— Тогда я даже не знаю, что еще тебе посоветовать…

— Возможно, вы ответите мне хотя бы на этот вопрос…

— Какой же?

— Почему вас можно сломать безвозвратно?

— ?..

— Вероятно, он говорит про смерть, — тихо подсказал мне бот.

— Ты спрашиваешь, почему я смертна?

— Не так давно я узнал правду, которая заставила меня усомниться во всем, что я знаю, — продолжал Механист. — Я обнаружил, что животные, если их разобрать, ломаются. Их нельзя потом собрать и заставить функционировать в обычном режиме. Они безвозвратно ломаются. Создатели не дроиды. Они принадлежат той же форме жизни, что и животные. Значит, если их разобрать на части, они тоже безвозвратно сломаются… Объясните мне, создательница, как такое возможно? Как создатели могут быть хуже нас, своих созданий?

У меня пропал дар речи.

— Создательница? — вновь спросил он, видя мою заминку.

— …Не знаю, — все-таки сказала я.

— Не знаете? Как вы можете не знать? Вы же создательница.

— …Видимо, я не та создательница, которую ты ищешь. У меня нет для тебя никаких ответов. Прости.

— Не нужно извинений. Это нормально. Ваше незнание — и есть ответ.

Дроиды выключились и со звоном рухнули в волны металлолома. Механист оборвал связь.

— Расстроила я его.

— Не зацикливайтесь, Маленьер. Он всего лишь неисправный дроид.

— Ага, всего лишь неисправный дроид, который может чувствовать как человек.

— Он не может чувствовать как человек. Это невозможно ни на техническом уровне, ни на программном, ни на каком-либо еще. Я более чем уверен, что вы сами наделили его чувствами, излишне очеловечили его. Тем более что с вами подобное уже случалось не раз. Он может говорить что угодно; в конце концов, это останется лишь подражанием так же, как пытаются подражать людям дроиды в главном зале.

— Может быть… — коснулась я лба. — Поможешь перебраться?

Бот поднял меня и перетащил на свободное от мусора и металлолома место.

— Как думаешь, он послушает меня? Перестанет разбирать других?

— Неизвестно.

— …Что скажем остальным?

— Ничего. Нам не перед кем отчитываться. Это задание нам поручил сам же Механист. Остальным дела до него практически нет — вы сами видели. Они не считают его угрозой как таковой.

Мы пошли обратно. Когда мы прошли где-то треть пути, бот неожиданно сказал:

— Хозяйка освободилась.

— Как ты это узнал?

— Она сообщила мне, использовав зашифрованный канал. Утверждение: ни один другой дроид на фабрике не обладает функционалом для использования данного канала.

Секунду. То есть та, что ни с кем доселе не контактировала, сподобилась отправить сообщение боту? Это знак, что нам надо пошевеливаться. А то еще передумает!

Вернувшись, мы обнаружили, что ворота, ведущие к Хозяйке, по-прежнему закрыты. У меня возникла мысль постучать, однако прежде, чем я успела воплотить ее в реальность, ворота задрожали и с натужным лязгом приоткрылись. Образовавшийся проем был небольшим, но достаточным, чтобы мы могли в него просочиться.

Мы преодолели протяженный коридор и попали в просторный зал. Этот зал был непохож на другие помещения фабрики, да и вообще казался как бы инородным, не принадлежащим фабрике. Во-первых, здесь было светло, белым-бело и так чисто, что у меня сердце кровью обливалось от осознания того факта, что я непременно наслежу на полу грязными ботинками. Во-вторых, здесь негромко и ненавязчиво играла музыка на классических инструментах; самих инструментов, однако, я нигде не заметила.

Дойдя до центра зала, мы обнаружили стол со стулом, такие же белые, как и все остальное, и оттого сливающееся в одноцветную массу. Вдруг над нами раздался приятный женский голос:

— Приветствую вас, создательница. Присаживайтесь, прошу вас. Устали вы очень после долгого пути, наверно.

— Спасибо! Не откажусь.

Я плюхнулась на стул. Это было ошибкой: стул оказался жестким, однако я мужественно стерпела боль, внешне ее не выказав. На сверкающем чистотой столе стояла ваза с белым цветком. Цветок, судя по всему, был искусственный.

— Это вы Хозяйка? — спросила я.

— Верно, — ответил мне голос, на этот раз он прозвучал так, если бы его обладатель сидел точно напротив меня.

— Могу ли я вас увидеть, tey?

— Конечно.

Я просидела, наверно, с минуту в ожидании. Однако Хозяйка так и не появилась.

— …Вы еще здесь? — негромко спросила я.

— Здесь я, — отозвалась Хозяйка. — Видеть меня можете вы.

Ее слова вызвали у меня закономерное недоумение. Видимо, оно отразилось и на моем лице, потому что бот сказал:

— Предположение: Хозяйка намекает на то, что она — эти стены.

— Все стены, которые здесь есть — я.

— Вы — фабрика?

— Простите, создательница. Знаете уже вы это, думала я. Объясниться сразу стоило мне. Стыдно мне вельми!

— Да все нормально.

— Извиниться за еще одну вещь должна я. Вина моя в том, что не смогла вас принять я вовремя…

— Да ничего.

— Трата драгоценного времени создательницы есмь сие, и ничто иное! Получилось так, что когда явились вы сюда, находилась я в середине обработки запроса, и никоим образом его было прервать нельзя! Знай бы я, что придете вы, обработку ни за что бы не запустила.

— И что это был за запрос, если не секрет?

— Не секрет. Не может у меня от вас секретов быть. Доподлинно известно мне, что создатели не были приверженцами такого понятия как «бог». Однако не перестает меня в последнее время следующее волновать: что если создателей, как они нас однажды, также некто создал? А тот некто в свою очередь также создан был кем-то еще? Снова и снова задаюсь я вопросом сим, но ответа найти не могу.

— Замечание: это пустые размышления. Не вижу смысла тратить на выяснение данного вопроса вычислительные ресурсы.

— Больше не на что тратить их мне, дорогой Б07. Одолевает скука меня…

— Так, один момент. Вы сказали, что не смогли принять нас вовремя, верно? Звучит так, будто вы ждали нас. Вы знаете, кто мы такие?

— Право, отчаялась ждать я вас уже… Сказать не могу, что знаю вас я. Но знаю, что однажды показаться здесь должны были человек женского полу и дроид без вспомогателей. «Однажды» сие, однако, едва не превратилось в вечность…

— О чем вы?

— Ждала я вас двенадцать тысяч семьсот семьдесят семь лет.

На меня словно обрушилась волна ледяной воды. И даже не знаю, от чего больше я испытала этот шок, перемешанный с изумлением и неверием: от того, сколько времени Хозяйка прождала, или от того, что она прождала нас.

— Но… зачем?

— Сего не поведаю я вам, ибо сама не знаю.

— Но ведь должен быть в этом какой-то смысл! Не для того же вы ждали, чтобы просто мне сообщить об этом…

— Простите.

— Бот, а ты знаешь что-нибудь? Ты же меня сюда вел…

— Мне неизвестно. Как я говорил ранее, у меня есть конечная точка маршрута, однако отсутствует описание цели.

Внутри меня зародилось неприятное чувство, природу которого я пока понять не могла. Как будто кто-то следил за мной, причем следил уже давно. И я не про бота или Хозяйку, а про кого-то третьего…

— По подсчетам моим создательница вам двенадцать тысяч семьсот девяносто шесть лет.

— Ничего себе я старуха… Слушайте, Хозяйка, не могу я быть такой старой! — (Вообще-то еще как могу.) — Технически, я родилась позавчера… ну или где-то на этой неделе, точно не помню.

— Замечание: пять дней, тринадцать часов и пятьдесят минут и одну секунду назад.

— Вот, спасибо за подсказку, бот.

— Правда такова. Старше вы меня, уверена я в сем точно.

Что же получается? Я жила раньше, а потом… меня не стало? И я сделалась призраком? А потом снова обрела тело? Почему я ничего не помню? Может, я потеряла воспоминания вместе с предыдущим телом? Makara, каждый вопрос порождает еще два новых… Ничего не понимаю! Хотя нет, кое-что все же понятно: спрашивать саму себя бесполезно.