Миркелий впервые за весь разговор исподлобья глянул на Дамиана. Медленно откинулся на кресло, забросив руку на спинку.

— Ты закончил с делами по троллям?

— Да, давно. Если в следующий раз направите, то хоть сокращайте количество. Мне хватает дня.

Светловолосый преемник императора продолжил спокойно глядеть на него.

— Что с твоим состоянием?

— Что? — он не сразу понял. — А, это… Да нормально все, я почти не слышу, когда сущность звереет.

— То есть, ты себя держишь?

— Мне незачем себя в чем-то ограничивать, я элементарно не злюсь попусту, — отсутствующим тоном ответил Дамиан, потирая переносицу и заправляя прядь отросших волос за ухо. Привычка.

Миркелий еле заметно усмехнулся.

— А где сейчас леди Алеминрия?

— Да где же ей быть, с друзьями или на тренировке. Кажется, она проводит слишком много времени на занятиях, это внушает опасение.

— Я не видел её в общей столовой, — всё таким же безразличным тоном заметил Миркелий. — У неё сейчас есть отношения?

Дамиан не ответил. Чёрные, вечно прищуренные глаза демона блеснули алым. Худшее из возможного — признак начинающейся ярости.

Внутри загудела злоба. Бездна, он ведь так и не решил этот вопрос с идиотским недоразумением чешуйчатых. Следовало всё закончить ещё в первый день. Потому что мысль, что его сладко пахнущая девочка, его Минри сейчас с другим мужчиной, начинала доводить до бешенства. В лучшем случае, бешенства.

Вроде он что-то высказал, что-то быстрое и резкое. После громко хлопнувшейся двери Ринмеаль повернулся к Миркелию. Легко рассмеялся.

— Ты ходил по самому краю, Мир.

— Знаю, — умиротворённо ответил тот. На красиво очерченных губах играла заметная торжествующая усмешка. — Судя по всему, он даже не понял.

— Я вообще-то тоже, — переводя взгляд с одного на другого, протянул Пратенгиш. — Просветите?

Кронпринц лояльно улыбнулся.

— Его гнев, что он так сложно подчинял. Его самообладание. Его вспышки ярости. Ты не замечаешь, Тенги?

— Разве их нет?

— Есть. Но вместо беспричинной всепоглощающей сущности перед нами эмоции Дамиана. Он не срывается, не хочет сорваться.

— Хочешь сказать, наша проблема решилась?

Мир пожал плечами. Повертел в пальцах правой руки остро заточенный карандаш.

— Единственная пара. Вот, что она способна сделать — самое невероятное. Нам стоит предостеречь леди ИуренГаарских. Потому что отныне эмоциями огненного демона управляет она.

Было уже очень поздно. Территория Академии жалко освещалась редкими полосками света от единичных горящих окон зданий, а полуночная роса на траве оставляла на обуви неприятные ощущения вязкой сырости.

Однако голоса ещё слышались.

Рия свернула мимо выложенных булыжником дорожек, зашагала к жилому корпусу через заросли прилежащего сию заведению уголка леса. Меньше всего ей бы хотелось сейчас наткнуться на кого-то постороннего. От боковых ворот было не столь много причин возвращаться, а разговаривать с кем-то совершенно не хотелось.

Сегодняшняя встреча с ведуньей немного выбила из привычной колеи боевого мага. Брюнетка как никогда ощутила тяжесть того, что взвалила на себя много лет назад.

Она закрыла глаза. Попробовала вспомнить хоть что-то из того, что заставило её одиннадцать лет назад отказаться от самой себя.

«Делай, что я тебе приказал, живо!»

Девушка дёрнулась, приоткрывая полные губы и делая новый, такой необходимый вдох.

Она не помнит его голос. Но она не может забыть, что он говорил.

Мысли, столько времени скрытые где-то под завалами новых воспоминаний, сейчас отчего-то решили напомнить о себе. Они не волновали, нет. Даже не мешали, по сути, поскольку давно звучали отголосками былого. Алеминрию ИуренГаарских вообще было сложно вывести из себя.

Но прошлое затрагивало совсем иные струны. Играли на покачивающемся равновесии, напряжённо и молча потягивая тонкие ниточки в душе, словно каждый раз насмехаясь над тем, что остальные называли эмоциями.

Рия шумно выдохнула, замедляя шаг. Почему она вдруг начала вспоминать? Почему её снова накрывает этой волной? Не чувства, совершенно нет — лишь последствия. Итог давно принятых решений.

Она почти остановилась, продолжая мучительно медленно шагать.

И пытаться отыскать в себе же причину внезапных изменений.

Тёмные ветки невысоких деревьев закрывали от посторонних взглядов, сейчас сквозь прорубленную чащу дорожек виднелись ходы к жилому корпусу.

И Рия, повинуясь внутреннему порыву, присела на небольшой пенёк. Закрыла глаза, прислонилась затылком к стоящему позади дереву.

Сейчас её никто не видел. Никто не знал, где она и что делает. Не помешает. А девушка очень любила уединённость.

Не сон и не галлюцинации, лишь обрывки былой жизни, с трудом отысканные в памяти, вырванные сейчас наружу.

Она стоит почти также: ногами опираясь на небольшую корягу у озера, возле леса, с закрытыми глазами. И покорно слушаясь произносимых им инструкций, пытается осуществить каждое наставление.

— Вот так, правильно, — мужские руки легко ложатся на плечи, чуть сжимая. Он стоит сзади, позволяет ей ощущать тепло своего тела, демонстрируя, что он рядом, поддерживает. — Постарайся сосредоточиться на ауре.

У него рваное дыхание. Приглушённое, с сильным вздохом. Всегда такое было.

Сквозь пелену восприятия Рия с досадой понимает, что действительно уже не помнит, как звучал бывший родной голос. Не помнит, как касались её крепкие руки. Лишь образ, сотканный из полупрозрачной дымки, изредка появлялся в памяти. Голос, руки, тело, слова. Их она предпочла забыть. Но совершенно точно ещё вспоминает, какую лавину эмоций они вызывали. От этих эмоций она избавиться не смогла. Хоть что-то ещё напоминает, что сердце умеет чувствовать. Умело.

Он легко проводит по плечам вниз, заставляя немного расслабиться. Дыхание опаляет правое ухо, висок, участок шеи.

— Расслабься, Рия… Просто доверься, энергия покажет тебе сама.

Она сжимает зубы. Ничего не происходит, ей как обычно, неподвластно сильнейшее. Сколько попыток, стараний, а все опять бесполезно.

Она слишком слабая.

Он слышит как обречённо, немного зло она начинает дышать. Как напрягаются кисти, сжимая и разжимая кулаки.

— Ты слишком рано начинаешь ставить на себе крест, — мягкий убаюкивающий тон.

— Всё без толку. У меня никогда не выйдет, как у остальных, — она резким движением вырывается из его рук, передёргивает плечами.

— Перестань, Рия. Ты много занимаешься, прогресс неминуем.

— Важно не количество времени, а окончательный результат. А это мало, — она прислоняется к дереву напротив, запрокидывает хмурое лицо к грозящим ливнем небесам. — Каждый раз слишком мало. Я проведу в этой гонке всю свою жизнь.

— Откажись.

— Лучше не говори о том, чего не знаешь, — нетерпеливый голос хорошо скрывает крохи своеобразной трагичности.

Он присаживается напротив неё, на ту самую корягу, о которую девушка чуть ранее опиралась. Молчит долго, рассматривая её чуть исподлобья.

— И на много ты решилась пойти ради дальнейших успехов?

— Прекрасно знаешь, что почти на всё.

— Уверена?

Рия вопросительно вскидывает изогнутую бровь. В семнадцать лет всё вокруг видится иначе.

Он приближается, немного оценивающим взглядом окидывает тонкую фигуру. Пропускает пальцы сквозь тёмный мягкий локон.

— Я помогу тебе, Рия, — негромкий голос чуть усмехается. — Даже не так, мы поможем друг другу. Мне пойдёт на пользу твоя решительность.

— Как? Будешь и дальше заниматься со мной? Кажется, тебе это не сильно нравилось.

— Я говорю не о тренировках. Есть много способов… быть сильнее.

— Если это что-то нечестное, меня отчислят, — невесело напоминает девушка, отводя взгляд. — Лучше не надо. Я уже привыкла расплачиваться часами на полигоне.

— Всё будет честно, — в мужском голосе скользит смешок. — Всё будет очень честно. Просто теперь вместо времени, ты будешь платить ещё кое-чем.