— И в качестве мухобойки вы решили использовать обреченного? — посмотрел Джеймс на Сэмюэля и улыбнулся. — Пожелали бить наверняка?

Фрея откинулась на спинку стула, ткнула костлявым пальцем в сторону Сэмюэля.

— Поэтому я и предложила отложить его казнь, — обратилась старуха к Алексу. — Нам нужен ручной обреченный, если Джеймс перейдет черту.

— Уже перешел, — спокойно заметил Алекс Крилов. — У нас на руках два трупа. Две необычные смерти. Среди люда ползут слухи, местные охотники за мистикой готовы рвать и метать.

— Ты понял меня.

— Да, понял, — кивнул мужчина в очках. — В твоих словах есть смысл. Мне не дает покоя мисс Селена. Как Почтенная связана с обреченным?

— Хочешь знать, плати, — ухмыльнулась Фрея. — Ее участие повышает ценность обреченного. Теперь Джеймс отрезан от основного источника знаний.

— Ты права лишь частично, дитя человека, — вклинилась в разговор Амелия. Взгляды присутствующих прыгнули на фею. — Старые договоренности в силе. Ты выполнил свою часть, Джеймс? По моей последней просьбе?

Джеймс Вельвов самодовольно кивнул.

— Тогда я должна дать ответ. Не здесь и не сейчас.

— Я убью мальчонку, если ты поможешь Джеймсу, — холодно заявила Фрея.

Амелия повернулась на старуху.

— Убьешь? Возможно ли это? Да, но маловероятно. Убийство избавит от лишних рисков. Выгодно ли тебе это? Нет. «Ручной обреченный» приносит больше пользы, чем рисков. Без него у тебя нет давления на меня.

Слова предназначались не для Фреи. Старуха знала об этом и без заявлений Амелии. За высказыванием скрывалось мрачное сообщение для Сэмюэля:

«Без меня ты не нужен им».

Парень не подал вида. Сердце в груди пропустило удар.

Она знала о его задумке? Знала о грядущем предательстве? Нет. Невозможно. В чем тогда причина?

Амелия поторапливала его. Срок в полгода сузился до ближайших недель. Чем больше он тянул, тем вероятнее становилась казнь.

Сэмюэль вспомнил слова Максвелла:

«Я узнал все, что хотел».

В тот миг фея стала бесполезной для алхимика.

«Вопрос за два дня?» — ожили в памяти слова Амелии.

Сколько у Фреи осталось вопросов? Как скоро в Амелии не будет нужды?

— Ты переоцениваешь свою ценность, — произнес Максвелл. — Не знаю условий договора, но рано или поздно мисс Зилова задаст все вопросы. Тогда ты станешь бесполезна.

Владелец зеленой лавки подтвердил опасения Сэмюэля. У него осталось мало времени.

Помещение сотряс грохот. Сопровождающая Джеймса обрубила руку и вырвалась из хватки проскисиолога. Фея в желтом платье моргнула белым, растворилась водяным паром в воздухе.

Джеймс громко цокнул и отпустил руку подруги. Конечность перышком приземлилась на пол.

— Время вышло, — объявил Алекс Крилов. — Казнь обреченного откладывается до конца войны!

— Мои двери открыты для всех! — вскочил со стула Джеймс. — Союз может заключить кто угодно!

На последнем предложении он посмотрел на Сэмюэля и исчез.

— Нам тоже пора, — повернулась Фрея к продавщице. Вторая кивнула, исчезла без слов. Старуха посмотрела на парня. — Просыпайся. Сейчас.

Сэмюэль не стал спорить. Зажмурился и открыл «настоящие» глаза. Он проснулся.

Через мутное стекло пробивались лучи утреннего солнца. Взгляд выцепил Амелию на столе.

Фея поднялась на лапы и повернулась к нему.

Парень укрылся одеялом, свернулся в калачик, прислушался. Во время собрания выяснились ближайшие цели. Сэмюэль должен обмануть Фрею и как-то встретиться с Джеймсом. От проскисиолога он выведает формулы для связывания фей. Может, найдет другой кров. Старуха держала его живым из-за Амелии. Чем раньше он сбежит, тем лучше.

Сэмюэля беспокоил один вопрос:

«Имел ли он ценность в глазах Джеймса?»

Если проскисиолог искал с ним встречи из-за Амелии, все повторится вновь. Жизнь парня будет отмерять нужда в фее. Если Джеймс ценил его из-за положения «обреченного», все упрощалось и усложнялось одновременно.

Во втором случае у парня было больше времени. Но оно зависело от изворотливости. Насколько долго Сэмюэль сможет водить опытного практика за нос? Столько и проживет без ответов Амелии.

Он вспомнил первую встречу с Джеймсом. Проскисиолог не знал про Амелию и встретился с ним из-за положения «обреченного». Значит, все зависело от «лжи».

На лице растянулась улыбка. Легче казаться, чем быть. Казаться Сэмюэль умел со школы. Осталось убрать доказательства неотесанности в тауматургии. Максвелл быстро раскусил парня из-за незнания основ. Нельзя допускать подобного с Джеймсом.

Парень вслушивался к звукам дома. К шагам, разговорам, стукам посуды, шелесту бумаги. Ждал начала рабочего дня антикварной лавки и ухода Фреи.

После хлопка входной двери Сэмюэль стянул с веревки высохшую одежду и надел ее. Сдвинул щеколду, медленно открыл дверь.

Коридор пустовал, с первого этажа доносился тяжелый грохот ящиков. Продавщица переставляла товары.

Оперся рукой на стену и захромал вперед. Он останавливался перед каждой дверью, осторожно поворачивал ручку и тянул на себя. Большая часть была заперта.

На втором этаже находилось две гостевые комнаты. Первую занял Сэмюэль, вторая покорно ожидала жильца. Окно в ней так же прибили и приклеили к раме.

Парень оставил бесполезные попытки пошатнуть крепкую хватку гвоздей и клея. Шагнул в приоткрытую дверцу.

В нос ударил запах старой бумаги. С пола до потолка тянулись книжные полки, свет просачивался сквозь щели между книгами — шкаф закрывал единственное окно — в библиотеке царил полумрак.

Сэмюэль взял одну из книг. В душе теплилась надежда на учебники по тауматургии.

«История Острокийской империи», — гласили позолоченные буквы на красной обложке.

На что он надеялся? Только глупец будет хранить запрещенные тома на видном месте.

Парень вспомнил подвал. Фрея прятала все противозаконное там.

В библиотеку зашла Амелия. «Союзница» хранила молчание с пробуждения. Утаивала от всеслышущей старухи крупицы знаний. Сэмюэль понимал это и не открывал рот лишний раз. Чем меньше Фрея знала, тем больше возможностей побега у него было.

Он бегло осмотрел корешки книг. Учебники истории, биологии, химии и обществознания. Ничего полезного. Внимание привлекли сборники историй из эпохи Раскола. Смутные времена после Забвения и до открытия «настоящей истории».

Человечество бросили посреди неизвестности. Знакомые места в один миг стали чуждыми, на древних тропах обнаружили руины городов Прародителей-Всего. Детские сказки, которые заботливые матери читали детям, обратились в смертоносные заклинания. Грезы наполнились потусторонним шепотом, далекие голоса убеждали неокрепшие умы в фальшивости их жизни.

Сэмюэль мало знал про эпоху Раскола. В школе учитель истории обходил ее стороной. Учебники начинались с четыреста пятьдесят девятого года, с эпохи Царствий — нынешней эпохи. Смутные времена упоминались вскользь для рассказа о жизни Еврентия Мудрова — основателя страны.

Парень прильнул к одному шкафу. Он закрывал собой окно. Сэмюэль сделал вид, что выбирает книгу, и попробовал сдвинуть тяжелую мебель. Не вышло. С двумя руками полки могли бы поддаться. С одной — никак.

Он прикусил губу и вышел из библиотеки.

Заглянул в ванную. Убедился в отсутствии окон внутри и захромал дальше. Амелия тихо следовала за ним.

Сэмюэль внимательно обошел второй этаж. Не нашел ни одной лазейки.

Схватился за перила и опустил ногу на ступеньку. Воздух обволок тело плотной гущей. Поднял вторую ногу, попробовал сдвинуть. Тщетно. Наклонился вперед. Бесполезно. Чем дальше он двигался, тем сильнее увязал в «преграде».

— Тебе запрещено покидать второй этаж без разрешения, — раздался голос Фреи отовсюду. — Туалет и ванна есть здесь. Еду тебе будет носить Гисла. Обращайся к ней, если что-то нужно.

Чудесно. Его ограничили четырьмя комнатами на втором этаже: ванна, библиотека и две гостевые. Ничего он мог встретиться с Джеймсом в грезах.