— Вы — лентяи! — не унималась Инга Анатольевна, позабыв, о девочке у доски. — В чем проблема скажите, пожалуйста, мои ненаглядные, было всего лишь три… ТРИ раза повторить одно задание самостоятельно? — спросила Инга Анатольевна, снимая очки.

Как и каждой хорошей девочке, Оле казалось, что, когда преподаватель ругает класс, то ругает он именно ее. Хотя на самом деле ругань обычно звучала в адрес тех, кто на нее реагировал меньше всего. Например, почему учителя всегда ругаются на опаздывающих, когда те опаздывают? Они ведь не могут их слышать. Зато слышат такие как Оля, которые никогда не опаздывают, и принимают всю ругань в свой адрес.

Вот и теперь Оля сидела в подавленном настроении. Катастрофически хотелось спать и это ощущение не проходило уже вторую неделю. Она еще несколько раз пробовала пробежаться по снам, но все зря. Во-первых, она не могла снова отыскать Мишу, того блондина с книжками. А во-вторых, каждый раз ее вырывало из сна ровно в два часа ночи. Оля не понимала, почему так происходит. Вот уже две пятницы она сидела в библиотеке практически до отбоя, чтобы найти ответ на этот вопрос. Но пока успехи были нулевые.

— Ира! Вы меня слышите⁈

Бледная Ира у доски кивнула, и Инга Анатольевна продолжила муштровать ее по закону равновесия.

Оля опустила голову на парту и закрыла глаза. Маневр был рисковый, Инга Анатольевна могла за такое из класса выгнать. Но Оля выбрала себе местечко подальше и потому практически не боялась злости преподавательницы. Голова была тяжелой, веки слипались. К тому же если Олю сейчас выгонят, то она сможет пойти поспать, чего ей очень хотелось.

— Коновалова!

Оля подскочила и еле сдержала зевок.

— Вы чем там занимаетесь? — спросила у нее Инга Анатольевна.

— Ничем, я…

— Назовите мне седьмое положение закона равновесия… Мы с Ириной только что повторили его десять раз, чтобы даже для таких как вы дошло!

Оля чувствовала, как к ее щекам подступает кровь. Она очень не любила быть пойманной на невыученном материале. Но ведь этот дурацкий закон они начали учит только сегодня! По идее Оля должна хорошо его знать только к следующей паре.

— Ну… — начала она, отводя взгляд. — Седьмое положение… Седьмое положение закона равновесия гласит о том, что…

Оля тянула время и не зря. Пауза после «что» несильно затянулась — таймер на телефоне Инги Анатольевны запищал. Так как по субботам занятий нет, а значит нет и звонков, преподавательница поставила таймер, чтобы отпустить студентов вовремя. Надо отдать ей должное — безукоризненно следовать дисциплине она требовала не только студентов, но и себя саму.

Инга Анатольевна выключила таймер и сказала:

— Ладно, Коновалова, вам повезло. Но на следующей паре опрос начнем с вас.

Оля кивнула, как будто у нее был выбор. Она стала вяло собирать вещи с парты. Не торопясь, Оля покинула аудиторию и, прижав к груди учебник по основам подсознательного, стала спускаться на первый этаж, где находилась библиотека. Она хотела еще немного, или много, порыться в поисках ответа на свой вопрос. Да и просто нахождение в окружении книг позитивно действовало на ее психику. Может, она даже отыщет там какую-нибудь художественную литературу, чтобы почитать вечером. Всех сестер Бронте, которых Оля привезла с собой, она уже перечитала и потому вечерами ей было нечем заняться, кроме как завалиться спать. Впрочем, это был не худший вариант.

Воистину худший вариант вечернего времяпровождения у Оли был в среду. Когда они с Никой вернулись после обеда в свою комнату, то застали Крисси, сидящую прямо на полу, в окружении бутылок с алкоголем и аккуратно разложенными в рядочек пачками сигарет. Некоторые пачки лежали на подоконнике, под лучами вечернего солнца. Как оказалось, таким образом Крисси пыталась их высушить.

От нее так несло спиртом, что казалось, будто Крисси вместо пар несколько часов плавала в бассейне с водкой. К превеликому Олиному удивлению, Крисси не была пьяна. Но такой счастливой ни Оля, ни Ника ее еще не видели.

— Помогите мне, пожалуйста, все это куда-нибудь спрятать! — сказала Крисси, не поднимаясь с пола. Заметив, что девочки не горят желанием ей помогать, она добавила: — А то скажу, что это вы обчистили сейф Гри… то есть смотрительницы.

Оля поняла, что просто так ей не отделаться и что Крисси действительно способна на то, чтобы соврать про них таким наглым образом. Так что они втроем принялись продумывать куда бы можно было спрятать столько продовольствия.

Короче говоря, сейчас Оле хотелось, чтобы ее просто никто не трогал. Она шагала по коридору таким быстрым шагом, что подолы длинной юбки хлопали друг о друга, будто паруса в шторм. Оля всегда носила юбки. Как и ее любимые героини, которые жили в восемнадцатом веке, она не надевала штаны, ведь это неслыханная дерзость для такой девочки, как Оля.

Библиотека была огромной. Наверное, она занимала два этажа в высоту. Громадные стеллажи, которые доходили прямо до потолка, располагались по периметру помещения и создавали лабиринты в дальней ее половине. Оля могла поспорить, что за все годы существования колледжа в этих лабиринтах хотя бы один студент пропал без вести.

В передней половине библиотеки находился читательский зал. Парты из черного дерева и стулья с массивными ножками стояли здесь в три ряда по пять парт в каждом. Также для любителей комфорта то тут то там торчали диванчики и кресла, которые были такими низкими и маленькими, что казалось, будто они выросли сами из пола.

Но самым козырным местом в библиотеке был широкий подоконник у единственного окна, которое уходило к потолку так же далеко, как и стеллажи. Льющегося из него света хватало, чтобы осветить практически все помещение. Всегда, когда Оля здесь бывала, горел искусственный свет. А дальняя половина, где не было окон и находились только стеллажи, круглые сутки подсвечивалась настенными светильниками. Некоторые полки с эксклюзивными изданиями имели собственную подсветку — длинную, встроенную прямо в полку лампу, которая горела ярко-белым больничным светом.

В библиотеке не было никого, кроме Розалины — библиотекарши. Вопреки своей профессии и старомодному имени, Розалина была не ворчливой бабулей, а симпатичной девушкой. Оля не знала, сколько ей лет, но предполагала, что около двадцати пяти. У нее были черные густые, слегка волнистые волосы и такие же брови, но чуть менее волнистые и чуть более густые.

Розалина уже знала Олю и потому, когда та вошла, не стала спрашивать у нее студенческого удостоверения и просто кивнула. Оля хотела выбрать место поукромнее. Когда она увидела, что подоконник не занят, то направилась к нему, едва не прыгая от радости. Опустив на него объемную, но не тяжелую сумку, Оля подошла к началу стеллажей. Художественная литература занимала гораздо меньше места, чем учебная. Сперва Олю это немного расстроило, особенно если учесть, что Интернета в колледже не было и скачать желаемую книгу она просто не могла. Но потом Оля поняла, что на самом деле художественной литературы здесь завались. Не было, конечно же, последних новинок, но не сказать, что Оля из-за этого страдала.

Оля подошла к стеллажу с литературой восемнадцатого века. Выбрав несколько книг, она вернулась к подоконнику. Оля немного постояла в раздумьях, положив книги рядом с учебником по основам подсознательного, и снова пошла к стеллажам. Но теперь она завернула за угол, над которым значилась табличка «Подсознательное».

Оля и раньше изучала этот отсек в надежде отыскать объяснение тому феномену, который заставлял ее вылетать из собственных снов. Отсек был одним из самых длинных и потому Оля пессимистически уверилась, что этого занятия хватит ей до конца учебного года.

В итоге она взяла большую книжку, которую выбрала скорее из-за красивого кожаного переплета, чем из-за названия и тем более содержания. Книга была тяжелой, и Оля еле-еле забралась вместе с ней на подоконник.

Те книги, которые она отыскала на стенде с художественной литературой, Оля решила взять в комнату, чтобы читать после отбоя, если ей вдруг не будет спаться. А последнюю книгу она открыла и стала изучать содержание.