Парк был тих и пуст — дети, любившие здесь резвиться, особенно на большой перемене, сейчас жадно впитывали знания на уроках. Совсем безлюдным парк, однако, все же не был — в тени дерева сидели двое: отец и его маленькая дочь, недавно пошедшая в первый класс. Дочь с энтузиазмом рассказывала, как прошел ее день в школе, но затем в один момент прервалась и выпалила неожиданный вопрос, уставив на отца два любопытных хризолита.

— Пап, а правда, что наш мир бесконечный?

— Это вы сегодня на уроке проходили?

— Угу! — бойко кивнула она. — Поплывешь на север, ничего не найдешь. Поплывешь на запад — тоже ничего найдешь. За пределами суши только бесконечное море. Так сказал учитель! А еще… Еще наш мир, я прочитала… какое же было слово? — Она сделала ладонь прямой и провела ею горизонтальную линию в воздухе. — Понял?

— Если честно, не понял, малютка.

— Ты должен понять, ты же умный, пап! — Она снова повторила это движение. — Оно называлось… Пло…

— Плоскость?

— Точно, плоскость! Мир как плоскость.

— Какие вам продвинутые вещи преподают. Когда я учился, мы такое в классе втором только проходили, если даже не в третьем.

— Ты учился?

— Конечно учился.

— Я думала, ты всегда так много знал. Ты же ученый.

— Эх, если бы я знал с рождения столько, сколько знаю сейчас, я бы не каким-то там ученым был!.. — шутливо ответил отец. «А кем? — невольно задался он вопросом. — Кем бы я тогда был?»

— Пап, я тебе еще хотела рассказать…

— М?

— Это вчера было, я хотела рассказать вчера, но ты долго был на своей работе, и когда пришел, то я уже уснула… — (Отец терпеливо ждал, когда дочь перейдет к главному.) — В соседнем классе подрались мальчишки, аж до крови. Прямо на моих глазах! Мне было страшно, но я думала, что нужно их разнять, и не решилась…

— Правильно, что не вмешалась. Вот поставили бы тебе фингал…

— Этого я и побоялась.

— Вмешиваются пусть другие мальчишки, а вообще — где был учитель?

— Ушел куда-то… Пап, я слышала, как начиналась их ссора! Я не хотела, чтобы мальчики дрались, — тараторила она, — они оба были правы, и… я стояла рядом, а потом появились другие дети и привели с собой учителя.

— Правы, говоришь… — задумчиво произнес отец. — Из-за чего же спор перерос в драку?

— Они спорили, какой допреаловский мультик лучше. Только лучшего не было — они оба лучшие, и глупо спорить, который из них лучше! Я крикнула им, что они оба дураки, но меня не услышали… Вот правда, дурачки дутые. «Волшебный мир Мирсдама» и «Удивительные приключения Зи» лучшие из лучших. Между ними знак равно! Не «больше» и не «меньше».

Драка, конечно, началась из-за сущего пустяка, подумал отец. Тут ему в голову пришла презамечательная идея. Почва для этого была как раз благодатная, и поэтому он сказал:

— У тебя, выходит, третье мнение в споре. И ты уверена, что правда на твоей стороне.

— Конечно, пап, ты ведь тоже смотрел те мультики вместе с нами. Тебе они тоже понравились.

Отец негромко прочистил горло, подставив к губам кулак. Естественно они ему понравились. Разве мог он в тот момент сказать иначе, глядя на святящееся от счастья лицо дочери?

— Смотри, а если появится кто-то четвертый, и он скажет, что ему не нравится ни первый допреал, ни второй, и что это мультики для самых маленьких, а вот он уже смотрит серьезные мультики?

— Ну и дурак он, значит!

— Почему? Вдруг он тоже прав?

— Не может, не может он быть прав! Он вредная бука, который говорит так специально, чтобы повредничать. Он бы от тех мальчишек сразу бы получил за такие слова. И я бы ему тоже накостыляла за компанию…

— Так делать нельзя. Особенно девочкам. В жены не возьмут.

— Ну ладно, — моментально стушевалась дочь, — я же понарошку… теоретически, — добавила она умное словечко.

— Его мнение имеет такое же право на существование, как и твое. Как и мнение тех мальчишек. Возможно, он даже сможет хорошо обосновать свое мнение. А ты? Сможешь, м-м?

— Ну… мне понравилось.

— А им вот не понравилось.

— Да как им могло не понравиться? Там же есть все. И погони, и дружба, и даже взрывы!

— Им, значит, нравится что-то другое в допреалах.

— Но кто тогда из нас троих… четверых будет прав?

— Вы все правы. И все не правы. Одновременно.

— Как? — на лице дочери отразилось смятение. — Звучит… тупо.

— Представь куб.

— Зачем, пап?

— Просто. Представила?

— Ага, — легонько кивнула дочь с закрытыми глазами.

— Сколько граней ты за раз видишь?

Она задумчиво нахмурила лоб.

— Три, — бойко ответила она, но тут же, распахнув глаза, переспросила, видимо, все-таки сомневаясь: — Ведь три?

— Верно, три. И больше ни одной. Меньше можно увидеть, но больше — как ни пытайся, — не получится.

— Да ну!

— Попробуй мысленно покрутить куб.

— …А ведь точно! — ахнула дочь. Для нее это было настоящим открытием.

— Видишь? Правда — она как этот кубик. Больше трех граней нам за раз никак не увидеть. Вертись, изворачивайся, меняй ракурсы, но правило это останется нерушимым.

— А если бы у нас было больше глаз? — выпалила дочь.

— Но у нас их два, и этого тоже не изменить, — невозмутимо ответил отец.

— А если бы наши глаза были на палочках и умели вытягиваться? Тогда бы мы увидели больше!

— Какое необычное у тебя воображение. И какая жуткая картина только что представилась мне…

— Но ведь правда? Правда ведь?

— Могу похвалить тебя за нестандартный взгляд.

— А развертка?

— Что?..

— Развертка, пап. Так можно увидеть куб со всех сторон сразу. И даже не нужно лишних глаз.

Отец не на шутку удивился. Он не ожидал от дочери такого не по годам находчивого ответа. Он заулыбался.

— Соображаешь! Хорошо. Но как тогда ты увидишь обратную сторону развертки?

Тут-то дочь точно не найдет ответа. Он сам его все еще не нашел.

— …Поднесу развертку к зеркалу? — задумчиво говорила она, приложив указательный пальчик к нижней губке. — Я буду видеть одну сторону, а зеркало будет показывать другую.

— Хорошая идея. Замечательная идея! Но вспомогательные предметы использовать нельзя.

Было видно, как она напрягла ум. Она серьезно раздумывала несколько секунд, но в итоге сдалась.

— Не знаю…

С губ отца отказывалась слезать улыбка. Он ласково потрепал ее по голове.

— Ничего. Твой папа тоже этого не знает.

Прозвенел долгожданный звонок. Долгожданный и для учеников, и для двоицы в парке.

— Ладно, Маленьер, пойдем твоего брата забирать.

Следующий фрагмент. Перемещение по линии времени на шесть лет и два месяца вперед. Выполнение…

В классе висела сосредоточенная тишина. Только и было слышно, как мягко стучат пальцы по экранам на партах. Мышцы затекли и просили движения, поэтому Маленьер хорошенько потянулась и, удовлетворенно выдохнув, вернулась к экзамену. Широкое пустое поле на экране, словно голодный раскрытый рот, ожидало, когда же ему скормят ответ. Таймер в углу показывал, что до конца экзамена осталось двадцать три минуты. Вопрос, на котором она остановилась, звучал следующим образом: «Кто был основоположником идеи дейкасизма?» Маленьер вспомнила и быстро напечатала: «Бекегмардван Хакигикариан».

Отлично, теперь дальше. «Перечислите основные принципы дейкасизма». Без проблем. «Власть разума над всем прочим и особенно над чувствами. Непрерывное самосовершенствование и совершенствование мира вокруг себя. Главной жизненной целью индивида является внесение вклада в развитие общества». Хорошо, с этим закончила. Что еще? «Просветление произошло в 1021 году от возникновения человеческой цивилизации. В каком году возникло идейное течение дейкасизма?» Вопрос с подвохом. Просветление с дейкасизмом практически неразрывны, а потому правильным ответом будет тот же год. Дальше. «Что такое Просветление?» Это ей тоже известно: момент в истории, когда страны оставили склоки между собой и объединились под общим знаменем.