Неделю назад, их комбат-майор погиб в одном из первых боёв стрелкового соединения, когда их дивизию выдвинули из фронтового резерва, закрывать прорыв у Рудни и Каширин, сам того не желая, поднялся по служебной лестнице.

Изрядно поредевшие ряды как дивизии, так и принятого Кашириным родного батальона, вместе с соседями сдерживали натиск рвавшихся на оперативный простор немцев два дня. Но их тогда всё же потрепало меньше. От второй дивизии корпуса, почитай, ничего не осталось. После чего, через позиции 73-ей, нанёс сильный, хотя и местный контрудар 7-й мехкорпус из резерва фронта, подрубавший основание прорыва немцев.

Завершить окружение не удалось, но после сражения немцы оттянули назад свой «клин», который настойчиво просовывали в разрыв фронта и на какое то время свернули усилия здесь, отчего и вышло небольшое затишье. Наш мехкорпус, потрёпанный, также вывели из боя.

Стрелковая дивизия, потерявшую в боях на закрытие прорыва, треть состава и матчасти, получила передышку на позициях, на которых она сейчас и располагалась. Это время позволило зарыться поглубже. А их соединение, в целом, оставалось ещё весьма боеспособным.

Вчера прошёл было из штаба дивизии слушок, что их заменят новыми соединениями, прибывающими из глубины страны и их отведут во второй эшелон, на новые резервные позиции второй линии обороны.

Слова слуха, имели в основе реальные факты. Осуществлявший главное управление боевыми дейтсвиями Главный военный Совет РККА усиливал из всех возможностей Смоленско-Московское направление. Но вполне могущую воевать и далее 73-ю стрелковую, разумеется, никто не собирался отводить в тыл.

Именно на неё и пришёлся удар гитлеровцев.

Вечером с стороны германских позиций на наши войска разверзлось небо. Противные жуткий завывания уходящих с направляющих немецких РС-ов заставляли всех бойцов вжиматься в землю.

15-сантиметровые «небельверверы»! – быстро определил капитан, добросовестно отнёсшийся к изучению серии довоенных брошюр по германским вооружённым силам и типам их вооружений. Закатное небо было расчерчено огненно-дымовыми следами летящих снарядов. «Небельверфер» ни с чем нельзя было спутать. Хоть батальон ещё не разу не попадал под его действие, но рисунки, изображающие применение данного оружия в брошюрах были очень похожи на то, что он видел перед собой.

На позиции батальона обрушился шквал мощных осколочно-фугасных снарядов. Германцы начали артподготовку перед наступлением с севера, стремясь в районе Ярцево замкнуть котёл вокруг Смоленской группировки советских войск…

Неделей позже капитан Каширин, баюкая перемотанную грязным бинтом не слушавшуюся руку, которую зацепило осколком, уже брёл в колонне пленных. Контузия, которую он получил от близкого взрыва ручной гранаты в окопной схватке – немецкая пехота добивала остатки их батальона после танковой атаки, спасла ему жизнь в начале – его поначалу приняли за убитого. А позже помогли выжить его знаки различия, замеченные одним из немецких унтер-офицеров. Остальных из немногих оставшихся бойцов РККА его батальона германцы добили на месте, расстреляв.

Жестокость на этой войне была взаимна.

Их батальон, полк и вся стрелковая дивизия были разгромлены одной из танковых дивизий 3-й танковой группы, пополненной в спешном порядке танками и вернувшимся после ранений личным составом. Лучшим, который собрала для последнего решающего рывка к Москве Германия.

Ставший военнопленным капитан-комбат разгромленной стрелковой дивизии мог в тот момент только надеяться на лучшее для страны. Про себя он уже почти не думал. Сцена безжалостной расправы с его подчинёнными потрясла его и он поставил на своей жизни крест, полагая, что переживёт их не надолго.

Вязкое противоборство на западных и северных подступах к Смоленску, в которой сгорали полностью советские и даже иногда немецкие дивизии, продолжалось ещё полтора месяца. Раз за разом германцы пытались проломить оборону советских войск.

Капитана Каширина ждали два года концлагерей. Он, к счастью лично для него самого и его семьи, перебравшейся вместе с ним и переформировывавшейся дивизией летом сорокового из Сибири в Калинин, доживёт до освобождения…

Несмотря на то, что все резервы ГА «Центр» и переброшенных подразделений из состава ГА «Север» были вложены в удары на Московском направлении, ни Ярцево, ни, тем более, Смоленск немцы взять так и не смогли. Той цены, которую платили немцы, стремившиеся замкнуть кольцо вокруг двух советских армий, державших оборону областного центра и путь на Москву, уже было недостаточно.

Немцам, в максимальном своём продвижении, удалось прорваться через первую линию обороны РККА перед Смоленском в районе деревни Хохлово. Но это была максимальная точка и продвижения к городу. Второй, резервной линии обороны недалеко от южной окраины Смоленска они преодолеть или обойти не смогли.

А оборона советских сил укреплялась с каждым днём. Возможности гигантской страны приносили свои плоды. Всё новые стрелковые дивизии рождал механизм мобилизации СССР. И у них было достаточно оружия и наспех, но всё же обученных бойцов.

Остальное они добирали в ходе «учёбы кровью». Увы, в отличие от самых высших генералов и маршалов РККА, имевших возможность хотя бы теоретически изучать опыт ещё более «страшного варианта войны».

В этом сражении, завершившимся в самом конце октября – начале ноября новой контратакой потрёпанного 7-го механизированного, поддержанного свежим, 5-м мехкорпусом и несколькими отдельными танковыми дивизиями и бригадами, немцы даже откатились от Смоленска за Катынь.

Фактически, в том новом танковом побоище, 2-я и 3-я танковые группы вермахта потеряли последние боеготовые танки и их можно было с полным основанием самих считать разгромленными. Хотя немцы позже и восстановили их, использовав тех, кто выжил и кто вернулся из госпиталей и пополнив новыми «тройками» и «четвёрками» и прочим положенным по штату вооружением.

Смоленское сражение было выиграно СССР.

Это стало первой видимой, очень значительной и главной победой РККА в 1941.

Другие, не менее важные сражения лета и осени, пусть «сведенные вничью» и даже проигранные, но забиравшие у врага инициативу и силы, были ясны по своему значению только тем, кто из «группы Мерецкова» имел доступ к материалам «иного хода истории»

Здесь же, в мире «иного сорок первого» всё стало окончательно ясно всем именно после Смоленска. Почти все сомневающиеся в мире (как в оккупированной, так и в нейтральной Европе и в сражающейся Великобритании и даже за океаном, в США, который уже официально стал союзником не только британцев, но и СССР и… при этом пока не был в состоянии войны с Германией!) это было отмечено как окончательный провал немецкого блицкрига. Даже в Германии пришлось признать провал наступления на Москву через Смоленск.

Но на Украине немцы одержали большую победу. Что их пропаганда с большим успехом выдала дома за искусную корректировку планов. Понятия о «неизбежных на войне случайностях» имеют свои аналоги во всех державах.

В последние дни октября 1941, был оставлен Киев. Первоначальный отход советских войск из столицы Советской Украины прошёл в относительном порядке, но около Пирятина отступавшие части армии, державшей оборону Киева, были окружены.

Сложилось всё – несколько приличных погодных дней, способствовавших действиям люфтваффе, наносившем мощные авиаудары, нараставшая неразбериха и хаос среди отходивших частей РККА и решительные действия тех немецких генералов, кто непосредственно управлял замыкавшими котёл войсками.

Наспех организованные попытки контрударов на помощь окружённым были плохо согласованы с теми, кто попал в «Пирятинский котёл». В окружение попало около ста тысяч советских военнослужащих, из которого вырваться смогли всего несколько тысяч. После тяжёлых боёв в окружении треть окруженцев погибли, а остальные попали в плен.