— Что случилось?

— Упал.

Дерек замолчал на пару секунд.

— Сэмми, с тобой снова что-то случилось? Что-то плохое?

— Нет.

Когда мужчина ничего не сказал, Сэмюэль понял, что соврал.

— Я упал, — повторил он. — Не могу врать. Помните?

— Помню. Но чует сердце неладное. Сэмми, ты можешь мне все рассказать. Я помогу, — облокотился на стол Дерек.

Парень прикусил губу. Он хотел поделиться тревогой, признаться в совершенном. Но Сэмюэль не мог. Не хотел обременять еще больше.

«Я не могу скинуть груз на его плечи, — подумал он. — Это слишком для него».

— Спасибо, — шмыгнул носом Сэмюэль. — Не знаю, как отблагодарить вас, мистер Нейви.

— Помнишь мою просьбу? Не умирай, Сэмми.

— Я не умру, — сжал пальцы в кулак. — Обещаю.

Вдруг шею пронзил сильный зуд, будто по голой коже ползали десятки сороконожек. Они удавкой закручивались вокруг бледной шеи. Сэмюэль подавил желание закричать и стиснул зубы.

Дерек спокойно смотрел на парня. Значит, все происходило не наяву.

Резвящиеся насекомые жвалами прогрызли тонкую, как бумага, кожу и пролезли внутрь. Они двинулись вдоль глотки в грудь. Когда на пути встали кости и мышцы, сороконожки легко проели их, словно песочное тесто.

Сердце. Незримые паразиты обвили его. Заключили в кокон из панцирей и замерли.

— Сэмми? — спросил Дерек, нервно осматривая парня. — Это жутко. Ты не моргаешь.

— Я, — начал Сэмюэль. Левая рука сама потянулась к шее. — Шея зачесалась.

Он провел пальцами по платку. Зуд не утих. Чесалось что-то под кожей.

Сэмюэль дал обещание. Теперь парень знал, как работали обещания. Проклятие позволяло дать слово и, скорее всего, обязывало исполнить. Иначе «сороконожки» раздавят сердце — так он понял.

— По поводу сказанного ранее...

— Расскажу, — прервал Сэмюэль. — Я хочу быть честным с вами, мистер Нейви. Я обязательно все расскажу, когда получится.

— Ловлю на слове, — натужно улыбнулся Дерек.

▪ ▪ ▪

По пустому залу эхом разносился стук вязальных спиц. Сэмюэль сидел на краю сцены. У левого бока лежала Подделка. Ноги свободно болтались и иногда ударялись о деревянную балку.

Парень с трудом удерживал в руке обе спицы сразу. Одна лежала на большом пальце, вторую сжимали средний и указательный. Длинные худые железяки свободно входили и выходили из маленького отверстия в брюхе. Сэмюэля тошнило от одного лишь вида. Он не чувствовал боли. Перед операцией парень втер в живот обезболивающую мазь, какую давали раненым работникам. Край майки парень зажимал в зубах.

Бесполезно. Рука дрожала от страха, а острые кончики бились об пулю внутри, издавая приглушенный звон.

— Чулять! — выкрикнул он. Медленно вытащил окровавленные спицы и кинул в зал. Блестящие железки беззвучно скрылись за одним из сидений. — Козука! Всю жизнь теперь ходить с пулями в брюхе?

Сэмюэль окинул взглядом ряды пустующих кресел. Безлюдные места навевали тревогу и страх. Чистый пол, выстиранный занавес и ухоженный зал выглядели чуждо. Словно все люди исчезли в разгаре представления.

В спину кольнул холодок. Парень резко обернулся. Никого. Только сшитый из разной одежды занавес и проход за сцену.

— Связь? — догадался Сэмюэль. — Такая легкая?

В прошлый раз она сотрясла кухню, подобно взрыву бомбы. Парень отчетливо помнил, как ударная волна пронеслась по столу и плите, искажая их силуэты.

Он медленно сполз со сцены, опираясь на левую руку. Когда ноги коснулись пола, Сэмюэль стащил за собой Подделку. Парень захромал вдоль первого ряда к одному из боковых выходов. Сжал рукоять оружия.

Белая дверь сильно выделялась на черной стене. Небрежно разлитая краска скрывала гвозди и трещины на старой древесине. А блестящая ручка навевала воспоминания. На сером кольце не было белых капель. Подвыпившие гости нередко срывали ручку с хлипких деревяшек. Иногда вместе с дверью. Один раз Сэмюэль видел, как на середине представления недовольный мужчина вырвал кольцо вместе с частью досок.

Парень положил бок ладони на холодный металл и мизинцем потянул на себя. Он отошел в сторону, открывая гостям проход. Действие, по мнению парня, походило на приглашение.

Сбоку послышались шаги.

— Ого, — присвистнул Зак, проходя в зрительский зал. — Слабовато, но тоже пойдет.

Юноша носил темно-серый плащ, молочную рубашку и светло-коричневые брюки. Обычную одежду. Сэмюэль не далеко ушел от него. Их различал только оттенок плаща и брюк.

Следом парень услышал частое уверенное цоканье каблуков. Пальцы сильнее сжали Подделку. Сэмюэль отпустил ручку двери и захромал к сцене задом.

— Эм, мистер Берислави? — нахмурился Зак.

Сэмюэль не сводил глаз с прохода. В глубине серого коридора царила тьма. Будто половину пути вырезали или накрыли черной шторой. Оттуда доносились только звонкие шаги.

Парень уперся задом в сцену. Приставил ствол к виску, опустил указательный палец на болт.

«Не успеет, — подумал он. — Точно не успеет. Только не на этот раз».

В зрительский зал впорхнула невысокая девушка. Короткие каштановые волосы, белая рубашка без рукавов и сине-зеленая юбка. Она выглядела как обычная девчонка из графства. Около восемнадцати лет. Может, чуть старше.

Уверенный взгляд упал сначала на Зака, а затем хищным зверем прыгнул на Сэмюэля. Парень замер. Карие глаза гостьи дрожали то ли от гнева, то ли от страха.

— Здоров, — приподняв юбку, поклонилась она. — Меня зовут Амелия.

— Я, — начал он. Парень осмотрел Амелию с ног до головы несколько раз. Она была феей. Должна была быть. Но из шеи не росла сморщенная пуповина. — Я — Сэмюэль.

— Приятно познакомиться, — улыбнулась она и прошла чуть дальше. В этот миг Сэмюэль заметил ниточку, что слегка блестела на свету. Она хвостом тянулась за девушкой из коридора. Парень присмотрелся. Второй конец уползал далеко во мрак. — Предлагаю опустить формальности. Друг моего друга — мой друг.

— Конечно, — ухмыльнулся парень. — Как скажешь.

Сэмюэль кивнул в сторону сидений, и Амелия медленно опустилась на одно из них. Зак сел сбоку от девушки. Сэмюэль занял место в пяти креслах от феи.

Когда они сели, стулья под парнем и юношей жалобно проскрипели. Кресло под Амелией не издало ни звука.

— Я думала, будет стол, — надула она щеки, скрестила руки на груди. — Сэмюэль, что за досада. Таким разговорам жизненно важен стол.

— Люблю театр. Одно удовольствие смотреть за игрой актеров. Ты когда-нибудь выступала?

— И не раз! — радостно воскликнула Амелия. Фея облокотилась на подлокотник в сторону Сэмюэля. — Правда, меня давно не зовут. Играть на сцене приятно, но всегда есть недостатки. Например, воздыхатели. Они так и норовят подкараулить тебя на каждом углу. Без продыху преследуют и на сцене, и за ней. Ты так не думаешь?

— ... Да, — согласился парень. — Он с трудом понимал, о чем говорила фея. Сэмюэль говорил туманно, чтобы запутать Амелию. Но девушка не только раскусила, но и обернула трюк против него. — Да. Они весьма доставучие. Скажи, если вдруг позовут, ты согласишься?

— Зависит от роли, — приставила она палец к подбородку. — Прямо так не скажу.

— Допустим, рогокошкой?

— Что? — вклинился в разговор Зак. — Ребят, что происходит? Ам, мы же хотели...

— Мы беседуем, — прервала Амелия. Девушка повернулась к юноше. — Легкая беседа никому не повредит.

— У нас мало времени, — нахмурился Зак.

— Знаю, — словно певчая птица, протянула она и обернулась на Сэмюэля. — Кошечка, говоришь? У меня будет мех и лапки? А ошейник? Не натянешь же ты на такое прелестное создание ошейник?

— Обойдемся без него, — кивнул парень. Он соврал впервые после встречи с вестником. Сэмюэль не призвал бы фею без связывания. Ложь промелькнула благодаря вымышленной сценке, которую они обсуждали.

— Чудесно, — энергично заерзала на стуле Амелия. Даже сейчас кресло не скрипело. — Занятно. Но позволь один вопрос. Всего один. Одинешенек. Разрешаешь?