— Не иди за мной! — шипит он с глазами как у загнанного зверя. — Или я тебя прирежу!

Сердце-то у меня екает при виде ножа, но его угроза меня почему-то почти не пугает. Наверно, блин, нож не такой уж страшный в сравнении с ночью и живущими в ней чудищами, которых я себе нафантазировал.

— Ты ведь понимаешь, — говорю, — что со мной у тебя чуточку больше шансов выжить, чем в одиночку? Разделяться в нынешней ситуации будет глупо. Мы в равных условиях.

Котелок, блин, варит. Я аж сам не ожидал от себя такой находчивости. Грегор, весь на иголках, задумывается. Его пальцы то чуть разжимают рукоять ножа, то снова сжимают.

— Не отставай, — говорит наконец. Голос низкий-пренизкий и холодный, как лед.

Знаю, почему он так легко согласился. На это я и рассчитывал в принципе: наверняка он снова попытается использовать меня как приманку — да вот только я ему не позволю. Рановато он показал настоящего себя.

Мох хрустит под нашими торопливыми, боязливыми шагами. На секунду я поднимаю глаза и вижу: кристаллы не погасли полностью. Они все еще горят, но очень слабенько, как бы имитируя лунный свет. Так было и раньше, но понял я это только сейчас, оказавшись в полной темноте. В ушах звенит гробовая тишина. Будто весь лес застыл в ожидании чего-то…

— Нет, — вдруг говорит Грегор упавшим голосом и резко останавливается. — Его нет…

— Чего нету? — спрашиваю я. Изнутри царапает неприятное, гадкое чувство.

— Ориентира! Я не знаю, куда мы пришли… — Грегор вертит головой по сторонам, выражение его лица жалкое, как у потерянного ребенка.

— Заблудились… — осознаю я. В кишках образовывается пустота, ни холода от нее, ни боли, ничего. — То есть ты нас уже не выведешь из леса. Бесполезный ты, дядь…

Мне фигово. Мне страшно. Но в то же время в сознании поднимается какое-то странное ликование. Я смеюсь. Сначала тихо, затем все громче и громче. Меня конкретно так пробило! Ну это ведь угар! Да, на фиг, я сдохну! Но и этот хрыч сдохнет вместе со мной!

— Ты с ума сошел? — дрожа, произносит он. — Тебя на весь лес слышно!

— Сошел с ума? — говорю я сквозь смех. — Нет! Я полностью в своем уме!

— Захлопни свою пасть! — прикрикивает он.

— Нетушки, дядь, криками ты уже ничего не добьешься, — говорю я, пытаясь подавить смех. — Я тебя больше не уважаю. Но это реально иронично, признай, как все забавно обернулось. Думал, ты самый умный? Изнанка показала тебе твое место. Мы оба трупы, до тебя еще не дошло, а? Даже до меня, дурака, это дошло! Знаешь, что, Грегор? Я от тебя так просто уже не отстану. Так и знай. Я прослежу, чтобы ты сдох первым, скотина.

Грегора эти слова ожидаемо приводят в бешенство. Он замахивается на меня ножом, как вдруг рядом с нами кто-то громко рычит, заставляя его замереть. В следующую секунду из кустов выскакивает громадная тень. Грегор даже не успевает пикнуть, как она схватывает его и упрыгивает обратно в темноту. Тук-тук-тук, сумасшедше бьется сердце. Вдалеке раздается истошный крик, едва ли похожий на человеческий.

Я чувствую, как у меня подкашиваются ноги, и падаю на холодную землю, не в силах сопротивляться слабости. Мне страшно, страшно до того, что кажется, что сердце сейчас разорвется на куски, надо бежать, блин, уносить чертовы ноги, но я не могу пошевелиться, совсем не могу! И снова смех вырывается из горла, да только мне не смешно ни фига, и я смеюсь пополам со слезами, а потом и вовсе начинаю рыдать как девчонка…

На фиг, не хочу умирать! Что я тут делаю? Я не понимаю! Зачем я сюда приехал?.. К черту, к черту! Я вытираю слюни со слезами, заставляю тело подняться и бегу не оглядываясь. Бегу куда глаза глядят, я знаю, знаю, черт побери, что не выживу, и все равно бегу изо всех сил, пытаясь продлить свое существование хотя бы еще на несколько секунд! Тьма сгущается. Спиной я чувствую, как стремительно приближается невидимая и неслышимая опасность.

Внезапно земля уходит из-под ног, и я кубарем качусь вниз.

Мутный свет пробивается сквозь густую черноту. Тишина, звенящая тишина — и больше ничего. Холодно…

Внезапно я осознаю, что лежу на земле. Еще жив… Почему-то еще жив, хотя был уверен, что вот-вот помру… Лоб болит, правая коленка болит, я не пойму, где нахожусь, только вижу далеко вверху слабый-преслабый свет кристаллов. Тишина давит на сознание.

Я отталкиваюсь деревянными руками от земли, сажусь и просто замираю на какое-то время. До меня медленно доходит, что моя жизнь по-прежнему в опасности. Кишки сжимаются и леденеют, тело трясет. Может, если затаиться, меня никто не тронет? Нет, нельзя, так я точно своей смерти дождусь… Надо идти… но куда? Надо найти укрытие… но можно ли здесь найти укрытие?..

— Есть одно.

Я аж вскрикиваю и с прыгающим сердцем верчу головой по сторонам. Никого не вижу. Неужто показалось? Определенно показалось! Здесь не может быть людей. Здесь нет никого, кроме меня!

— Тебе не показалось, — снова говорит непонятный голос.

Все ясно. Он слышит мои мысли. Это голос в моей голове. Просто у меня едет крыша. Еще бы она не поехала…

— Не спеши прощаться с крышей. Тебе она еще пригодится. Технически, я действительно голос в твоей голове, но…

Что за… бред, на фиг? Я либо все еще сплю, либо мне реально всякий бред мерещится. Лес меня с ума свести хочет!

— Послушай, хватит, я помочь пытаюсь…

— Так п-покажись! — выкрикиваю я дрожащим голосом, не сдержавшись. — Перестань надо мной из-здеваться!..

— Тише. Будешь кричать — придут те, кто обитает в темноте. Если хочешь мне сказать что-то, лучше подумай об этом. Я тебя услышу.

Вот как я, блин, должен на такое реагировать? Бред какой-то. Полный бред! Но… Изнанка же, правильно? Меня это не должно удивлять. Наверно, бред здесь тесно соседствует со здравым смыслом. Может, и в гости к нему частенько заглядывает.

— Что бредового в том, что я слышу твои мысли?

Действительно! Обычное дело! Ладно. Постарайся успокоиться… Вот так.

Не знаю, кто это, но раз он, по его словам, хочет помочь, то в моей ситуации будет глупо отказываться. Обманывает ли он меня? Есть такая вероятность и, я бы сказал, немаленькая. Но рискнуть придется. Если этот таинственный голос не врет… то у меня только что появился шанс дожить до рассвета.

— Ты думаешь глупости. Я не вру.

Я сглатываю застрявший в горле болезненный комок и поднимаюсь на ноги. Где это укрытие? Куда идти?

И тут вижу: чуть дальше, из-за черных камней, не касаясь земли, выплывает облачко мягкого света.

— Иди за мной, — говорит голос.

— Ч-что ты такое?.. — шепчу я, заикаясь.

Мой вопрос остается без ответа. Я гляжу на светящееся нечто, и в голове невольно возникает мысль, что оно — призрак. Только если на поверхности призраки — это выдумка, которой пугают детишек, то в Изнанке они, видать, вполне реальны. Значит, буду называть его призраком…

— Называй меня как хочешь, — говорит он беззлобно. — Правда, я не знаю, что значит «призрак», но надеюсь, это не что-то оскорбительное.

Он медленно плывет вперед, я так же медленно и неуверенно следую за ним.

Глаза привыкают к темноте, и я понимаю, что нахожусь на дне глубокого оврага. Не знаю, сколько времени я провел в отключке, но почему-то никто меня за это время не тронул… Точно! За мной же гнались чудища! Или нет?.. Теперь я уже не так уверен… В любом случае, то, что я все еще жив — это чудо, чистой воды чудо, на фиг. Вот Грегору повезло куда меньше. Так ему и надо, скотине… Кстати, а призрак — откуда он вообще взялся? Как он меня нашел?

— Я живу неподалеку, — живенько говорит призрак, свет внутри его облачного тела — если это можно назвать телом — становится немного ярче, будто показывая его бодрое настроение. — Ночные обитатели меня не трогают, поэтому я слоняюсь по лесу. Делать мне все равно больше нечего.

Здешние чудища его не трогают?

— Ну, это довольно проблематично для них. Я ведь могу проходить сквозь объекты.