Краем глаза Оля заметила Крисси, которая походкой плохого шпиона из кинокомедии пробралась в столовую. Но Коля, который смотрел в ту же сторону, что и Оля, тут же принялся ее отвлекать и Оля снова решила подыграть, поэтому так и не заметила, зачем Крисси посетила столовую.

Оля с ребятами ушли только когда бабуля-уборщица беззлобно сказала, что, если они не покинут помещение, то она заберет букет и будет использовать его в качестве веника. Угроза подействовала. Они вышли и двинулись к корпусу первого курса. Уже стемнело. Струи фонарного света выхватывали из темноты крохотные снежинки, которые, казалось, просто кружат в воздухе, но не падают. Оля не ощущала их и даже сперва подумала, что это такой мелкий дождь, но, судя по клубам пара, вылетающим изо рта, температура ниже нуля, а значит это снежинки, а не капельки.

Остановившись у комнаты, на двери которой висели рядом две серебристые циферки «1» и «4», Оля занесла руку над дверной ручкой. Но потом вспомнила, что она в компании молодых людей и прежде, чем зайти в комнату, где живут девочки, не плохо было бы постучаться. Оля так и поступила, хотя краем сознания понимала, что все присутствующие осведомлены в том, что происходит, гораздо лучше ее самой.

Оля зашла и едва не оглохла. Отодвинув букет от лица, она увидела, что пищат Ника и Крисси. В высоких звуках, которые они издавали, можно было различить фразу «с днем рождения!». Опустив букет на свою кровать, Оля крепко обняла каждую. Что Ника, что Крисси чмокнули ее в щеку. Только после этого Оля огляделась.

Конечно, нельзя было сказать, что теперь их комнату не узнать. Но атмосферу праздника создать удалось. На стене справа от двери висела гирлянды, которая складывалась из флажков на каждом из которых было по одной букве из фразы «С днем рождения!». На полу валялись шарики. Шарики! Увы, без гелия, так что поговорить смешными голосами не получится.

На одном письменном столе стоял торт, а на второй близнецы только что выставили несколько бутылок шампанского. На Нике и Крисси были праздничные колпачки и скоро все в комнате дополнили этими украшениями свой образ.

— Я думала, ты забыла! — сказала Оля.

— Ну как я могла забыть? — спросила Ника.

Она приняла букет у Оли, потому что та просто стояла с ним посреди комнаты и от эмоций не могла продумать свой следующий шаг. Вазы не нашлось, поэтому Ника отрезала узкую часть от пластиковый бутылки, в которой оставалось немного питьевой воды, и засунула туда букет. Водрузив все это на подоконник, Ника отступила от шаг и стала любоваться своим первым проектом, как дизайнера интерьеров. Оле эта конструкция показалась хлипенькой. Но если ее не трогать, то завалиться она не должна. Букет был такой большой, что почти скрыл «вазу» и Оля то и дело возвращалась взглядом к подоконнику, чтобы полюбоваться им сквозь занавески.

Скинув подушки и одеяла на пол, все впятером расположились на них, сев по кругу. Центр был отведен для торта, ради которого Крисси и пробиралась «тайком» в столовую. Она же взяла на себя ответственность его порезать.

— Свечки! — воскликнула Ника, когда нож Крисси находился в миллиметре от торта.

Засуетившись, Ника отыскала свечи и воткнула в торт. Свечей было всего десять, а не восемнадцать.

— Ничего страшного, — поспешила заверить Нику Оля, потому что та начинала злиться.

Олины слова ее мигом успокоили и она, приняв зажигалку из рук Крисси, зажгла свечи. Оля не была уверена в том, что правильно поняла, откуда Крисси вытащила зажигалку. Но и переспрашивать не стала, потому что тогда ее лицо стало бы напоминать красный шарик, который как раз валялся рядом.

Кто-то выключил свет, кто-то завыл «С днем рождения те-е-ебя-я-я» и очень быстро эту песенку подхватили все, кроме Оли. Она смотрела на торт и свечи, от которых комната наполнялась мутными силуэтами, создавая не страшную, а праздничную атмосферу с нотками таинственности.

Придумав желание, Оля зажмурилась и, набрав в грудь побольше воздуха, затушила свечи. Получилось с первого раза, и кто-то стал аплодировать, кто-то заулюлюкал. Оля улыбалась. Обычно, если она хотела задуть свечи на собственном именинном торте, то приходилось самостоятельно испечь торт и купить свечи, которые потом поджечь тоже самой.

— Спасибо, — прошептала она, но, кажется, никто не услышал.

Свет решили не включать. Зажгли только лампочки на письменных столах и светильники около изголовий кроватей. Этого хватало, чтобы видеть друг друга, и к тому же такой свет не разрушал атмосферы.

Когда в ход пошла третья бутылка, Оля почувствовала, как жарко ей все это время было. Она попыталась стянуть в хвост свои кудряшки. Но даже в абсолютно трезвом виде это не всегда у нее получалось идеально аккуратно. Колпачок завалился набекрень, а через минуту сползла и резинка, так что волосы снова рассыпались.

— Давайте в правда или действие! — сказала Ника, широко разведя руки, как будто от этого она выглядела убедительнее.

— Фу, — сказала Крисси. — В эту игру все нормальные люди должны были наиграться еще до восьмого класса.

Но затею Ники поддержали. Выбирать, кто кого будет спрашивать, решили с помощью пустой бутылки из-под шампанского. Костя первым крутанул ее и горлышко указало на Крисси.

— Правда или действие?

— Правда, — сказала Крисси.

— Это правда, — начал Костя, ни секунды не размышляя, — что вы с Криком встречаетесь?

Крисси как раз взяла в руки чашку с шампанским, бокалов, увы, предусмотрено не было. Аристократически отставленный мизинчик придавал ей такого забавного вида, что Оля не выдержала и захихикала. Крисси зыркнула на нее.

— Да, — сказала она.

В следующую секунду Костя, обращаясь к Коле, завопил слишком громко:

— Ха! Я говорил! Торчишь сотку теперь!

— Хорошо, хорошо, — попытался успокоить его Коля. Получалось у него плохо. — Отдам, только не ори.

— Давай, Крисси, — сказала Ника, пока ребята решали свои финансовые вопросы. — Крути.

Крисси раскрутила бутылку настолько сильно, что Коля и Костя уже прекратили перебранку, а она все крутилась. Нависнув над бутылкой, все смотрели на нее, как удавы на кролика. Наконец, бутылка остановилась и указала на пространство между Колей и Костей.

— Это значит для вас двоих задание, да? — невинно поинтересовалась Крисси.

Она отклонилась и оперлась рукой на пол за собой. С левого плеча, абсолютно не преднамеренно, упала бретелька.

— О-о-о! Начинается! — завопила Ника. — Ну уж нет! Перекручивай!

Все кроме Оли и Ники расстроились, но Крисси все же перекрутила бутылку, и та показала на Олю. Было поразительно слышать то, с какой скоростью придумывались вопросы, будто еще накануне Крисси составила список на каждого участника.

— Правда или действие?

Так как до нее выбирали только правду, Оля не хотела быть первой, кто внесет в игру разнообразие.

— Правда, — сказала она.

Крисси поднесла ко рту пустую чашку и стала говорить в нее тоном диктора из программы новостей. Эхо исковеркало ее голос и потому сходство стало почти стопроцентным.

— Как известно, — начала она. — Более тридцати пяти процентов всех человеческих снов носят эротический характер…

Хотя это еще не было вопросом, Оля уже смутилась. Ей стало интересно, откуда у Крисси такая статистика и верная ли она вообще.

—… ну так вот, какой процент твоих снов носит подобный характер?.. Отвечать честно! Ника, слушай внимательно — скажешь потом, не сбрехала ли Оля…

Крисси прищурилась, уставившись на Олю, будто ее ответ решал какую-то очень значимую задачу вселенского масштаба.

— Крисси! — сказала она, чувствуя, как пересохло во рту.

— Что? Это игра такая!

Оля откинула с лица волосы и, на мгновение прикрыв глаза, сказала:

— Ладно… Думаю, меньше десяти процентов…

— Правда, — подтвердила Ника.

—… и все они, когда я прохожу через твои сны, Крисси.

Крисси едва не выронила чашку.