— Не советую, — вдруг сказал кто-то ей на ухо.

Ника вздрогнула. Она по инерции сделала глоток и только потом обернулась.

Рядом стоял Костя. Отстранившись от Ники, он сгреб с тарелки сразу несколько «тыковок» и принялся жевать их всех одновременно.

— Почему? — спросила Ника.

Ей показалось странным, что Костя, после всех его выкрутасов в ее сторону, вдруг решил проявить к ней интерес и даже от чего-то предостеречь. Странно, но приятно.

— Мне кажется, я видел, как Крик туда что-то подмешал… А Лизочка — плюнула.

— Так уверен или кажется?

Костя пожал плечами и принялся отряхивать руки от крошек. Ника не склонялась к тому, чтобы сразу ему поверить, но стаканчик отставила. Костя тем временем принялся нащупывать что-то во внутреннем кармане своего то ли длинного пиджака, то ли короткого фрака.

— Возьми лучше это, — сказал он, протягивая Нике маленький флакончик.

Флакончик оказался уменьшенной версией бутылки какого-то дорогого алкоголя.

— Что это?

— Попробуй — узнаешь.

Ника снова опустила взгляд на флакончик. Она крутила его в руках, ощущая теплоту, которую он набрал у Костиной груди. А еще она почувствовала острый взгляд Кости на своей опущенной макушке. Ей было любопытно попробовать содержимое этой малюсенькой бутылочки, но в то же время вызывало подозрение, что ее дал Костя.

Когда Ника подняла голову, то мигом наткнулась на глаза Кости и, смутившись, отвела взгляд. Через секунду она откупорила крохотную пробку и за один глоток осушила флакончик. Внутренности обожгло гораздо сильнее, чем от предыдущего ее напитка. Ника скривилась, но тут Костя сказал:

— Молодец.

Ника даже улыбнулась ему. Странно, что всего тридцать миллилитров, или сколько там было в бутылочке, могут поменять отношение к человеку в противоположную сторону.

— Есть еще? — спросила она.

Нике не настолько понравился этот странный напиток, чтобы выпрашивать еще одну порцию. Просто она не могла отрицать, что ей льстит внимание того, кто еще пол часа назад так неласково с ней обходился.

Костя удивился, но губы его расползлись в широкой улыбке. Даже зубы обнажились и в свете неоновых огней показались Нике необыкновенно белоснежными.

— Есть, — сказал он.

Ника протянула руку. Она едва сдержалась, чтобы не поднять ее выше и не отвести со лба Кости прядь темных волос.

Ника очнулась и очень пожалела об этом. Голова гудела, будто кто-то поместил в нее сотни заведенных машин. Пятой точке было холодно. Еще бы. Ника сидела на холодной плитке неотапливаемого помещения.

Ей не хотелось открывать глаза. Во-первых, Ника была уверена, что ее голова заболит сильнее. А во-вторых — она не хотела знать, где находится.

Вскоре оба эти аргумента разбились о необходимость поднять задницу с пола, чтобы не заработать воспалительного заболевания с каким-нибудь страшным названием. Ника медленно раскрыла глаза и, покачнувшись, схватилась за что-то холодного. Сознание плыло, а во рту стоял кисловатый привкус.

Чем-то холодным оказался подоконник. Он угрожающе нависал над Никой и ей пришлось сильно напрячься, чтобы подняться и не стукнуться о него головой. На миг ее снова затошнило, но она задержала дыхание и это как будто бы помогло.

Судя по запаху, комната была туалетом. Странно, как он вообще продолжал функционировать. Освещалось помещение скудно, но Ника все-равно жмурилась, когда подбиралась к стене с умывальниками. Она оперлась о раковину и постояла немного, пытаясь отдышаться. Потом она открыла кран и… ничего. Разумеется.

Ника развернулась и прислонилась спиной к стене в промежутке между раковинами. Вся противоположная стена состояла из зеркал. Или из окон? Ника пригляделась. Напротив нее стояла девочка с всклокоченными волосами и странным черным ореолом вокруг глаз. Девочка щурилась. Все-таки это были зеркала.

Ника понимала, что нужно выдвигаться, но куда?.. И зачем? Кафель стены так приятно холодил спину. Она запрокинула голову, чтобы прислонить и ее к стене, будто это могло помочь убрать мигрень. Но перестаралась, потеряв ориентацию в пространстве, и стукнулась макушкой о кафель.

Захотелось лечь. Ника не сдержала стон, когда поняла, что с кроватью ее разделяет сумасшедшее расстояние. Хотя какой у нее выход? Оставаться здесь, пока кто-нибудь ее не обнаружит? Меньше всего Нике хотелось, чтобы кто-то обнаружил ее в таком состоянии. Нужно попробовать добраться до комнаты самой. Сперва, конечно, было бы неплохо отыскать выход из туалета.

Ника сама не поняла, как добралась до улицы. На свежем ветру морозной ночи стало капельку легче. При каждом выдохе изо рта Ники вырывались клубы пара. «Где моя куртка?»

Хотя Нике уже через пол минуты стало холодно, она решила не возвращаться за круткой. «Может, Крисси ее заберет» — подумала Ника, но мысленно похоронила вещь. Она соврала себе, что до комнаты осталось еще немножко и двинулась в путь.

Фонари горели и Ника, как мотылек, решила держаться ближе к ним. Теперь она подумала, что сейчас неплохо было бы попасться кому-нибудь на глаза. Возможно, возникнут вопросы, какого черта она тут шляется, но ей бы сперва помогли.

Ника похлопала себя по карману штанов и с приятным удивлением обнаружила, что телефон она не посеяла. Ника разблокировала экран и улыбнулась. Еще даже не было отбоя!

Вдохновленная, Ника ускорилась. Порыва хватило метров на сто. Она как раз приблизилась к фонарю, который горел у входа в корпус второго курса. На мгновение в голове мелькнула радостная мысль, что, возможно, она уже добралась до своего корпуса. Но она растаяла, как только взгляд Ники наткнулся на табличку с номером.

Ника захныкала. На каждый вдох голова отзывалась новой болезненной пульсацией. Ника поняла, что не доберется до комнаты, если сейчас не отдохнет. Она оперлась о перило и села на ступеньку. Ступенька тоже была холодной, даже холоднее, чем кафель в туалете. Но Ника наверняка уже заработала себе цистит, так что терять нечего.

Ника просидела там до утра. По крайней мере ей так показалось. Уткнувшись головой в колени, она не сразу поняла, что ее кто-то зовет. Ника подняла голову. Пейзаж не поменялся. Та же темнота ночи, слегка поврежденная желтым светом фонарей, то же головокружение, призывающее тошноту. Только вот силуэт в паре метров прибавился новый.

— Эй… — тихо позвал он. — С тобой все окей?

Голос показался знакомым. Ника хмурилась и долго соображала, кто бы это мог быть. Силуэт тем временем подошел и Ника узнала в нем Дим Димыча.

— Эй… — снова начал Дима, но Ника подняла лицо, и он запнулся, а затем сказал: — О! Так это ты? Подружка Симки?

Ника хотела сказать «да» или в крайнем случае кивнуть. Потом она вспомнила, что еще даже не поздоровалась. Держась за перила, Ника поднялась. Но вместо слов «привет» или «здравствуйте» она ощутила во рту новую волну тошноты. В этот раз сдержаться не получилось. Ника перегнулась через перила и ее стошнило.

— А, понял, — сказал Дима и тон его стал менее дружелюбным. Но и злого ничего в нем не было. Просто вместо радости появилась жалость.

Ника не хотела вызывать жалость. Но уж как получилось. Она вытерла рот рукавом и обнаружила на нем новую дырку. Ника выкинет эту кофту сегодня же, чтобы на завтра не обнаружить вещей, которые бы напоминали этот вечер. Штаны, наверное, тоже ремонту не подлежат.

— Ты же с первого курса, да?

Ника развернулась и хотела кивнуть. Приводить голову в движение оказалось ошибкой. Она снова почувствовала, как рот наполняется густой слюной, но в этот раз получилось сдержаться.

— Понял, понял, — сказал Дима. — Больше никаких вопросов с ответом «да».

Он попытался улыбнуться. Ника тоже улыбнулась бы, но теперь она боялась отдавать голове хоть какие-то команды. Дима правильно расценил ее молчание и сказал:

— Ладно. Давай, клади руку мне на плечо. Вместе как-нибудь дотопаем.

Оля