Сэмюэля окатила теплая волна.

Владелец лавки вытащил из кармана золотые часы, проверил время.

— Теперь нас никто не услышит. Осталось восемь минут, — слова отскочили эхом за спиной парня. — Доказательства?

— В последнюю встречу...

— Мы были в коконе Джеймса, — перебил Максвелл. — Он любит подглядывать. Попробуй еще.

— На личной встрече мы обсуждали твою задумку с бессмертием, — спокойно произнесла Амелия. — Глупость и неуважение к чужой работе. И это было в твоем коконе.

Он обдумал сказанное и произнес:

— Убедила. Какая просьба?

— Почини это тело.

Максвелл перевел взгляд на Сэмюэля, быстро вернул на фею.

— Подробности?

— Оно умирает. Заражение крови. Рана на левой ноге.

— Когда?

Амелия повернула голову на Сэмюэля.

— Два-три дня? — предположил он. — Не помню точно.

— Чудесно, — вздохнул Максвелл и посмотрел на часы. — Мне нужно купить лекарство?

— А также обработать рану и приютить нас на неделю. Да, недели будет достаточно.

Владелец зеленой лавки приподнял бровь.

— Это три просьбы, — поднял он три пальца. — Чем оплатишь вторую?

— Отвечу на любой вопрос, каким бы грубым он мне не показался. Насчет третьей...

— Нет, — холодно отрезал Максвелл. — Кровом не обеспечу. Сама понимаешь почему.

— Какой бы ни была ответная услуга? — не сдавалась фея. — Даже помощь в опытах?

Владелец лавки замолчал на пять секунд.

— Даже помощь в опытах, — покачал он головой. — Риски слишком велики. Ответное предложение: я напишу письмо знакомому в обмен на еще один вопрос. Идет?

— Идет.

Обсуждение не продлилось и пяти минут. Сэмюэль слабо понимал, что произошло. Амелия и Максвелл торговались с бешеной скоростью. Сейчас они говорили о мелочах.

Взгляд прополз по комнате. Воздух вокруг стола дрожал, картины смазались в кляксы. На миг он спутал сон с явью.

— Осталась минута, — заметил Максвелл. — Поступим так: я оставлю деньги на лекарства. Завтра утром вы, мистер Нургов, купите билет на поезд до Зентауна. Когда приедете, сразу идите в зеленую лавку на улице Рузова, дом двадцать три. Это в южном районе. Там и встретимся. Я обработаю рану и напишу письмо.

Он посмотрел на Амелию.

— Довольна?

— Конечно, — кивнула фея. — Встретимся в грезах.

Максвелл потянулся в карман за кошельком.

— Погодите! — вклинился в разговор Сэмюэль. — Мне может не хватить на билет и на карету.

Он не знал, как далеко находилась зеленая лавка от вокзала. Парень ни разу не был в столице и слабо понимал размеры. Больная нога превращала пешую ходьбу в пытку.

— Билет стоит тридцать нилов. Поездка обойдется в двенадцать, — посмотрел Максвелл исподлобья. — У вас нет даже таких денег?

Сэмюэль помотал головой. В кошельке лежали тридцать девять медных.

— Не хватает трех монет.

Владелец лавки посмотрел на Амелию.

— Не подаришь три куска металла? — спросила она. — Как мелочно.

— Благотворительность, — пожал плечами Максвелл. — Пусть ей занимаются богачи.

— Сказал один из них. Односложный ответ?

— Сойдет.

Владелец лавки вытащил из кармана плаща кошелек из кожи, щелкнул замком, отсчитал пятьдесят три медных нила, перепроверил и положил на середину стола. Сэмюэль незамедлительно сгреб их в свой кошелек.

— Приятно иметь с тобой дело, — попрощалась фея.

— Мне тоже, — ответил Максвелл и направил взгляд на парня. — Надеюсь, в будущем нас ждет выгодное сотрудничество.

— Да, — медленно кивнул Сэмюэль. Слова владельца лавки не донесли до него никакого смысла и звучали зловеще.

В спину подул прохладный ветерок. Парень обернулся, дверь оставалась закрытой.

— Время вышло, — объяснил Максвелл, ударил по полу пару раз тростью.

В комнату заглянула миссис Гнирова.

— Закончили? — спросила она. В голосе проскочила надежда.

— Увы, — помотал головой владелец лавки. — Зовите следующего.

— Мне ужасно жаль.

Дама отвела Сэмюэля на первый этаж. Парень прошел по коридору, открыл дверь шестой комнаты и упал на свободную кровать. День высосал из него все силы. Жар медленно отступал.

Сэмюэль закрыл глаза и не смог открыть, соседи по комнате что-то громко обсуждали, он не слушал, в голову не лезли никакие мысли, все звуки постепенно затухали, парень проваливался, проваливался, проваливался в глубокую пучину.

Впервые со дня смерти отца он не видел снов.

Утром зашел по пути в зеленую лавку и купил алые листья кровяника. Съел один за порогом.

Противогаз в кармане плаща мешал и постоянно бился об ногу. Парень запустил руку в карман. Пальцы и ладонь что-то сжало в одну точку. Он в ужасе вырвал руку.

Взгляд пробежал по пальцам. Все целы. Кроме двух сплавленных. Показалось.

Зашел в узкую улочку. Рука медленно заползла в карман, нащупала что-то маленькое и твердое. Камень. Сэмюэль оставил его про запас. Для привязки заклинания.

Он вспомнил объятую пламенем Амелию.

— Эй, — обратился к фее на груди. — Почему ты тогда загорелась?

— Тебе нужно объяснять очевидное? — пожаловалась она.

— Я же дурак.

— Давай поговорим про артефакты, — предложила Амелия.

— Почему про них?

— Думаю, это будет отличным примером. В основе этих машин лежат отголоски?

— Клетки душ, — поправил Сэмюэль.

— Отголоски, — раздраженно повторила фея. — При разрыве связи души и тела животные и люди становятся отголосками.

— Ладно. И что дальше?

— Поправь меня, если я не права. Вы вставляете эту клетку в центр кругов с формулами?

— Да, так и есть.

— Что происходит, когда круга касается человек?

— Зависит от артефакта.

Сэмюэль вспомнил Ронни.

— Обычно ничего хорошего.

— Никогда не задумывался почему?

— Это же тауматургия, — пожал он плечами. — Так говорили в школе.

— Тауматургия — наука, — прошипела Амелия. — У науки есть правила. Ничто не происходит просто так. Всегда есть причины.

— И какие причины для... взрыва?

— В твоей душонке, — сжала она лапы на его груди. — В самой сердцевине есть пять резервуаров. Соотношения в формуле указывают, насколько их нужно заполнить. У каждого вида живых существ разная вместимость. А дальше додумай, что будет, если формулу для рогокошки использует человек.

— Мда, — протянул Сэмюэль. — Можешь дальше не объяснять.

Он захромал на улицу и бросил камень через плечо. Внимание привлекли два стука и протяжный треск. Парень обернулся. Из земли рядом с камнем выросла небольшая ступенька.

«Подожди, — подумал Сэмюэль. — Я же отдал камень с формулой Амелии... Как она тогда загорелась?»

— Чего встал? — спросила фея.

— Н-ничего, — спешно зашагал прочь.

Напоследок бросил взгляд на ступеньку, проверил, что не показалось. Если не неверные соотношения вызвали огонь, то что? Амелия сама подожгла себя? Феи способны на тауматургию?

Он медленно опустил взгляд. Амелия смотрела мертвыми глазами в грудь парня. Сэмюэль попробовал вспомнить: произносила ли фея заклинание. Нет. Она молча взяла камень и пошла на Германа.

«Связывающие формулы», — ударил себя в лоб.

В Странствиях в ночи упоминались связывающие формулы. Сама Амелия говорила о них перед призывом. Парень обещал не использовать их.

До Сэмюэля дополз ужас совершенной ошибки. Он призвал на Сцену чудовище без ограничений. Почему парень еще жив? Почему фея не убила его и не переселилась в желанное тело?

«Соотношения и отдача, — промелькнула мысль. Амелия не знала нужных соотношений и боялась отдачи. — Нужно избавиться от нее».

В грезах Сэмюэль держал поводок. Связь, что соединяла ее с телом.

«Обещание, — вспомнил он. — Нельзя просто разорвать связь».

Время играло против него. Опять. Амелия искала соотношения во время сна. Сэмюэль не сомневался в этом. Он вспомнил обугленный хвост феи.

Пообещал себе придумать решение позже. Сейчас парень нуждался в обработке раны и в жилье.