Как мне объяснить Ноа, чтобы он понял? Это был момент дна в моей жизни. Я чувствовала себя жалкой, уязвимой, и не потому, что у меня было разбито сердце из-за разрыва. Я чувствовала себя преданной. Я думала, что знаю, кто такой Райдер, но в тот вечер передо мной было лицо незнакомца.

— Это не имеет значения, — я встаю, чувствуя холод и опустошенность в одно мгновение. Я хочу вернуться в тепло объятий Ноа, но мои стены вновь сформировались, и страх довериться ему и его чувствам ко мне вернулся с новой силой. — Я должна пойти проверить щенков.

Я надеваю свою большую толстовку и выхожу из комнаты. Я убегаю от Ноа и его больших чувств, как трусиха, но знание того, что он был там той ночью, не дает мне покоя, и мне нужно разобраться не только с этим, но и со всем остальным.

Я должна была знать, что он пойдет за мной. Прежде чем я успеваю проверить коробку, он обнимает меня сзади и упирается подбородком в мое плечо.

— Я знаю, что есть вещи, которые ты держишь глубоко в сердце, и это нормально, детка. Я буду рядом, если ты решишь рассказать мне об этом в любой роли — друга, фальшивого парня… любви всей твоей жизни, — он хихикает, унимая мою тревогу.

Я смеюсь вместе с ним:

— Любовь всей моей жизни? А ты не слишком забегаешь вперед?

Он кружит меня и нежно ласкает мое лицо кончиками пальцев.

— Думаешь?

Судя по тому, как он смотрит на меня, я почти верю, что он говорит серьезно. Но звук ключа заставляет меня отпрыгнуть от него.

Через секунду входит Харпер. Ее глаза расширяются, и она быстро отворачивается:

— Мне так жаль.

— Вот черт. Нет, это мне жаль:

— Ноа бежит обратно в мою комнату во всей своей обнаженной красе.

Мое лицо пылает. Как я не заметила, что он пошел за мной, не потрудившись одеться?

— Он ушел? — спрашивает Харпер.

— Да. Мне очень жаль. Этого больше не повторится.

— Все в порядке. Я почти ничего не видела. Ты загораживала большую его часть.

Ее лицо краснее помидора, поэтому, чтобы сменить тему….

— Как прошло мероприятие?

— Большой успех. Гордон был доволен, а значит, доволен и мой босс.

— А Адриан появился?

Ее губы раздвинулись.

— К сожалению, да.

Не успела она договорить, как в гостиную вернулся Ноа в брюках и рубашке:

— Ты показала ей щенков?

Брови Харпер взлетели к небу:

— Каких щенков?

— Это отвечает на твой вопрос? — я ухмыляюсь.

Ноа подходит к коробке и открывает крышку.

— Этих щенков.

Харпер подходит ближе и наклоняется вперед.

— Боже мой. Они такие крошечные. Где вы их нашли?

— Их выбросили у мусорного бака.

Ее позвоночник выпрямился.

— Что за монстр мог сделать такое?

— Бессердечный.

Она приседает рядом с коробкой.

— Но мы не можем их оставить. Это противоречит правилам студенческого общежития.

— Мы не собираемся никому рассказывать, пока мы их не приютим.

— В одном из моих классов есть девочка, у которой есть тайный питомец. Правда, это кошка, поэтому ее легче спрятать, — Харпер пересчитывает их. — А тут семь щенков. Вы, ребята, с ума сошли.

— Я надеюсь, что мы сможем найти им приемных родителей, — говорю я.

— Мы? — Ноа удивленно смотрит на меня.

— Да, я принесу их завтра на арену. Может быть, кто-то из ребят заинтересуется.

— Но не Маршалл — он наш.

— Подожди, когда мы успели выбрать это имя?

— Я только что решил. Ну, знаешь, в честь Маршала из "Щенячьего патруля". Маршал Кингсли хорошо звучит, не так ли?

Я скрестила руки.

— А почему не Маршалл Манчини? По-моему, это звучит даже лучше.

Я дразнюсь, но это не идет ему впрок. Он надувается, превращая свои губы в еще более привлекательные для поцелуев:

— Но мне нравится Маршалл Кингсли.

Когда он так себя ведет, это напоминает мне, что ему всего девятнадцать. Хотя то, что он делал со мной в спальне, противоречит этому.

— Я просто прикалываюсь. Маршалл Кингсли звучит здорово.

Харпер поднимается с места.

— Я лучше пойду спать. Вы, ребята, слишком сладкие, и у меня от этого уже болят зубы.

— А как же щенки? — спрашивает Ноа.

— Я не против одного щенка в квартире, но не семи. Я так понимаю, что Маршал должен остаться здесь, верно?

— Да. Ноа не может держать собаку в своей комнате размером с банку тунца.

Она пристально смотрит на меня в течение нескольких тактов:

— У вас все становится серьезно.

Черт. Почему она должна была сказать это при Ноа?

— Мы просто совместно воспитываем собаку. Ничего особенного, — говорю я, не глядя в его сторону.

Она сужает глаза:

— Ну конечно. Ну, тогда спокойной ночи. Увидимся завтра.

— Спокойной ночи, Харпер, — отвечает Ноа.

Я наконец-то смотрю на него, но он отвлекся. Сейчас он держит Маршалла на руках, и щенок занимает все его внимание.

— Не стоит играть с ним так поздно. Еще не время для кормления.

— Я знаю, но не могу удержаться.

— Я иду спать.

— Я приду через минутку, — он не встречает моего взгляда, и это заставляет меня чувствовать себя сукой.

Я ранила его чувства, но я не знаю, что сказать, чтобы исправить ситуацию, не опуская снова свои барьеры.

ДЖИА

Итог: я ворочаюсь, ожидая, когда Ноа придет спать, и после часа, проведенного в одиночестве, решаю его проведать. Я нахожу его спящим на диване с Маршаллом, лежащим у него на груди. Его рука удерживает щенка от падения. Я таю от этого зрелища, и в то же время чувство вины пронзает мое сердце. Ноа потрясающий, и он уже не раз доказывал мне, что я ему нравлюсь. Почему же я все еще колеблюсь?

Может быть, потому что он слишком хорош, чтобы быть правдой.

В коробке скулят щенки. Я понимаю, что им пора снова поесть. Вместо того чтобы будить Ноа, я отправляюсь на кухню, чтобы приготовить им смесь. Я разогреваю ее в микроволновке, а затем разделяю смесь по маленьким бутылочкам, которые нам дал ветеринар.

Без его помощи я могу кормить только двух щенков одновременно, но он выглядит таким мирно спящим, что я не хочу его беспокоить.

Я устраиваюсь поудобнее на полу и достаю из коробки двух щенков. Глаза у них еще закрыты, поэтому мне приходится подносить бутылочки к их маленьким ротикам, но потом они берут себя в руки.

— Почему ты меня не разбудила? — спрашивает Ноа сонным голосом.

Я поднимаю голову:

— Я хотела дать тебе отдохнуть.

Он садится и прикрывает зевок кулаком. Маршал тоже не спит и шевелится в его руке.

— Ты не должна делать это в одиночку. Это и моя ответственность тоже.

— Я знаю. Все в порядке, я уже приготовила им смесь. Осталось только покормить их.

Ноа садится со скрещенными ногами с другой стороны коробки лицом ко мне и берет две бутылочки с журнального столика, где я их поставила. Сначала он кормит Маршалла и еще одного щенка.

Мы сидим в тишине, и я не могу понять, то ли он молчит потому, что уже поздно, то ли у него есть что-то на уме, о чем он мне не говорит.

— Я сожалею о том, что сказала Харпер, — пролепетала я.

Он нахмуривает брови:

— Не понимаю.

— О том, что наше совместное воспитание Маршалла это не важно. Я не хотела, чтобы у нее появились лишние мысли о нас.

Ноа улыбается:

— Все в порядке, Джиа. Меня это не беспокоит.

— Ты уверен? Ты не пришел в постель.

Он качает головой, наблюдая за мной с весельем:

— Ты скучала по мне, солнышко?

— На самом деле — скучала. Я люблю обниматься.

Его улыбка расширяется:

— Ты не останешься без объятий, пока будешь со мной.

Меня это задевает. Это я сказала ему, что это временно, но мне больно, когда он это говорит. Уф. Почему у меня в голове такой бардак?

— Что не так? — спрашивает он. Должно быть, на моем лице отразилось смятение.

Я качаю головой: