— Ника! — вдруг услышала она.

Из корпуса к ней подбегала Ирина Григорьевна. Ее узкие губы и так не были выразительными. А чем больше в права вступала осень — тем бледнее они становились, и тем больше походили на ивовые листики.

— Ника, вы из семнадцатой комнаты?

— Да.

— Кристина Леонова живет с вами?

Кристина Леонова? Ника уже хотела ответить, что не знает кто это. А потом поняла, что речь идет о Крисси. За все это время Ника ни разу не слышала фамилии Крисси… настоящей фамилии Крисси, хотя почти все пары у них общие — обе попали на Социальный факультет.

— Да.

Ирина Григорьевна удовлетворенно кивнула и достала из кармана серой стеганной безрукавки пачку листиков. Она быстрым движением лизнула кончик пальца, чтобы удобнее было перебирать листики и, нахмурившись, принялась искать что-то.

— Так… Андрей… Елизавета, Николай… Ага, вот. Кристина.

Она вытянула из пачки листок с фамилией Крисси и протянула его Нике.

— Передайте ей, пожалуйста. А то никак не могу ее поймать. Начну звать, а она как сквозь землю проваливается.

— Хорошо… — протянула Ника, вглядываясь в листок.

— Благодарю вас, — сказала Ирина Григорьевна и устремилась по дороге. Вскоре Ника услышала, как она зовет кого-то еще.

Листочек оказался шаблоном для пояснительной записки. Строки «имя» и «фамилия» уже были заполнены размашистым подчерком. Следом на записке значилось: «Поймана за табакокурением на территории колледжа». Далее шло три пункта: «первое предупреждение», «второе предупреждение», «третье предупреждение». Напротив первого пункта стояла галочка. Ника улыбнулась. Похоже, тот фокус с фамилией Крисси все-таки удался, иначе галочка стояла бы напротив «второго предупреждения». Внизу листочка находилось предостережение о жестокой расправе со всеми теми, кто проигнорирует записку, не распишется и не явится отбывать наказание.

Ника направилась к корпусу. Крисси не обрадуется, когда она вручит ей записку.

Отношения Ники и Крисси нельзя было назвать плохими. Их просто не было. Ника думала, что после того, как они с Олей помогли Крисси с прятаньем контрабанды, она несколько смягчится. Но Крисси как не замечала их, так и продолжала это делать. Она признавала существование Ники и Оли только когда ей было что-то от них нужно.

Ника шла и соображала, как бы ей преподнести записку Крисси. Потом она поняла, что переживать из-за этого тупо, потому что проблема не ее, а значит и решить не ей.

Пройдя стадион и учебный корпус номер два, Ника увидела беглянку. Крисси как раз заходила в парковую зону.

На территории КОНа размещался огромный парк. Среди кустов роз и невысоких молодых деревьев пробегали дорожки, вымощенные серым камнем. На них стояли лавочки, которые всегда были либо мокрые, либо холодные, либо сломанные. Ника не любила этот парк, потому что ее бесил запах роз и скучное однообразие ландшафта. Единственное, что Нике здесь нравилось, это будочка, где продавался кофе на вынос. Если бы не она, то посетителями парка были бы только преподаватели и персонал КОНа.

Пределы парка означала живая изгородь. Причем у входа кусты едва доходили Нике до колен. Зато задний «фасад» изгороди был высоченным.

Ника вгляделась в белобрысую макушку, мелькнувшую на фоне желтеющей листвы, и окончательно убедилась, что это Крисси.

Может, отдать ей записку уже в комнате? Или будет лучше, если Крисси как можно раньше узнает о том, что ее пытаются поймать? Посомневавшись пару секунд, Ника пошла за Крисси, не понимая, откуда в ней столько сострадания к соседке.

Действовать надо было быстро. Среди узких тропинок и тайных закутков Ника моментально потеряла бы Крисси. Большого желания с ней разговаривать она не испытывала, но пояснительная записка будто бы утяжеляла карман. Ускорившись, Ника нагнала Крисси за десяток шагов.

— Привет!

От неожиданности Крисси дернулась и обернулась. Из ее пальцев выпала сигарета, а облачко дыма она выдохнула прямо в лицо Нике.

— Чего тебе? — спросила она и Ника увидела, скольких усилий Крисси стоило избежать в вопросе мата.

— Вот.

Ника протянула пояснительную записку. Крисси приняла ее не сразу. Сначала они прошли несколько поворотов и очутились в закутке, где Ника еще не была. Здесь аромат роз был не таким настойчивым, так что ей тут даже понравилось. Возле одинокой лавочки под сенью то ли высоких кустов, то ли низких деревьев, стоял мусорник, слегка склонившийся в бок покосившейся ножки.

Крисси вытянула сигарету и раскурила ее. Теперь облачко дыма, к большому счастью Ники, отправилось в сторону. Зажав сигарету пальцами, Крисси приняла записку.

Она изучала ее довольно долго, но потом все-равно спросила:

— Это что?

Ника ответила, как есть.

— Ну и нафига ты ее взяла? — спросила Крисси, сделав такое выражение лица, будто Ника была идиоткой и никто, кроме Крисси, ранее этого не замечал.

Нике, разумеется, такое обращение не понравилось.

— А что мне, по-твоему, надо было ей сказать? Засуньте ее себе в зад, а то Кристине Леоновой не захочется ее принимать?

[1] Название средства для ухода за унитазами.

С Крисси вдруг спала бравада. Она затянулась и обеспокоенно спросила:

— Так она знает мою настоящую фамилию?

— Ты здесь уже месяц! Думала, будешь инкогнито до конца четвертого курса?

Крисси выругалась, будто она действительно так думала. Она недолго хмурила брови, а потом вытащила изо рта сигарету и поднесла ее горящий кончик к углу записки. Пришлось помучаться, но в конце концов огонек перескочил на бумажку.

Ника наблюдала за тем, как она полыхает. Когда черные сгоревшие участки скукожились и начали отваливаться, Крисси поднесла листок к мусорке. Ника едва сдержалась, чтобы не броситься ее останавливать. Такие махинации с огнем могут быть опасными. От мусорки пламя легко переберется к кустам, а там пиши пропало. Только если в КОНе нет человека, который может управлять огнем… Хотя такое вполне возможно.

Но Крисси подождала, пока огонек доберется до ее пальцев, и задула его. Затем она несколько раз взмахнула листочком, остужая его, и только потом бросила в мусорку.

— Ого, — только и сказала Ника.

Крисси пожала плечами. Когда сигарета справилась со своим непрямым обязательством, то отправилась обратно, к губам. Крисси даже не нужно было вытаскивать ее изо рта, чтобы выдохнуть дым. Она обращалась с сигаретами со сноровкой водителей маршруток.

Когда дым больше не выдыхался, Крисси бросила бычок под ноги и закопала его под тонким слоем гравия и из-за пыли ее черные кеды поседели. Потом она села на лавочку, подперев подбородок ладонями.

Ника не знала, что ей делать. Ее миссия здесь окончена. Но Крисси, вроде, выглядит расстроенной. Нужно остаться и приободрить ее? Или это вызовет только раздражение?

Пока Ника сомневалась, Крисси успела раскурить еще одну сигарету. Когда их взгляды пересеклись, Крисси похлопала по лавочке слева от себя. Ника удивилась, но села.

Лавочка была холодной и Нике захотелось уйти. Но она не стала, потому что этот первый добрый жест от Крисси мог послужить началом хотя бы обычного дружественного разговора.

Крисси вдруг ойкнула, будто вспомнила о чем-то важном, и вытащила из сумки полупустую пачку, хотя ее сигарета не дотлела еще даже до половины. А потом произошло что-то невообразимое.

— Будешь? — спросила Крисси, протягивая пачку Нике.

Ника уставилась на сигареты, словно не видела их раньше. Она несколько раз хлопнула глазами и вдруг неожиданно для себя самой поняла, что очень хочет принять подношение. Потом она поняла, что этот выбор значил большее, чем принять сигарету или нет. Но пока Ника просто обрадовалась тому, что завладела расположением Крисси.

Ника подкурила с зажигалки, которую Крисси не выпускала из рук. Она снисходительно улыбнулась, но Ника этого не заметила — она закашлялась, будто эта сигарета была у нее первой в жизни.