в его безупречном доселе послужном списке, но по большому-то счету винить капитану себя не в чем. Яд попал в пищу объектов охоты? Попал. Убойная команда проникла в дом? Проникла. Какие вопросы к Джону? Или он должен был сам лично пичкать жертвы ядом, а потом добивать кинжалом? Нет уж, дудки, ему доверили руководить финальной фазой операции, но исходные данные поступили от других людей. А он не привык полагаться на чужие слова. Вот если бы вся операция была его, от начала до самого конца, то – да, Джон готов был рисковать и нести ответственность за успех или неудачу.
Что ж, теперь все будет по-другому. Пока филеры мерзли на улице, Олстон, с удобствами, в тепле, спокойно изучал дела Федора Соболева и Михаила Бодрова.
Несмотря на все громче звенящую славу, царевич Федор представлялся разведчику особой заурядной. Умен, любознателен, предприимчив и весьма настырен. Да, этого не отнимешь. Но это всё объяснимо, такие люди с какой-то периодичностью появляются во всех странах. Чаще всего, конечно же, на благословенных господом Фрадштадтских островах, но когда-то должно было повезти и Таридии. Так что здесь было всё понятно и объяснимо.
Вот с Бодровым было сложнее. Еще совсем недавно он был никчемным человечком, высокородным избалованным детинушкой со вздорным характером. Благодаря родству с царствующим домом после смерти родителей был взят на дворцовое содержание, кое успешно и транжирил направо-налево в бесконечных кутежах. Было у Бодрова и свое наследное имение – Холодный Удел, но, как ни старался его управляющий, доходы от него никак не хотели соответствовать запросам молодого повесы. Михаил пил, гулял, охотно брал деньги в долг и часто забывал отдавать, был высокомерен и вспыльчив. Однако от неизбежных при таком нраве дуэлей уклонялся, пользуясь привилегией члена царской семьи. В общем, человеком был князь на редкость неприятным и уважением у окружающих не пользовался. Ему даже прозвище дали презрительное – «князенька».
Кроме всего прочего, Тайной канцелярией его величества Георга была сделана попытка использовать князя в нехитрой политической игре под названием «смена династии». Естественно, никто не собирался надолго сажать такого кретина на трон, просто им бы воспользовались на начальном этапе для придания процессу хоть какой-то легитимности – какой-никакой, а родственник Соболевых. Немаловажным фактом было то, что к тому времени Бодров был болен тяжелой формой чахотки – удобно, не правда ли? Мог ли такой человек, как Михаил, отказаться от такого шанса? Конечно же нет! Это ничтожество согласилось сотрудничать! Правда, совсем скоро несостоявшийся предатель в компании еще двух недалеких личностей – царевича Алексея и графа Воротынского – по пьяному делу наболтал лишнего и вместе с собутыльниками же попал под расследование Сыскного приказа по делу о государственной измене. Больше всех пострадал, и надо отметить, совершенно заслуженно, Воротынский, получивший разжалование и каторгу. Младший царевич отделался домашним арестом и отцовской немилостью, Бодрова тоже наказали не так уж страшно, сослав в Холодный Удел и лишив содержания. Правда, учитывая его болезнь, ссылка эта практически являлась смертным приговором.
И вот тут начались чудеса. В досье не было указаний на организатора покушения, но вряд ли это были соотечественники Олстона – просто смысла в этом не было. Скорее, это друзья Воротынского решили отомстить Бодрову – по таридийской столице вовсю гуляли слухи, что именно он оговорил графа перед розыскниками. А может, и вовсе всё это были происки Сыскного приказа – что-то типа демонстрации неотвратимости возмездия за предательство. В общем, покушение было организовано, и оно почти удалось. Князь десять дней провалялся без памяти, но его тщедушное тело проявило при этом столь небывалую жажду жизни, что не только перебороло полученные при нападении ранения, но и избавилось от чахотки!
И человека словно подменили. Он взялся за наведение порядка в Холодном Уделе, укомплектовал отличный пехотный полк, заслужив досрочный отзыв из ссылки. Дальше – больше. Бодров бесстрашно дерется на дуэлях, конфликтует с главой Сыскного приказа, разбивает в пух и прах вторгшихся в Бобровскую область тимландцев, публично берет под свою опеку графиню Ружину, тем самым давая Улории долгожданный повод для объявления войны. Той самой войны, в которой у Таридийского царства изначально было очень мало шансов на победу, но зато у этих шансов были конкретные имена: Федор Соболев и Михаил Бодров. Первый разбил непобедимого доселе короля Яноша. Второй дерзким рейдом лишил улорийскую армию обоза, а потом оторвал от соседнего королевства Корбинский край. В общем – слишком уж крутые изменения произошли с одним отдельно взятым человеком – от полного ничтожества до национального героя. Да еще это дурацкое сравнение со сказочным Князем Холодом – прямо и смех и грех, а ведь многие действительно верят!
Пока капитан Олстон переваривал прочитанное, подоспели свежие новости из Ивангорода. Таридийский царевич Алексей сбежал из охваченной смутой силирийской столицы, да еще прихватив с собой невесту, ее мать – великую княгиню – и брата – нового великого князя Дарко. Одному ему позволили бы уйти – не тот момент, чтобы портить отношения с соседями, но вывезти из страны княжескую семью силирийцы позволить не могли. Позабыв на время о разногласиях, силирийские князья и бояре бросились в погоню и догнали беглецов недалеко от границы. Теперь второй наследник таридийского трона блокирован в маленькой крепости Орлик с горсткой своих людей. И мало того, что путь на родину прегражден разношерстным силирийским войском, так еще ожидалось прибытие в ту же провинцию короля Яноша со свежими силами – он как раз решил под шумок «откусить» от северного соседа кусок Нижней Вилковицы. А уж такая ситуация для него – просто подарок судьбы! Сколько король Улории мог бы отыграть, заполучив в свои руки столько козырей? Но тут в дело вмешались новые подопечные Олстона.
Царевич Федор отправился в Корбинский край, якобы для проведения учений. Но войска там нынче у таридийцев достаточно для того, чтобы заставить улорийцев волноваться из-за любого резкого движения. Ход простой, но чрезвычайно действенный. Яношу теперь придется срочно перебрасывать войска на южное направление во избежание потери там новых территорий.
Тем временем Бодров направился к силирийской границе, чтобы попытаться вызволить царевича Алексея с сопровождающими из негостеприимной страны. Задача была непростая, учитывая стоящую на его пути неприступную доселе крепость Злин и занятый улорийским генералом Пищаком Яблонец, но почему-то Джон был уверен, что князю эта задача по плечу. Злин принято считать неприступным, но на самом деле капитан не мог припомнить ни одного случая, когда бы эту пограничную крепость кто-либо пытался штурмовать. В отсутствие же попыток штурмов легко слыть неприступным. Бодров что-нибудь придумает и разберется со Злином, не приходится сомневаться, что оставленные без поддержки своего правителя улорийцы тоже будут разбиты, а осада с Орлика снята. Интересно, как он поступит дальше? Пойдет в Рюдек утверждать на троне Дарко Первого, а заодно и царевича Алексея при нем регентом? Нет, нынешний князь Михаил слишком умен для этого и прекрасно понимает, что взять власть легко, а вот удержать трудно. Гораздо проще просто вывезти семью великого князя в Таридию, организовав там что-то типа великокняжеского двора в изгнании. Никто из мятежников не посмеет сесть на престол в таких условиях, и кончится дело триумфальным возвращением семейства Бржиза в родные пенаты. Таким образом, Бодров добудет для своей страны долгие и прочные, скрепленные династическим браком, союзнические отношения с Силирией. И эффектно, и эффективно.
