Помимо феи в глазах, еще одна находилась возле души. Ждала команды. Наследник подготовил ее на случай отправки против него вестника. По команде фея разорвет канат между душой и телом, и Цигель провалится в Закулисье.

Гарет толкнул двери и провел наследника внутрь.

Цигель впервые увидел кабинет отца. С пола к высокому потолку тянулись книжные полки, они образовывали лабиринт. Напротив дверей стоял стол.

— Раньше кабинетом пользовался мой дядя. До него — прадед. Это место — семейный архив. Здесь хранятся жизни каждого Рузова. Дневники снов, мемуары и воспоминания.

Гарет взял со стола канделябр. Достал спички и зажег все пять свечей.

— О том, что ты здесь увидишь, не должен знать никто. Утечка обернется смертью всего рода. Особенно об этом не должны узнать другие благородные семьи.

— А Его Императорское Величество?

— Император не считает герцогов людьми. Не думаю, что ему есть дело до нас. Ведь мы в его глазах — жалкие клопы.

Отец подошел к одной полке, вытащил книгу и что-то нажал. Цигель услышал щелчок.

— Вы сказали, что прошлый герцог умер после похода с вашим дядей.

— Так и есть.

— Вы ведете меня на верную смерть?

Гарет ухватился одной рукой за край книжной полки и потянул на себя. Деревянный шкаф поддался с необычайной легкостью.

Взгляду Цигеля открылись каменные ступеньки. Они уходили вниз. Во тьму.

— Все зависит от восприятия. «Умер» не совсем верное определение, — зашагал отец по ступенькам.

Цигель пошел следом. Оперся рукой на стену. Тьма скрывала спуск. Малый круг света от канделябра в руке Гарета высекал каменные стены с рунами и ступеньки.

Отец продолжил:

— Он перестал быть собой. Мой старший брат всегда был слаб духом. Не самый лучший наследник благородного рода.

«Слаб духом?» — подумал Цигель.

Он редко видел герцога Рузова. За пару встреч в памяти отпечатался образ мудрого и непоколебимого правителя. Наследник бы назвал предшественника каким угодно, но не «слабым духом».

Ступеньки сменились длинным коридором.

— Это не имеет значения. Ты можешь быть безвольным, дураком, трусом, вспыльчивым. Не важно. Твои слабости не играют никакой роли.

— Я не уйду из этого подвала?

«Йоршунтрда», — мысленно повторил команду для феи возле души.

Одно слово, и она сломает мост. Перед призывом Цигель повторял его несколько недель подряд. Научился произносить четко и быстро.

— Уйдешь, — заверил Гарет. — И они то же.

Коридор обрывался стеной тьмы. Шаги отдавались эхом и давали смутное представление о размерах комнаты.

«Просторное помещение», — оценил Цигель.

Гарет подошел к каменному столу возле выхода в коридор и поставил канделябр.

Темнота сползла с нижней части колонны и со стены. Цигель рассмотрел руны на каменных плитах.

— Взрывная формула, — заметил отец его взгляд. — Если оно вырвется, сработает рунная ловушка.

— Оно?

Из тьмы донесся звон цепей и копошение. Нечто вдалеке нашептывало неизвестным языком, причмокивало после каждого слова и щелкало зубами.

Наследник почувствовал сладковатый запах гнили. Приобнял себя. Холод пробирал до костей.

Он ощутил чуждый взгляд на себе.

Взор толпы был противен Цигелю. В зале для празднования гости скользили глазами по одежде, останавливались на мелочах, внимательно рассматривали каждый узор. Как насекомые ползали по его коже.

Существо из темноты смотрело на него по-другому. Оно не видело плоти. Не видело мышц. Не видело органов. Нечто смотрело в самую суть наследника. В его душу.

Цигелю показалось, что существо улыбнулось в темноте.

— Не всматривайся, — предупредил Гарет. — Старший брат рассказывал, что один наследник вырвал себе глаза после встречи с этим. У Прародителей-Всего весьма извращенный вкус.

— Мы держим под поместьем вестника?

— Главное преимущество рода Рузовых. Держи.

Отец протянул Цигелю тонкую книгу. На кожаной обложке не было названия.

— Что это? — взял наследник том.

— Заклинание. Прочитай вслух.

— Что будет после?

— Заклинание создает в теле якорь и связывает его с вестником, — кивнул Гарет во тьму. — Я сказал, что в архиве хранятся воспоминания Рузовых. Они в нем. Память всех наследников находится в вестнике. Основатель рода придумал механизм передачи воспоминаний через него.

— После моей смерти оно заберет мои воспоминания, — додумал Цигель. — А затем передаст следующему.

— Верно. Другие благородные рода создают в телах якоря с формулами, отсекают часть запаса маны, чтобы не тратить время на запоминание и адаптацию огромных полотен заклинаний. Основатель пошел по другому пути. Он назвал это Волей Рузовых.

Цигель открыл книгу с заклинанием и взглядом пробежался по строчкам. Намеренно пропускал некоторые числа, искажал слова и прыгал по предложениям. Одного взгляда на картину достаточно для создания формулы. Мысленного чтения и подавно.

Отец не соврал. Заклинание окружало душу тонким слоем маны. Он отслеживал состояние. В случае смерти устанавливалась связь с вестником, и формула использовала его силу. Практик насильно становился обреченным в секунду гибели. Некоторые мелочи вызывали вопросы.

— Кто такой Хранитель языков?

— Хороший вопрос, — улыбнулся Гарет и посмотрел во тьму. Скажи, сколько существ в этой комнате? Не считай вестника и собственных фей.

Наследник коснулся языком коренного зуба три раза и осмотрел комнату взором маны. В комнате находилось двое: он и отец.

— Два человека.

— Три, Я, ты и Хранитель языков.

Цигель внимательнее осмотрел комнату. Ничего не поменялось. Взор подсвечивал ману в нем и в Гарете.

— Это зверек основателя. Древняя фея. Не Почтенная, но достаточно древняя. Она следит за мной постоянно. Слушает. Стоит проронить семейную тайну рядом с непосвященным, и я умру. Она вырвет мой язык с корнем.

— Фея внутри вас?

— Нет, — ткнул Гарет пальцем за свою спину. Цигель перевел взгляд. Увидел каменные плиты. — Она в десяти секундах после нас. Я говорю что-то запретное в промежутке от «сейчас» до «следующих десяти секунд». Фея притягивается ко мне «сейчас», убивает, предотвращает утечку и возвращается в недалекое будущее.

— Ужасно, — признался Цигель.

Отец жил в постоянном страхе. В любую секунду «будущий он» мог решиться раскрыть секреты, и фея убьет «его настоящего». А он даже не узнает почему.

— Но при чем тут я?

— Никому не доверяй, помнишь? После наследования Хранитель языков станет слушать и тебя. Такое условие поставил основатель. Если решишь пойти против него, тебя убью я. Такова моя роль.

— Ясно. Тогда второй вопрос: кто использует вестника?

В заклинании не предполагалось использование вестника для получения воспоминаний. Для полного срабатывания формулы в одну секунду должны быть живы и наследник, и нынешний глава. Иначе вестник только заберет воспоминания.

Гарет не ответил. Отец молча уставился на Цигеля с немым вопросом: «А сам как думаешь?»

— Не важно, — захлопнул Цигель том с заклинанием. — Я предлагаю тебе сделку.

Он отбросил вежливость и напускное уважение. В дальнейшей игре не было смысла. Плевать на все.

В чудовище во тьме хранилось столетие чужих жизней. Отпечатки всех предыдущих глав рода. Наследник прекрасно понимал: он прочтет заклинание, и память предшественников раздавит его. Заменит «Волей Рузовых».

Пазл сошелся. Заклинание в руках Цигеля несло ответ на чудную церемонию наследования. Как и сказал отец: качества наследника не играли никакой роли.

— Узнаю дух Рузовых. Сделки и договоры отпечатаны в нашей крови. Итак, что предлагаешь?

— Ты говорил про архив с дневниками и мемуарами.

— Да, книг там на полгода или больше.

— Я становлюсь главой рода без воспоминаний предшественников. Раз мы передавали силу таким образом, никто из других семей не удивиться отсутствию лишних формул в моем теле.

— А их мудрость ты постигнешь через книги, — закончил отец за него. — Исключено. Ты станешь нашим представителем. На чтение всего архива не хватит времени. Пустой блеф уничтожит всю семью. Я не пойду на это.