— Мне очень жаль, — говорю я.

— Ты о чем?

— О платье, это было глупо. Я не знаю, что на меня нашло.

Вместо того чтобы согласиться со мной, она улыбается:

— Все нормально, я все понимаю. Мне бы не хотелось видеть на тебе то, что подарила тебе бывшая девушка.

— Ты уже знаешь, что у меня никогда не было девушки.

— Верно, но если бы у тебя была, мне бы это не понравилось.

Я подпрыгиваю на своем месте, а адреналин заставляет мое сердце биться быстрее:

— Почему же, Джиа? Я думал, что мы только друзья.

Ее щеки заливает румянец. Это как удар в грудь, сбрасывающий все давление. Мне нравится, когда она так краснеет.

Она возвращает свое внимание к бланку, лежащему у нее на коленях:

— Мне нужно это заполнить.

Один из щенков начинает скулить, поэтому я ставлю разговор на паузу и сосредотачиваюсь на них. Оказывается, это самый маленький из них проснулся и суетится. Я достаю его из коробки и подношу к своему лицу.

— В чем дело, малыш? Мы не хотим разбудить твоих братьев и сестру.

Краем глаза я замечаю, что Джиа перестает писать и наблюдает за нами. На этот раз я не смотрю на нее, а продолжаю следить за маленьким жучком, который, как я уже понимаю, принадлежит мне.

— Я думаю, это он, — говорит она через мгновение.

Теперь я поворачиваюсь к ней:

— Да, а как ты догадалась?

Она наклоняет голову:

— По выражению твоего лица. Ты влюбился.

Я тянусь к ней, заправляя за ухо выбившуюся прядь:

— Да, влюбился.

Она быстро моргает, прежде чем отодвинуться. Это было серьезное заявление, и она должна знать, что я говорю не только о щенке. Возможно, я сказал слишком много, и теперь она нервничает. Я идиот.

У меня нет времени на то, чтобы пытаться спасти ситуацию. Ассистент ветеринара говорит нам, что мы можем занести щенков в смотровую. Я кладу своего парня обратно в коробку и закрываю крышку, чтобы яркий свет не мешал им.

Джиа возвращает бланк анкеты работнику регистратуры, и мы идем за ассистентом по коридору, пока она не останавливается перед открытой дверью.

— Сейчас вас примет доктор Митчелл.

Я ожидаю, что это молодой ветеринар, работающий в такое время, чтобы оплатить свои счета, но вместо этого мы получили более худую версию Санта-Клауса. Волосы доктора Митчелла белые как снег, как и его подстриженная борода. На кончике носа у него сидят очки в проволочной оправе, которые он поправляет, когда мы входим в комнату.

— Добрый вечер. Кажется, кто-то оставил коробку с маленькими чудесами.

— Да. Мы пытались их согреть, но, боюсь, они очень голодны, — отвечаю я.

— Давайте посмотрим, кто у нас тут. Поставьте, пожалуйста, коробку на смотровой стол.

Он вынимает щенков из коробки по одному, чтобы осмотреть и взвесить их. Это медленный процесс, так как их семь. Моего малыша проверяют последним, и он больше всех суетится.

— Этот — вздорный, — смеется ветеринар.

— Да, это мой.

Он смотрит вверх:

— Вы оставляете себе одного? Молодец, а что с остальными?

— Мы пока не знаем, — отвечает Джиа. — Мы просто хотим быть уверены, что сможем позаботиться о них должным образом, пока не выясним это.

— Они новорожденные, поэтому в ближайшие недели им потребуется интенсивный уход.

Я обмениваюсь взглядом с Джиа, пытаясь понять, что она думает по этому поводу. Уход за одним щенком — уже большое дело, но за семью? Но я не хочу от них отворачиваться.

— Мы можем взять их на воспитание, пока не найдем для них новые дома, — отвечает она.

Мое сердце расширяется и переполняется эмоциями. Я не думал, что смогу влюбиться в нее сильнее, но она продолжает доказывать, что я ошибаюсь. Непреодолимое желание крепко сжать ее в объятиях охватывает меня. Если бы мы были одни, я бы не смог сдержать себя.

— Вы уверены? — спрашивает ветеринар. — Это очень много работы. Первые две недели их нужно кормить каждые три-четыре часа, затем шесть-восемь часов в возрасте от двух до четырех недель.

— Мы справимся, — отвечаю я с уверенностью, которая, впрочем, по большей части напускная.

— Хорошо. Примерно в шесть недель им нужно будет сделать первые прививки.

— А кроме этого, с ними все в порядке, да? — спрашиваю я.

— Да, вы, должно быть, нашли их вскоре после того, как их оставили. Сейчас они просто голодны. У меня есть для вас образцы молочной смеси и маленькие бутылочки. Если вы решили взять их на воспитание, я должен показать вам, как это делается.

Доктор Митчелл вызывает своего помощника, затем показывает нам, как готовить смесь и кормить щенков. Каждый из нас кормит по два щенка за раз, кроме ветеринара, который держит на руках моего малыша.

— Будьте осторожны, не перекармливайте их. Это может вызвать у них диарею. Просто следуйте инструкциям, чтобы рассчитать правильное количество, — говорит он нам.

— Фу, нам это точно не нужно, — я хихикаю.

— Уже поздно, поэтому я дам вам столько смеси, чтобы хватило на всю ночь, пока вы не доберетесь до зоомагазина.

— Большое спасибо, — отвечает Джиа.

После того как кормление закончилось, мы положили щенков обратно в коробку, и я занялся оплатой счета. Он оказался больше, чем я ожидал, и мне пришлось воспользоваться кредитной картой, которая у меня есть на крайний случай. Моим родителям все равно, но я не люблю злоупотреблять их щедростью. Я твердо убежден, что мне ничего не причитается только потому, что они хорошо обеспечены. Я мысленно записываю сумму в таблицу, которую веду с тех пор, как начал играть в хоккей. Я поклялся отплатить родителям за каждый цент, который они вложили в мою карьеру.

— Ноа, это слишком много. Давай я заплачу за половину, — говорит Джиа.

— Все в порядке, солнышко. Я справлюсь.

Она поджимает губы:

— Забота о щенках будет стоить дорого. Я не жду, что ты будешь платить за все. Я вызвалась взять их на воспитание вместе с тобой.

— Ты только что прочитала мои мысли. Я как раз собирался сделать то же самое.

— И все же. Будет справедливо, если мы разделим финансы.

Суровое выражение ее бровей говорит о том, что она не собирается отступать. Мне неловко позволять ей вносить свой вклад. Стипендии не покрывают всего, а жить в Фэрбенксе дорого. Но я должен уважать ее решение.

— Хорошо. Давай я оплачу сегодняшний счет за ветеринара, а ты купишь смесь. Я уверен, что это будет не дешево.

Выражение ее лица смягчается, и я замечаю намек на удивление в ее глазах:

— О, хорошо. Спасибо.

На выходе из ветеринарного кабинета я спрашиваю:

— Ты не думала, что я с тобой соглашусь, да?

— Честно говоря, нет. Я думала, что ты будешь вести себя по-свински.

— Я могу быть упрямым, но не за счет твоего счастья. Не могла бы ты открыть мне дверь? — я останавливаюсь рядом со своим грузовиком.

— Откуда ты знаешь, что разделение расходов на содержание щенков сделает меня счастливой?

Я ставлю коробку на заднее сиденье и смотрю на нее.

— Потому что я знаю тебя, солнышко.

Стоянка плохо освещена, но она стоит близко ко мне, и я замечаю, что ее красивые глаза стали круглее. В моей груди возникает толчок, и через секунду он ускоряется. Кажется, что воздух между нами потрескивает от электричества. Это была бы прекрасная возможность украсть у нее еще один поцелуй, но вместо этого я просто смотрю на нее.

— Нам пора ехать, — Она скользит на заднее сиденье, разрывая связь.

Я закрываю за ней дверь и медленно иду к водительскому сиденью. Мое тело дрожит, переполненное эмоциями. Между нами только что что-то произошло, и это было грандиозно. Я думаю, что, возможно, она наконец-то начала видеть во мне нечто большее, чем просто фальшивого парня с привилегиями.

ДЖИА

Мы снова едем в кампус в тишине, но на этот раз атмосфера тяжела по другой причине. Это не неуместная ревность, играющая с нашими эмоциями. Это нечто гораздо более сильное — правда о нас. Та, которую я все это время пыталась отрицать. Мне жарко и холодно одновременно, когда он сказал, что знает меня, я почувствовала это. Об этом свидетельствуют мурашки, появившиеся у меня на руках.