Она подошла к кровати. Взяла трость. Дело пошло быстрее. С опорой в движениях появилась уверенность.

Походка напоминала таковую у Сэмюэля. Легкая хромота и налегание на правую ногу — вместе с рукой парень потерял часть икры левой ноги.

Достаточно. Дальше совершенствоваться нет смысла. Разовьется сама со временем.

Амелия села на кровать. Повернула ладони внутренней стороной вверх и положила на колени.

Пальцы яростно задергались червями после обильного дождя. Фея сжимала и расслабляла каждый по отдельности.

Мелкая моторика играла важную роль. Амелия знала острокийский алфавит и умела писать. Осталось разработать руки. Время играло против нее.

Она мысленно усмехнулась. Раньше фея подходила к делам без спешки. Тщательно обдумывала следующий шаг. Сейчас все было иначе. Чем раньше она освоится с новым телом, тем быстрее сбежит из столицы.

В крупных городах легко растворится обычному практику, но не фее. Сородичи быстро найдут ее по швам на душе.

Любой дурак понимал: фее не место в человеческом теле. Против нее ополчится все поселение. Если дело дойдет до руководства страны, ей несдобровать. В Закулисье до Амелии доходили слухи о «чудовищности» местных владык. Древние рода забудут о любых склоках между собой ради ее уничтожения. Особенно когда узнают, что она — Почтенная.

Фея закончила с пальцами быстрее, чем с походкой. В пальцах и руке было меньше мышц. Самое сложное впереди.

Она взяла трость. Спустилась на первый этаж и выпросила у хозяина гостиницы конверт, стопку листов бумаги, чернильницу и перо. Мужчина скривился, но выдал все необходимое.

Амелия заперлась в номере. Расставила письменные принадлежности на подоконнике. Стопку бумаг отложила на кровать. Подальше от чернильницы.

Макнула кончик пера и склонилась над чистым листом. В разуме слова собирались в предложения. Она выбирала наиболее броское послание. Яркое. Наглое. То, что нельзя пропустить. Но в то же время краткое. Никто не любил длинных писем. Такие вгоняли в тоску.

— Пропущу приветствие, — пробормотала фея. — Начну с сути.

Рука опустилась на бумагу. Дрожащий кончик пера черканул начало:

«Максвелл Илинов и Гисли Зилова занимаются тауматургией».

Почерк был кривым и неуверенным. Дети в школах писали лучше.

Фея спустилась на одну строку и написала предложение вновь. Буквы съехали вниз. Так не пойдет.

Она выписывала одно и то же предложение снова и снова. Свободное место на первом листе закончилось быстро. Амелия взяла второй.

Цель была проста: написать донос на оставшихся практиков южного района.

Основные игроки мертвы. Остатки не угрожали ей. Неумелая наследница и высокомерный алхимишка мало что могли сделать. Но недооценивать их — непростительная глупость. В опасные времена и соринка в глазу — смертельная угроза.

Амелия восстанавливала мелкую моторику с помощью письма. Для нужного воздействия требовались отточенные форма и содержание. Уверенный и красивый почерк удерживал взгляд. Краткое и точное послание радовало разум.

Фея не обманывала себя. Она не научится красивому почерку за короткое время. Искусство письма занимало годы упорных повторений. Амелия надеялась добраться до уровня Сэмюэля. Мышечная память помогала ей. С каждой новой строчкой в почерке проявлялись прежние легкость и скорость. Она постепенно училась не мешать мышцам повторять когда-то заученные движения.

Это заняло пять листов. В стопке осталось три штуки. Три попытки. Пока рука выводила буквы, Амелия в мыслях изменяла послание. Убирала лишние и несущественные мелочи.

Фея подняла кончик пера и перечитала письмо:

«Максвелл Илинов и Гисли Зилова занимаются тауматургией! Они связаны с серией взрывов в южном районе. Оба опасны и готовы пожертвовать жизнями невинных людей. Первый проживает по адресу: улица Рузова, дом двадцать три. Вторая проживала в антикварной лавке на улице Завилова, дом десять. Где она сейчас — неизвестно».

Ни слова лжи.

Амелия опустила письмо в конверт и подписала:

«Срочное послание охотникам за мистикой южного района».

Упоминание охотников за мистикой подчеркивало важность послания.

Амелия положила конверт на кровать и выглянула в окно. Солнце находилось в зените. Фея освоилась с телом за утро. Терпимо. Не слишком долго, но и не быстро.

Она нацепила рубашку и накинула плащ. Амелия позволила телу двигаться самостоятельно. Сэмюэль повторял эти движения годами. Они хорошо отпечатались в его мышцах и нервах. Теперь, когда фея примерно понимала, как не мешать телу, одежда не заняла много времени.

Амелия села на кровать. Глубоко задумалась. Что может пойти не так? Какой наихудший исход?

Сэмюэль не удивился приглашению в кокон Максвелла. Алхимишка сбежал в начале войны. Почему на лице парня не проскочило ни одного чувства во время встречи? Фрея перед смертью что-то рассказала? Максвелл вернулся в столицу?

Неприятно. Что насчет внучки Фреи? Насколько наглая девчонка подготовила ее? При первой встрече Гисли отнеслась к Амелии с явной враждебностью. Задобрить ее не выйдет. Договориться — то же. Внучка Фреи больше опиралась на чувства, нежели на холодный расчет. Фея запомнила этот рычаг влияния. Может, пригодится в будущем.

Как надавить на Максвелла? Алхимишка получил все ответы. Для него знания Амелии потеряли прежнюю цену. Остались угрозы.

— Его нужно избегать любой ценой, — встала фея с кровати и подошла к окну.

На улице по дороге проносились кареты, по тротуару текла река прохожих.

Взять людей в заложники? При худшем исходе она ничего не сделает Максвеллу. Все упиралось в неизвестность. Насколько Амелия задурит ему голову. Сможет ли фея убедить его в своей силе? Сможет вывернуть положение в свою пользу?

У нее не было соотношений для феи. На опыты с маной не было времени. Они займут недели.

Амелия толкнула дверь и спустилась на первый этаж. Отдала хозяину гостиницы письменные принадлежности.

— Извините, — неуверенно обратилась она. Подражала манере речи Сэмюэля. — У вас нет ручки? Металлической.

— Ручки? — переспросил мужчина и бросил взгляд на перо. — Зачем вам?

— Хочу одолжить на один день, — вытащила фея из рюкзака неиспользованный лист бумаги. — Мне нужно для написания договора. Чернильница у моего друга есть, а вот с ручкой беда.

— Я не понимаю вас. Могу дать перо.

— Долгая история, — виновато отвела она глаза. — Перо не подойдет. Мне нужна ручка. Она у вас есть? Всего на день. Верну этим вечером.

— Есть, — нахмурился хозяин гостиницы. Нагнулся за стойку и достал ручку. Протянул Амелии.

— Благодарю, — положила в карман плаща и вернулась в номер.

Сняла плащ и рубашку. Оттянула бинты на правой руке. Направила острый конец ручки. Занесла и вонзила в вену на внутренней стороне локтя.

Боль ослепила. На секунду фея потеряла сознание.

Она крепче сжала ручку и вырвала из плоти.

Хлестнула кровь.

На краю битов росло алое пятно. Кровь двумя ниточками сползала по руке, собиралась на локте и бусинками падала на половицы.

Амелия зашипела и дрожащей рукой выставила ручку перед собой. Кончик окрасился в багровый. Отлично. То, что надо.

Фея выпустила ее, и оружие упало на пол.

Взяла рулон бинтов, который после происшествия на заводе купил Сэмюэль, и обмотала новую рану. Сжала руку в локте, чтобы остановить кровь.

В том туманном графстве — кажется, дитя человека называло его Пейлтаун — Сэмюэль занес заразу. Из-за этого парень принимал по одному листу кровяника каждый день.

Амелия нагнулась и подняла ручку.

Заражение превратило кровь в опасный яд. Грубо говоря.

Слабостью Гисли были чувства, а Максвелла — брезгливость.

Глупо угрожать человеку с солидным боезапасом под рукой тоненьким ножичком с ядом. Но если этот человек боится не столько самого яда, сколько вероятности заразится? Что, если одна мысль о нечистотах в крови будет сводить его с ума?

«От меня он будет ждать изощренных задумок и долгоиграющих последствий», — подумала Амелия.