— Всё, я сдаюсь. Это невыносимо.

— Сложный вопрос? — Мгновенно отреагировал Тенги, смотря как тот идёт к своей спальне. — Раньше бы ты отшутился. Ну или ругнулся.

— А сейчас близок к тому, чтобы врезать. Не лезь.

— Мне можешь не говорить, — кинул ему вдогонку наследник дома Каренмаата. — Себе ответь, умник.

Дамиан хлопнул дверью, после с силой рухнул на широченную кровать, застланную вышитым покрывалом. Сейчас ткань приятно холодила кожу сквозь тонкую ткань рубашки.

Насколько сильно ты поступишься своими же причудами?…

Семья. Брак. Сдерживаемая супругой сущность. Наследники.

К несчастью, огненный демон понимал, о каких причудах речь.

Вот только причудами они не были. Лишь правдой жизни, в которой теперь случайно оказалась Минри. Оказалась тем кусочком картины, с которым жизнь больше не вписывалась в прежние рамки.

К несчастью, Дамиан не был таким, что ради женщины будет притворяться иным.

Он даже ради себя таким не стал.

***

Наринехах безэмоционально крутила в руках бутылку с темно-фиолетовой жидкостью. Сидела на широком подоконнике своей комнаты, благо, окна выходили на задний двор, смотрела на небо с начинающимися сумерками и думала.

Хотя, думать уже было бесполезно.

Хоть она и высказала Алеминрии, слова про возвращение Дамиана были скорее криком души и неким потаённым желанием, чем правдой. Увы, Неха хорошо изучила характер любимого мужчины. Дамиан не сторонник широких жестов. Такие не то, что не возвращаются, такие и на чужие попытки смотрят свысока.

Девушка горько усмехнулась, глотнула кисловатой, насыщенно травяной жидкости прямо из горла бутылки.

Слез не было. Кажется, все испарилось ещё вчера, когда Наринехах хорошо прочувствовала как с влагой на щеках заканчиваются даже силы.

Поболтав в руке бутыль из тяжёлого стекла, девушка ещё раз опрокинула в себя алкоголь. Поморщилась, прижав ладонь к губам.

— Ваше высочество, может я Вам хотя бы бокал предложу?

Она лишь уныло вскинула брови, даже не поворачиваясь к говорящему. Хорошо знала, зачем он здесь.

Высокий атлетичный брюнет с достаточно привлекательными чертами лица, коих не портил даже нос с характерной горбинкой, все же протянул ей фужер на тонкой ножке. И оперся о краешек подоконника.

— Что ты здесь забыл, Самиль? — невесело поинтересовалась Наринехах. — Кажется, я тебя не звала.

Начальник императорской стражи позволил себе кроткую усмешку.

— Хотел убедиться, что ты не в депрессии.

— О, я так понимаю, Дамиан уже всем обьявил, что мы больше не помолвлены? — Фальшиво бодро хмыкнула блондинка. — Ты ещё поздно пришёл, видимо.

— Он ни слова не сказал. Я узнал от твоего брата.

— Очередной фарс. Моему дорогому родственничку вообще наплевать, что младшую сестрёнку позорно кинули чуть ли не на глазах отпрысков всей аристократической прослойки Империи. Хоть не у алтаря, как говорится, и на этом спасибо.

Самиль терпимо дёрнул бровями, после протянул руку к бутылке, забирая у девушки и плеская немного жидкости во второй бокал. Сделал пару глотков.

— Ты вроде не любишь такое, — поморщился от кислятины, оглядел этикетку. — Взяла бы что поприличнее.

— Вкусное вино не вписывается в план моих душевных страданий.

Брюнет забавно усмехнулся.

— С чего бы тебе страдать, Неха? Хватит спектаклей, я ведь не зритель.

Кронпринцесса молча скривилась. На мгновение закрыла глаза, сидя на подоконнике чуть сгорбившись, покачиваясь.

— Тебя когда-нибудь оставлял любимый человек?

— Миновало.

— Тогда засунь свои же слова себе в задницу, Самиль.

Демон нарочито шумно хохотнул. Присел на подоконник рядом с девушкой.

— Ты не можешь понять, каково это, — прошептала Неха, глядя в серое хмурое небо в просвете распахнутого окна. — Не догадываешься… Сколько себя помню, я всегда знала, что буду принадлежать ему. И отдавала всё, абсолютно всё, что могла. Мысли, стремления, желания, честь, даже будущее…

— Ну с честью ты знатно переборщила, милая, — флегматично усмехнулся Самиль, снова делая глоток кислой жидкости. — Ему, надеюсь, это в эмоциях не высказала? Воспоминания поразительно свежи, я-то ещё помню как закончился тогда твой день рождения в имперской резиденции давним летом, да и Дамиан бы на такое не повёлся, уже далеко не мальчик.

— Какая уже разница, с тобой или с ним, все равно ему плевать. По-моему, Дамиан даже не вслушивался в то, что я говорила, — мрачно отметила Наринехах. — Всё об этой магичке думал, фарх её сожри!.. Если бы знала, что оно так все сложится, прибила бы ещё в самом начале.

Самиль пожал плечами.

— Единственную пару не выбирают. Дело не в том, хуже ты или лучше, прими, что леди ИуренГаарских просто его судьба.

— Лучше бы ты заткнулся.

На губах начальника императорской стражи вдруг блеснула категоричная ухмылка:

— Поверь, Неха. Эта не та судьба, которой надо радоваться.

Она предпочла промолчать. Ещё что-то, вроде мнения третьего лишнего, знать не хотелось.

— Я надеюсь, ты ничего не задумала? Оставь это всё.

— А что я могу сделать? Ночью её придушить? Чтобы Дамиан потом меня вживую распотрошил?

— Прекрасно, что понимаешь. Не придумывай лишнего. Хватит уже использовать окружающих. Я аналогично знаю, чьему слову верить.

Наринехах цинично скривилась:

— Да как тобой можно пользоваться? С тебя же взять нечего.

Самиль приблизился, забирая фужер из тонких длинных пальчиков с безупречным маникюром, обдавая прямые шелковистые волосы у виска тёплым дыханием:

— Кажется, ты так не думала, заказывая мне артефакт сохранения.

— Вот и помалкивай, если не хочешь, чтобы сдала братцу или Высшему кругу откуда у того придурковатого эльфа столь серьёзные вещички, — легко припомнила мужчине Наринехах. — Я могу напомнить много грязных делишек, тебя по головке за сокрытие моих грешков не погладят.

— Какая ты иногда гадкая, милая, — усмешка потерялась в светлых мягких волосах. — Роскошная, хитрая, немного мелочная. И абсолютно неразумная. Твой брат прав. Слепой озлобленный волчонок.

— Проваливай.

— Знаешь, что делают с дикими задиристыми детенышами, Неха? — Он продолжил целовать ее волосы, периодически касаясь губами висков и плеч. — Таких либо любят и благодушно терпят, либо тростинкой, да к ноге хозяина. Угомони нрав, если не хочешь, чтоб тот, кто повыше, за шкирку взял.

Стремительный разворот — и щеку мужчины обожгла оглушительная пощечина. Он предсказуемо сузил глаза.

— Что?! — прошипела кронпринцесса, зло цедя каждое слово. — Ты с кем вообще разговариваешь, Самиль?! Забыл своё место, прислужник?!

Мужчина даже не выглядел ни оскорбленным, ни удивлённым. Самооценка у Наринехах никогда не менялась.

— Угрожаешь мне?! — Приподняла бровь блондинка. — Под крылом папаши и братца решил, что и мне смеешь советы давать?! Или подумал, что после совместных ночей, имеешь какое-то право поучать меня?! Пошёл вон, ублюдок!

Самиль с заметной иронией улыбнулся. Не самой хорошей улыбкой.

— Я тебя предупредил. Продолжишь лезть не в своё дело — пальцем не шевельну. Дальше из собственного дерьма придётся выбираться самой.

У двери он с ложной вежливостью шаркнул ногой, прощаясь:

— Ваше высочество.

Уже в одиночестве, Наринехах нехорошо нахмурилась. Рука снова потянулась к ещё не осушенной бутылке. Нервы тянулись и тянулись, как тетива на жёстком луке.

— Не моё дело, говоришь? — пробормотала красавица, позволяя себе чуть многозначительно прищуриться. — Как жаль, Дамиан, что я знаю эту твою… пару, — последнее слово девушка почти с ненавистью выплюнула, — и куда лучше, чем ещё успел догадаться ты… Я покажу вам обоим настоящие лица. Увы, Дамиан. Любимых следует бояться.

Наринехах не сдержала мстительной усмешки. Какая уже разница? К чему сохранять гордость и приличия?

Её никто не пожалел, и она не будет.

***

Рия скептически оглядела комнату, в которой её оставили. Тяжёлые портьеры светло-бежевого оттенка, обитые бархатом диваны, высокие резные потолки. И богатый интерьер с хрустальными люстрами да подсвечниками.