— Нам лучше вернуться в нашу кабинку, — я пытаюсь обойти его, но он берет меня за руку.

— Секунду. Я хочу тебя кое с кем познакомить.

Все еще находясь под "эффектом Ноа", я позволяю ему направить меня обратно в ресторан, к группе людей, сидящих за длинным столом. Сразу же я замечаю симпатичную девушку, с которой он разговаривал ранее. Теперь, когда я вижу ее вблизи, я замечаю, что она не так молода, как мне показалось. Я бы сказала, что ей за двадцать.

— Всем добрый вечер, — он машет рукой группе.

— Ноа! — говорит женщина, с которой он говорил раньше. — Ты уже уходишь?

— Да, уже скоро. Я подошел поздороваться и представить свою девушку, Джиа.

Когда меня представляют в таком качестве незнакомым людям, это действует на меня. Это делает меня счастливой так, как не должно. Одно дело — притворяться в колледже, совсем другое — быть девушкой Ноа за пределами нашего "пузыря".

— Твоя девушка? — ее брови взлетают к небу. Затем она встает со стула. — Ах ты, маленький говнюк. Почему ты не сказал, что у тебя есть девушка и что она здесь?

— Тебе помешал желудок. Ты ушла есть.

Она качает головой, а потом смотрит на меня.

— Боже мой. Ты великолепна.

Покраснев, я робко отвечаю.

— Спасибо.

— Я Максин, соседка Ноя и бывшая няня.

Меня охватило облегчение. Мне действительно не о чем было беспокоиться. Он не флиртовал с ней.

— Приятно познакомиться. Так ты нянчилась с Ноа, да? Каким он был в детстве? — я смотрю на него, ухмыляясь.

— Маленький террорист. Боже, у меня есть, что рассказать!

— Эй, эй. Я познакомил тебя с Джиа не для того, чтобы ты настраивала ее против меня, — вмешивается Ноа.

Максин морщит нос.

— Я уверена, что она уже знает, что ты — дьявол.

Она даже не представляет.

— Я тебя ненавижу, — отвечает он притворно раздраженным тоном.

— Ты надолго в городе? — спрашиваю я.

— До понедельника. В субботу у нас свадьба.

— Может быть, ты сможешь прийти на игру Воинов в эту пятницу. Правда, это в Бостоне.

— О, это было бы здорово, — сказал Ной.

Максин надулась.

— Я бы хотела. В пятницу будет репетиционный ужин. Надеюсь, больше не будет взрывов трусиков.

О, Боже. Она тоже это видела. Я уже должна была смириться с тем, что все, кто следит за хоккеем, узнали об этом фиаско.

— Сумасшествие должно было закончиться, — отвечаю я.

— Единственные трусики, которые я хочу видеть, чтобы на меня бросали во время игры, — это трусики Джиа, — добавляет Ноа.

У меня отпадает челюсть.

— Ноа!

Максин смеется:

— А, вот и Ноа без фильтра, которого я люблю. В любом случае, ты, наверное, хочешь вернуться к своим друзьям. Я не буду тебя задерживать.

— Если у тебя не будет сильного похмелья, может быть, мы сможем потусоваться в воскресенье, — говорит он.

Она смотрит на него насмешливым взглядом.

— Ты что, меня больше не знаешь? В воскресенье я, наверное, все равно буду пьяна. Но это меня никогда не останавливало. Я напишу тебе. Приятно было познакомиться, Джиа. Позаботься о нем, ладно? Он особенный.

— Не волнуйся. Я позабочусь, — так сказала бы настоящая девушка, но в моих словах нет ничего фальшивого. Я знаю это в тот момент, когда слова слетают с моих губ.

Ной перекидывает свою руку мне через плечо, и мы идем так, бок о бок, к нашей кабинке.

— Где вы были? — спрашивает Логан.

— Занимались этим, как кролики в туалете, — отвечает Ноа. — А что?

Я бью его локтем в живот.

— Ноа, перестань.

— Я просто пошутил, солнышко.

— Значит, ты познакомилась со старой няней Ноа? — Алекс спрашивает невинно, но я читаю озорство в его глазах.

— Да, она такая милая.

— Она горячая штучка, — добавляет Логан.

— Чувак, я уже говорил тебе, что она замужем, — возражает Ноа.

— Раньше меня это никогда не останавливало, — Логан ухмыляется, как кот, съевший канарейку.

— Да, мы все знаем. Ты — кобель, — подхватывает Даррен. — Ну что, возьмем чек? Завтра у меня с утра занятие.

— Ага, — Шон поднимает руку, подавая знак нашему официанту.

Ноа достает из бумажника несколько купюр и бросает на стол.

— Это должно покрыть нашу часть счета.

Я открываю рот, чтобы сказать ему, что он не должен платить за меня, но потом вспоминаю, что у нас свидание, пусть и ненастоящее.

— Что? Ты торопишься или что? — спрашивает Алекс.

— На самом деле, да, — он смотрит на меня. — Я готов к десерту.

ДЖИА

— Блин, не могу поверить, что мы столкнулись с Максин. Каковы шансы? — говорит Ноа, как только мы выезжаем на дорогу.

— Похоже, с ней очень весело общаться.

— О, так и есть. Мой старший брат был в нее так влюблен, — смеется он.

Я рада, что тема разговора — семья и друзья Ноа, а не очередная попытка соблазнить меня. Он снова опутал меня поцелуями и непристойными обещаниями, ослабив мою решимость сохранить между нами платонические отношения.

— Какая разница у тебя с твоим старшим братом?

— Нейтан старше меня на пять лет. Еще есть Никсон, который старше меня на пару лет.

— У всех твоих братьев и сестер имена начинаются на Н?

Он покачал головой вверх-вниз.

— Ага. Николь на год младше меня, а еще есть близнецы, Нив и Нэш. Они — большой "упс" моих родителей. Им только что исполнилось десять лет.

— Ого, твои родители были очень заняты. Но почему они выбрали имена, начинающиеся на Н?

— Потому что они подумали, что это будет весело. Их зовут Нэнси и Ник.

— Они похожи на людей, которые мне нравятся, — говорю я с улыбкой.

Светофор загорается красным, и Ноа переключает свое внимание на меня:

— Если они придут на одну из моих игр, ты с ними познакомишься. Ты им понравишься.

Его взгляд снова стал мечтательным, поэтому я изо всех сил стараюсь, чтобы тема разговора касалась его семьи, а не нас:

— Не могу представить, каким был твой дом, когда ты был ребёнком.

— О, это был полный хаос. У нас дома собирались все соседские дети. Так что вместо шести детей там всегда бегало двадцать. А у тебя? Есть еще братья и сестры, кроме Джейми?

— Да. Мой отец был женат до того, как встретил мою мать. У меня есть две гораздо более старшие сестры, Тина и Робин. Им уже за сорок.

— Ничего себе. Это довольно большой разрыв.

— Это было здорово. Они избаловали меня до смерти. А еще из-за них я так люблю поп-песни восьмидесятых и девяностых.

Он хихикает:

— А, теперь это объясняет твой выбор музыки для танцевальных клипов. Они, по сути, промыли тебе мозги.

— В некотором смысле. А что? Тебе не нравится классика?

— О, я люблю классику, но я не поклонник поп-музыки.

Подогнув под себя одну из ног, я поворачиваюсь на своем сиденье, чтобы действительно посмотреть на него.

— Почему нет?

Он быстро взглянул на меня.

— Если ты забыла, я не умею танцевать, даже чтобы спасти свою жизнь.

— А, ну да. Мы это изменим. Я клянусь.

— Я на тебя надеюсь, — он смотрит на меня взглядом, который обещает много грязных моментов.

Черт. Мы вошли в опасную зону. Отбой. Отбой.

Я прочищаю горло.

— Итак, какая твоя любимая песня из той эпохи?

— Sweet Child O' Mine, — отвечает он без колебаний.

— Это замечательная песня.

— Она заставляет меня думать о тебе.

Я тяжело сглатываю и быстро отвожу взгляд:

— Ноа, пожалуйста, не начинай.

— Извини. Я просто притворюсь, что между нами нет никакой химии.

Я вздыхаю:

— Отлично, так и делай.

Каким-то чудом он ничего не отвечает. Вместо этого он включает радио и настраивается на станцию восьмидесятых. Во время поездки в общежитие он включает несколько моих любимых песен, но они не помогают мне расслабиться. Я слишком хорошо знаю Ноа и то, как мое тело реагирует на него. Если бы это было только физическое влечение с моей стороны, с этим было бы легче справиться, но я думаю, что это нечто большее, и я в ужасе.