Вдруг Коля, который сидел слева, толкнул ее локтем в бок.

— Ты чего? — возмутилась Ника.

— Твоя очередь.

Ника подняла голову и обнаружила, что все смотрят на нее. Все ждали историю о ее худшем дне. Ника мгновенно придумала про что говорить и сразу за этим она решила не говорить ничего. Как так получается, что о худшем дне она вспомнила сразу, а вот если бы попросили рассказать про лучший, Ника надолго задумалась бы.

Самым грустным для Ники был тот день, когда мама позвонила ей, чтобы сообщить о разводе. Казалось, что это было давно и так далеко от настоящего, что и помнить об этом уже невозможно. Но это было не так. Через месяц ехать домой, а Ника не знала, где теперь ее дом. Интересно, можно ли остаться в КОНе до осени? Вряд ли это реально, но… Домой, точнее в то место, где она раньше жила, так не хотелось, словно ее там не ждали. Что, если сказать об этом Директору? Он же хороший человек, он сможет помочь, как помогал Оле и Диме с их, казалось бы, нереальными просьбами.

— Я пас, — сказала Ника.

Гул разочарования прошел по сборищу. Оля, которая перехватила взгляд Ники, лишь кивнула в знак поддержки.

— Да что вы все так скромничаете! — сказал Костя.

Но заставлять Нику никто не пытался, и она была этому рада. После нее очередь перешла на Колю.

— Расскажи про Лизу! — сказал Костя.

Многие эту затею поддержали радостным гомоном. Ника не понимала, о чем речь. Вероятно, история была с тех временем, когда она еще здесь не училась.

— Ну не-е-е… — протянул Коля. — Ее и так все знают.

— Я не знаю! — оживилась Крисси.

— Да-вай! — проскандировал Костя. — Да-вай! Да-вай!

Вскоре уже почти все стали вторить ему. Чем дольше длились бы эти крики, тем больше была бы вероятность, что Медвежонок с Ириной Григорьевной все же проснуться. Так что Коля остановил гомон почти сразу в целях безопасности.

— Ладно, — сказал он. — Короче, вы же все знаете Лизу с четвертого курса?..

Ника вдруг поняла, что эти дни в КОНе последние не только для Миши, а и для всех четверокурсников, например, для Лизы и Андрея. Хотя среди них у Ники не было друзей, ей стало чуть печальнее от того, что прошла эпоха и что в подобном составе они больше никогда не соберутся.

Коля что-то говорил, а Ника предавалась меланхолии. Но следующие слова она услышала четко, будто до этого ее голова была в воде, а сейчас кто-то вытащи ее за воротник и заставил слушать.

— Прикиньте, абсолютно всех убедила в том, что я гей!

Многие уже давно хихикали, а при последней фразе расхохотались. Ника несколько секунд хлопала глазами, ей не было смешно.

— Что ты сказал? — переспросила она, заглядывая Коле в лицо.

Он тоже смеялся. Увидев озадаченное лицо Ники, Коля сказал:

— Да брось, Ника! Это шутка была!

— Я не про это… — сказала Ника тихо. — Ты сказал… Ты сказал она убедила? Не убедила, а убедила?

Ника старалась передать содержание своих мыслей с помощью интонации. И у нее получилось.

— Ну да, — сказал Коля, слегка нахмурившись, но продолжая улыбаться. — Это ее сверхспособность.

Ника вскочила на ноги так быстро, что даже случайно ударила Крисси, которая не успела отпрянуть.

— Э-э-й, — вяло протянула она, но Ника не слушала.

— Оля! — крикнула она.

Оля хмурилась, глядя на Нику. Да и многие другие смотрели на нее так, будто Ника предложила позвать Лизу сюда, к ним.

— Оля! — повторила Ника.

Она не хотела разъяснять свое озарение при всех. Оля должна была сама все понять. Но она лишь настороженно смотрела на Нику.

— Коля, повтори, пожалуйста, что ты сказал!

— Я не гей.

Ника легонько пнула его ногой, отчего несколько человек захихикали, то ли над Колей, то ли над Никой.

— Не то! Про Лизу повтори! Повтори, какие у нее силы.

Коля, видимо, понимал, что спорить с сумасшедшими не стоит. И раз Ника именно так сейчас и выглядела, он стал четко проговаривать:

— У Лизы сверхспособность — это умение убеждать. Она может убедить кого угодно в чем угодно. То есть подумать, сделать… сказать.

Секунду длилась абсолютная тишина, во время которой все напряглись почти так же, как и Ника. А потом Оля выдохнула:

— О Боже…

Она тоже вскочила с травы и, схватив Нику под руку, отвела в сторону. Оставшиеся ребята переглянулись между собой, кто-то снова захихикал, а Крисси покрутила пальцем у виска и сказала:

— Все окей, они просто немного прибабахнутые… Весь семестр пытаются изобличить кого-то в какой-то теории заговора.

Тем временем Оля отвела Нику от толпы и сказала громким шепотом:

— Ты думаешь о том же, о чем и я?

Ника закивала. Через мгновение они, не сговариваясь, бросились к корпусу четвертого курса.

— Хорошо. Я вам помогу. — Сказала Лиза.

Ника и Оля поймали ее возле дамской комнаты. Без малейшего сомнения Лиза должна была либо быть там, либо заходить, либо выходить оттуда.

Лиза отослала свою подружку Винни Пуха взмахом руки и теперь они втроем стояли посреди оживленного коридора. Никто не обращал на них внимания, но Нике казалось, что все смотрят на них, будто они стояли, подсвеченные прожекторами.

Хотя Ника и Оля надеялись на этот ответ, но не ожидали, что он достанется им так быстро. Они просто подошли к Лизе и спросили. Она не стала спрашивать, кто такая Малышка и зачем ей убеждать эту девочку произносить имя ее отца. Но, разумеется, все было не так-то просто.

— Если вы поможете мне, — добавила Лиза.

Даже в помещении, где ветра быть не может, кончики красного бантика на голове Лизы то и дело подскакивали, когда рядом проходил кто-нибудь особенно быстрый. Ника смотрела на них, как бык на корриде смотрит на красное полотно.

Оля, которая была увлечена разговором с Лизой больше, чем ее бантом, тяжко вздохнула. Затем она поникшим голосом, будто стараясь вызвать жалость, сказала:

— И чего ты хочешь?

Лиза поджала губы. Пальцы ее рук, сложенных на груди, застучали по плечам.

— Ты знаешь, — сказала она.

Оля едва слышно застонала, на что получила от Ники недоумевающий взгляд.

Лиза чуть отошла, потому что девочки, которые то и дело входили и выходили из туалета, уже замучили ее. К тому же это придало их разговору конфиденциальности.

— Так что по рукам? — спросила Лиза.

Ника старалась привлечь внимание Оли, делая свой взгляд, как ей казалось, более прожигающим. Предприятие выглядело рисковым. Но Лиза была их единственным вариантом.

— А ты пообещай, что выполнишь наше! — сказала Оля, стараясь выглядеть воинственно.

Лиза посмотрела на нее, как на Моську из басни про слона.

— Обещаю. Сделаю все, как скажете.

— Она не врет, — сказала Ника, на что Лиза и ее одарила мягким, но пренебрежительным взглядом.

Оля снова тяжело вздохнула.

— Ладно. По рукам.

Оля протянула Лизе руку, и та ее пожала, но лишь за кончики пальцев. Ника разбила.

— Отлично, мои хорошие! — сказала Лиза, вдруг заулыбавшись. Она бы и в ладоши от радости похлопала, но сдержалась, заметив негодующие взгляды Ники и Оля. Так они отреагировали на «мои хорошие». — Так что, как там Крисси?

— О нет, — сказала Ника. — Крисси нас убьет.

Оля наклонилась к ее уху и гневно зашептала:

— Если мы не скажем, то убьет нас папочка Малышки!

— И что ты предлагаешь сказать⁈

Ника тоже попыталась говорить шепотом, но от негодования ее слова прозвучали громче, чем хотелось бы.

— Что-нибудь жуткое, неприятное, позорное… — подсказала Лиза, на что Ника не постеснялась выразительно на нее глянуть.

— У меня есть вариант, — сказала Оля в полголоса, будто стыдясь своих слов.

Ника вскинула руки.

— Нам конец.

— И тем не менее… — сказала Оля.

Затем она рассказала то, что, возможно, послужит причиной ее смерти от рук Крисси.

Теперь осталось только дождаться Малышку. Этот пункт плана было выполнить легче, чем Ника предполагала. Уже в следующую пятницу Малышка сновала меж домиков на краю склона к странно-морю. Солнечные лучи подсвечивали ее, будто она, как в компьютерной игре, должна была дать Нике какой-то квест.